Отель «Война»: Что происходит с психикой людей в военное время - Арлин Одергон

событие в момент, когда оно произошло, из-за необходимости сконцентрироваться на выживании, так и подвергшееся травме общество вынуждено бороться за жизнь, сосредоточившись на базовых вопросах бытия. Травма от ужасающих событий остается надолго, она затрагивает все грани общественной жизни. Общественность Руанды вынуждена сфокусировать внимание на вопросах экономического выживания, однако травма будет постоянно влиять на эту внешнюю работу. Даже если внимание послевоенного общества остается прикованным к хозяйственной деятельности, для него чрезвычайно важно найти способ справляться с общественной травмой, учитывая систему авторитетов и творческие особенности этого общества, ради возрождения духа и воли к восстановлению. До сих пор в подобных ситуациях не уделялось достаточного внимания действию всеобъемлющей травмы и ее непосредственному влиянию на социальный, политический и экономический аспекты послевоенного восстановления. В литературе, посвященной этим вопросам, ясно очерчена важнейшая связь между широкомасштабным насилием и травмой и между травмой и обществом. Как указывает психиатр и философ Патрик Брэкен, несмотря на рост интереса к этой проблеме в последние годы, ее исследователи не выходят за рамки индивидуальной психологии[303]. Антропологи Антониус Роббен и Марсело Суарес-Ороско подчеркивают, что насилие и травму надо исследовать комплексно, уделяя большое внимание их последствиям как у отдельных людей, так и у групп в целом[304].

В Косове у людей лица без возраста: глаза у всех такие, будто эти люди повидали слишком многое. В те месяцы и годы нестабильности, которые последовали за геноцидом албанского населения в Косове и бомбардировками Сербии, за развитие инфраструктуры услуг и временное управление отвечала миссия ООН в Косове (МООНК). Регион был наводнен и бесчисленными гуманитарными организациями, которые пытались сделать и зачастую делали немало хорошего, однако этому довольно беспорядочному процессу недоставало координации и надзора. Проблема нехватки жилья, которую, казалось бы, нетрудно было решить при таком количестве ресурсов в регионе, долгое время оставалась насущной из-за бюрократической волокиты.

Мы с моим коллегой Лейном однажды проводили встречу с группами из городов Приштина и Митровица, чтобы помочь работникам социальных служб региона обсудить проблемы и общее состояние. Психическая травма от потерь и жестокости, которые им пришлось пережить, была очень глубокой. Многие только недавно устроились в социальную службу и говорили, как рады сделать что-то полезное для тех, чье положение еще хуже. Один мужчина рассказал, как целый день добирался до пожилой пары лишь для того, чтобы сообщить о невозможности достать материалы для дома, которые они ожидали получить. Он боялся сообщить эту плохую новость людям, оказавшимся в изоляции и потерявшим все. Но когда он добрался до места и сообщил им эту новость, они упали перед ним на колени и принялись целовать его руки и одежду, благодаря за то, что он не поленился преодолеть весь этот путь и не оставил их в неведении. Со слезами он рассказывал, как был поражен пониманием того, что даже в тяжелейшей ситуации, связанной с необходимостью выживания, самое главное – чувство сострадания, которое мы испытываем по отношению друг к другу.

Эта группа оказалась удивительно теплой и радушной, ее участники испытывали искреннюю благодарность за наш интерес и сочувствие к ним и к обстоятельствам их нелегкого существования. Один из них хотел передать всему миру, что они горячо нуждаются в людях, готовых приехать в Косово и помочь им даже не столько делами, сколько глубоким участием, интересом к людям и их жизни, их судьбам, их общественной травме: они будут рады всем, кто захочет быть вместе с ними, помогая преодолеть трудности, которые им предстоят.

После конфликта, когда общество предстоит восстанавливать в социальном, экономическом и политическом плане, необходимо не только продолжать двигаться вперед, но и воссоздавать человеческую общность – через готовность и волю подключаться к эмоциональной реальности происшедшего. Обсуждение коллективной травмы на общественных форумах могло бы заметно укрепить сотрудничество и повысить эффективность усилий в процессе восстановления общества, помогая найти пути воссоздания ткани общественной жизни и коллективного духа. Как травмированный человек не может выстроить нормальную жизнь, находясь в ловушке травматического опыта, изоляции, безысходности и бессмысленности, так и общество не способно восстановиться, если утрачены дух, надежда и единое чувство смысла.

