Невротический характер - Альфред Адлер

Но такие случаи редки. Гораздо чаще в отношения полов привносятся такие черты, как бесконечное испытывание партнера, выискивание недостатков, недоверчивость, своенравие и своекорыстие, которые чем дальше, тем больше разрушают радость любовного общения. Желание брать постоянно превалирует над желанием давать. Здесь в порядке вещей принципиальные требования, и одна «невротическая сцепка» сменяется другой, причем легко можно распознать, куда направлено «острие». Как будто обе стороны столкнулись с какой-то загадкой, которую они хотят решить любыми способами. Как правило, анализ вскрывает страх перед сексуальным партнером как следствие чувства неполноценности и связанную с этим борьбу за превосходство. Но любовь и брак не подходят для такой схватки. У них своя логика, и чужеродные требования – такие, как борьба за власть, – подрывают их основы.

Отчасти мы уже познакомились с этой скрытой борьбой в случаях, где имеют место усиленное чувство неполноценности, врожденная неполноценность органов, у избалованных или нелюбимых детей[193]. Благодаря всей сумме невротических готовностей отчетливо проявляются некоторые черты характера, позволяющие оставаться в тесном контакте «с врагом». Возможно, наиболее социально значимые из них – это недоверчивость и ревность в сочетании с властолюбием и неуступчивостью. В зависимости от предыстории пациента, от используемых им предварительных «упражнений» и тенденциозных воспоминаний то одна, то другая черта проступает сильнее. Все они находятся под гнетом фиктивной конечной цели, мощно прорываются при угрозе личностному чувству, или оказывается, что они действуют даже тогда, когда гордость вытесняет их в бессознательное. Во всех случаях эти черты характера имеют в своем распоряжении невротические готовности, которые – в виде депрессии, или страха одиночества, или боязни открытых пространств, или бессонницы, или в сотне других симптомов – должны вынудить «противника» сложить оружие. Самые сильные моральные принципы, такие, как, например, фанатичная любовь к истине, имеют ту же значимость, что и, например, желание нравиться и супружеская измена из мести, если ощущение приниженности требует восстановить равноправие или нанести поражение другому.

Протестующая мстительность мужчины при недостатке чувства превосходства чаще всего прямолинейна и выражается в «игре в дикаря», в интрижках на стороне и пренебрежении, но порой – в импотенции, в чрезмерном покровительстве детям и сомнении в их легитимности, часто также в избегании домашнего очага и домочадцев, в алкоголизме, в поисках увеселений. Умысел в такого рода поведении настолько прозрачен, что его понять легко. Он заключается в том, чтобы женщина почувствовала себя приниженной. Частый бред ревности у алкоголика никак не связан с импотенцией; но алкоголизм, импотенция и усиленная ревнивость – это скоординированные невротические формы выражения у предрасположенного человека, испытывающего мощное чувство неполноценности, и в алкоголизме он ищет оправдание тому, что он «не первый», и одновременно мстит кому-то. Как и каждый невротик, такой человек имеет невротический тип апперцепции, благодаря чему постоянно измеряет дистанцию между действительностью и тенденциозно завышенным идеалом. Но это одна из самых действенных позиций невротика – так сказать, pollice verso[194] соразмерять реального человека с неким идеалом, так как при этом можно сколь угодно сильно обесценить любого.

Мстительность отвергнутой, униженной женщины тоже пользуется невротическими симптомами, и выдающуюся роль среди них играет фригидность. Умысел здесь в том, чтобы оспорить «мужественность» мужчины, показать ему, что даже при взаимном согласии его влияние небезгранично, и обеспечить себе таким образом своего рода непобедимость. О каком-либо взаимодействии здесь речи не идет.

Углубленным анализом можно доказать, что эта мощная конструкция есть следствие изначального чувства обделенности женщины, требующего компенсации. Иногда восприятие какого-то принижения, или аналогичного опасения, или какого-то желания происходит по образу противопоставления мужчины и женщины, соответственно повышение личностного чувства ощущается и оценивается как мужское, понижение – как женское. Или же на место ощущения приниженности ставится идея кастрации (женская) в фантазиях и сновидениях. Довольно часто мужская направляющая линия, игравшая большую роль уже в предыстории, преобладает в неврозе и усиливает мужские черты, как только личностное чувство ставится под сомнение, что у женщин, как правило, легко заметить. Одновременно женщина отстраняется от общества и сферы полезной деятельности.

Помимо готовности к ревности, у нервозных женщин находят и другие симптомы, «взращенные» на мужской направляющей линии. Такие женщины не расположены к любви, особенно к половым сношениям, и могут назвать тысячи причин этого вместо одной истинной – неудовлетворенности женской ролью и страха поражения; они пытаются, насколько это возможно, «маскулинизироваться». Тогда неприятие любви и брака сохраняется в течение всей жизни, или же с годами мужская направляющая линия принимает такую форму, что порождает своего рода внутреннее противоречие: страх не суметь пленить мужчину угнетает личностное чувство и приводит к формированию невротических любовных влечений. При этом имеют место беспрестанные колебания, обусловленные тем, что эта новая направленность – заполучить мужчину ради возвышения личностного чувства – уже несет в себе свою противоположность: уменьшение личностного чувства, потому что, заполучив мужчину, женщина вынуждена будет «смягчиться». Часто в таких случаях пробуждается невротический скептицизм, и он распространяется на самые банальные отношения, пока не откроется гермафродитическое содержание актуальной ситуации – неисчерпаемый источник колебаний и сомнений. Любое намерение вызывает противоположное побуждение в «контрсознании» (Липпс[195]), и тогда оба воспринимаются и оцениваются в противопоставлении «мужское – женское», так что пациентка либо одновременно, либо поочередно играет и женскую, и мужскую роль. Приведенный ниже случай наглядно демонстрирует такое состояние.

Молодая женщина 30 лет, зарабатывающая на жизнь уроками, пришла с жалобами на беспокойство, беспрестанные сомнения, бессонницу и суицидные мысли. С тех пор как умер ее отец, она обеспечивает всю семью, то есть замещает мужчину, кормильца; в своих фантазиях и сновидениях она представляется себе вьючным животным, лошадью, которая все тащит на себе. Она работает до изнеможения и жертвует всем ради брата и сестры. Насколько она помнит, она всегда хотела быть мужчиной. В детстве она была по-мальчишески крепкой, и даже в 15-летнем возрасте, когда она отдыхала на водах, ее еще принимали за мальчика.

Нойссер[196] в своей работе о статусе тимико-лимфатикусе указал на физические черты противоположного пола при этой конституционной аномалии. Я в своих работах по неврологии также приводил данные о физических чертах противоположного пола и доказал, что невротик часто использует их, будь то в целях подчеркивания неполноценности из-за принадлежности к женскому полу или ради мужского протеста. Более ранние работы Флисса, который так же, как и Халбан, привлек мое внимание к этой области, не касаются этого психического механизма в моем понимании. Утрированные, несостоятельные гипотезы о физической принадлежности не к своему, а к противоположному полу чрезвычайно распространены и ошибочно допускают душевную противоположность пола.

Не такой уж редкий вариант – это