Невротический характер - Альфред Адлер

когда пациентка сразу же, придя к врачу, разоблачает свой мужской протест тем, что горячо отвергает возможность бесплатного лечения. Она бы не хотела, чтобы ей что-то дарили, неоднократно подчеркивает она, и позже она объяснила свою позицию уже знакомым мне образом: это не по-мужски – позволять себе принимать подарки, и она всегда отвергала их. Сама же она любит делать подарки и особенно часто практикует это в своей семье, ощущая себя в роли отца.

В истории ее детства я выделил одно важное обстоятельство: когда ей было восемь лет, ее дядя попытался ее изнасиловать. Напуганная, она вела себя пассивно, а потом не вспоминала об этом нападении. Когда ее нервозность стала прогрессировать, она заставила себя признать, что уже ребенком была очень чувственной и могла бы отдаться любому. И такой же она будто бы осталась и по сей день. Таким образом, перед нами уже известное нам практическое применение воспоминания в целях обезопасить себя, ведь результатом подобного хода мыслей было то, что до 30 лет она избегала всех мужчин.

Начиная с девятилетнего возраста и еще пять лет назад, пациентка, как она утверждала, усердно занималась мастурбацией. И развила из этого чрезвычайно сильное чувство вины, еще больше убедившись в своей чувственности, а затем пришла к выводу, что вообще недостойна того, чтобы вступить в брак. Это убеждение должно было еще больше повлиять на ее поведение с мужчинами.

Это обычная роль мастурбации в неврозе – обезопаситься от партнера, аранжируя чувство вины[197], а одновременно и пользуясь ее результатом как возможностью отказаться от партнера. Здесь видно как на ладони сходство со случаями подобной защиты путем усиления какого-то детского дефекта – энуреза, заикания – или посредством невротических симптомов. Изначальное чувство неполноценности остается как оболочка, которая наполняется фантазиями на тему обделенности и ощущениями вины и вынуждает достигать мужского ориентира обходными путями. Все поведение нашей пациентки строится по направляющей линии: я хочу быть мужчиной с его превосходством, я не хочу играть низшую женскую роль.

За несколько лет у нее развилась навязчивая идея, четко отражающая наше понимание невроза. Пациентка полагает, что из-за мастурбации она утратила некую выступающую часть гениталий, которая в ее описании представляется пенисом. Итак, теперь она якобы совершенно непригодна для брака, так как она бы не пережила, если бы муж узнал о ее пороке. Судя по всему, защита полностью удалась, и отчетливо видно, как пациентка противопоставляет фиктивный мужской образец своей реальной женственности, при этом последнюю она подчеркивает, ощущает как неполноценность, но именно этим трюком защищается от женской роли в реальности.

Среди вспомогательных черт характера особенно должны были проявиться честолюбие и тенденция к обесцениванию: первое – в семье, в ее занятиях и в отношениях с подругами, второе – в скудном общении с мужчинами. Оба эти качества помогали ей оградить себя от общественных отношений и ограничиться только кругом семьи. Это почти закономерное явление у девушек, которые в своем мужском протесте развивают страх перед мужчиной.

Но даже эта защита, какой бы надежной она ни казалась, не могла надолго удовлетворить личностному идеалу пациентки. Подруги покинули ее, выйдя замуж, а когда обручилась и младшая сестра, направляющая линия нашей пациентки стала шаткой, потому что ее честолюбие устремилось также и к «господству над мужчиной». Она принципиально решила (как в большинстве случаев и поступают нервозные, неуверенные в себе девушки): пусть будет первый встречный! И отправилась на костюмированный бал, где познакомилась с почтенным человеком, который вскоре пожелал стать ее супругом. Однажды «на природе» она отдалась ему, потому что, как она рассказала, испугалась, что при каком-нибудь прикосновении он обнаружит ее дефект и ее позор. Так что лучше уж терпеливо вынести все остальное. Когда позднее этот мужчина доброжелательно попросил ее откровенно сказать, первый ли он у нее любовник и почему она так холодна, пациентка обрушила на него лживое откровение: она уже принадлежала другому. После этого мужчина разорвал отношения с ней.

Легко догадаться, что случилось потом. Пациентка, постоянно печалясь о совсем иной потере – своей мужественности, вновь почувствовала себя обделенной, лишенной нового триумфа. Она опровергла свою ложь; позднее она пыталась мне объяснить, что говорила так для того, чтобы помучить мужчину и наказать его за нанесенное ей «поражение», обесценить его и лишить триумфа. Она и ему объяснила это положение вещей, но он окончательно ушел, в основном из страха перед дальнейшей дисгармонией в браке с такой нервной особой. Тогда наша пациентка воспылала к нему любовью, сделала его своим божеством, проводила ночи без сна, думая о нем, и поклялась, что будет принадлежать только ему и никому другому. Но тем самым она ясно выразила, что не будет принадлежать никому, поскольку не надо было быть провидцем, чтобы понять, что именно этот «единственный» потерян для нее навсегда. Таким образом, с помощью разных невротических трюков она в конце концов вернулась к своей старой направляющей линии, обрела фиктивный идеал, уклонилась от женской роли, и так было вплоть до лечения.

При проведении психотерапии особое внимание следует уделять тому, чтобы самому не стать жертвой тенденции пациента к обесцениванию, работающей вслепую, ведь его болезненное состояние регулярно используется для того, чтобы лишить психотерапевта значимости. Пациент делает это в своей обычной манере и лишь обостряет нюансы: усиливает старые симптомы, выказывает новые, пытается создать напряженные отношения, зачастую даже любовные и дружеские, но всегда с намерением, диктуемым его невротической целью, – повелевать врачом, принизить его, навязать ему «низшую» роль, свести его значимость на нет. Здесь необходимы тактические и педагогические приемы, которые ослабят борьбу пациента с врачом, помогут пациенту осознать ее, продемонстрируют его невротическое поведение в целом и станут главным фактором исцеления. Но не стоит недооценивать также тихий протест невротических пациентов – будьте готовы к нему вплоть до конца лечения и особенно в самом конце, подчеркивайте его в спокойной, объективной манере как самоочевидную агрессию и силовую политику пациента, идентичную его неврозу, так как она создает невротические готовности и черты характера. О гипотезе «переноса любви» Фрейда я еще скажу позднее. Это не что иное, как трюк пациента, призванный лишить врача его фактического превосходства. Еще Беццола[198] и другие авторы наглядно изобразили те обходные пути, на которых нервнобольные хотят умалить личность врача. При этом всегда проявляется невротическая направляющая линия, призванная обеспечить пациенту превосходство. Наиболее легкий способ осуществить свой инстинкт агрессии невротик видит в том, чтобы держаться за свои симптомы, потому что они сами по себе уже являются частью инстинкта агрессии.

Вот выписка из