Не вспоминать былое: ориентация на привилегии

Проблема раскола при коллективной травме может проявляться и так: одна часть общества переживает насилие, а другая продолжает двигаться вперед, не желая или не имея возможности принимать травматическую историю близко к сердцу. Зачастую доминирующая или обладающая большей социальной властью группа отказывается включать историю травмы меньшей группы в общую коллективную идентичность или в собственное повествование о событиях. Меньшинство, пострадавшее от жестокости – нередко от рук этого же большинства или доминирующей группы, – может остаться наедине со своей травматической историей и вынуждено рассказывать ее только внутри себя. Группу объединяет общая память. Настойчивое исключение меньшинства из сознания, мыслей и чувств более широкого общественного образования и доминирующей группы воссоздает страдания и травму.

Даже если мы принадлежим к группе, которая подавляла другую или получала выгоду от ее угнетения кем-то третьим, мы часто первыми страдаем от последствий этой истории и стремимся забыть о ней как можно скорее. В части I мы говорили о том, что, продолжая двигаться вперед без обсуждения ответственности сторон, мы оставляем цикл конфликта незавершенным. Недостаток ответственности соединяется с травмой и остается в реальности общества или группы на многие поколения. Рассмотреть проблемы ответственности, с решением которых не смогли справиться предыдущие поколения, никогда не поздно. Однако зачастую настойчивость в отрицании актуальности подобных вопросов с течением времени только усиливается. Следующее поколение чувствует себя невиновным и незапятнанным, так как во всем этом нет его вины, а сами события кажутся очень далекими. Так мы отказываемся осознавать случившееся и теряем связь с историей, не отдавая себе отчета в своих привилегиях: ведь мы можем просто сказать, что хотим оставить происшедшее в прошлом, в то время как пострадавшие этого сделать не могут, потому что продолжают страдать.

Возмещение ущерба и успокоение совести

Как мы видим, включить чужую боль в свое сознание и принять ее близко к сердцу нам мешает страх ответственности и нежелание чувствовать себя виноватыми и сталкиваться с требованиями возместить ущерб. Любые дискуссии по поводу репараций в конце концов упираются в необходимость переходить от слов к делу. Но возмещение ущерба мало что значит без искреннего сочувствия и желания общества улаживать спорные вопросы своего прошлого и положить конец жестокости и угнетению в настоящем.

Библейская история об Иакове рассказывает об ответственности, совести и возмещении ущерба. Иаков собирался встретиться со своим братом Исавом спустя многие годы после того, как обманом лишил его наследства и благословения. Иаков обманул их отца, который собирался завещать имущество старшему сыну, Исаву. У отца было плохое зрение, и Иаков получил наследство вместо брата, обернув руки шкурой козлят, чтобы выдать себя за более волосатого брата. Теперь, по прошествии многих лет, Иаков готовился встретить брата изысканными дарами – в качестве компенсации и чтобы смягчить тяжесть их встречи. В ночь накануне встречи Иакову пришлось вынести нелегкую борьбу: «Сначала он не понимал, с кем ему приходится бороться, и сохранял свое высокомерие. Однако по мере того как близился рассвет, он начал осознавать, что ему противостоит Бог. Он понял неправедность своего поведения по отношению к Исаву и на заре попросил Бога благословить это откровение»[305]. Утром он вышел встречать брата, хромая после ночного единоборства и ведя за собой «двести коз, двадцать козлов, двести овец, двадцать овнов, тридцать верблюдиц дойных с жеребятами их, сорок коров, десять волов, двадцать ослиц, десять ослов» (Быт. 32: 14–15). Исав отказался принимать подношение, заявив, что сам имеет достаточно. «Иаков сказал: нет, ‹…› прими дар мой от руки моей, ибо я увидел лице твое, как бы кто увидел лице Божие ‹…› И упросил его, и тот взял» (Быт. 33: 10–11)[306]. Эту историю можно трактовать так: для завершения долгого конфликта нам как обществу необходимо вынести настоящую борьбу в собственном сознании, открыто признать наиболее тяжелые моменты истории и увидеть в «другом» Бога как источник нашей целостности.