Невротический характер - Альфред Адлер

действительно есть две купальные шапочки, которыми дочь тоже нередко пользуется. Величка – славянское слово, означающее «большая». Дочь пациентки имеет дворянский титул благодаря мужу-дворянину славянского происхождения. Плохо одетая женщина – благородная дама по имени Гран-венье. По сравнению с той и с другой наша пациентка, как простая бюргерша, обделена. Она была недовольна, что ее муж не благородного происхождения, но из гордости не показывала свою зависть. Она боится, что дочь может все у нее отнять. У нее было две дочери, одна умерла: исчезла. Пациентка часто жалуется мне на дочь: та стоит ей очень много денег. Она подарила дочери уже все свои украшения. С самого детства пациентка была обделена по сравнению с другими. Даже мать пренебрегала ею и высчитывала с нее за каждую мелочь, когда она уже была замужем. Сама же она регулярно снабжала дочь яйцами, дичью, молоком, маслом и т. д. И все же той нужно так много денег. Перед своим отъездом в Вену пациентка забыла вернуть долг в размере пяти гульденов. Накануне она написала мужу, чтобы он поскорее заплатил. А вообще она всегда вынуждена платить за все сама, что бы ни покупала[163]. Мать поступила с ней дурно: напомнила во сне о забытом долге. Она всегда экономила на дочери. В сновидении пациентка получает от матери мужской атрибут – яички, которых мать незаконно лишила ее при рождении.

Мы опять видим, как из чувства женской обделенности мужской протест в сновидении оборачивается против дальнейшего ущерба. Этот сон показывает попытку пациентки мысленно предотвратить этот дальнейший ущерб и обвинить дочь в том, что она, как и мать, отняла у нее все – незаконно лишила всего.

Алчность «тоже иметь всё» обнаруживается и в следующей истории болезни, которая еще более явно, чем предыдущая, показывает, как пациент из гордости устраняет – «вытесняет» – эту алчность из своего поля зрения. Мы увидим, как происходит незначительное изменение благодаря отмене этого вытеснения и аналогиям по «Эдиповой схеме». Из всех подобных случаев также становится очевидно, что алчность «тоже иметь всё» преследует самые бессмысленные цели. Такие больные кладут глаз на все, чем обладают другие в их кругу и чего нет у них, мотивируя это стремлением к своего рода идеальному равенству. Если бы они имели больше, чем другие, то все равно бы завидовали. Они могли бы урвать все, чему раньше завидовали, а потом безрадостно отбросили бы это, чтобы поставить новые цели своей алчности. А она всегда направлена на те цели, которых они не достигли. Нетрудно понять, что такие люди не способны к любви и дружбе. Часто они достигают большого искусства в притворстве и занимаются «ловлей душ» потому только, что другие люди тоже овладевают душами. Они постоянно опасаются быть обделенными и стараются заранее обезопаситься. Любовь родителей, которой те больше одаривают брата, его драгоценности, свадьба его или сестры, книга, какое-то достижение знакомого или даже незнакомого – все это наполняет таких людей затаенной злобой[164]. Первородство другого, успешно сданный экзамен, состоятельность или титул брата или сестры ввергают их в беспокойство, причиняют головную боль, бессонницу и более выраженные невротические симптомы. Постоянный страх, что не получится сравняться со старшим или младшим братом, может лишить их способности работать. И тогда они, опасаясь критики, пытаются уклониться от принятия любых решений и от любых испытаний, подавляют агрессию, отступают перед жизнью и при этом ссылаются на свои ad hoc[165] созданные симптомы, в числе которых я много раз наблюдал стрессовое покраснение лица, мигрень, разнообразные головные боли, сердцебиение, заикание, боязнь открытых пространств, тремор, навязчивую сонливость, депрессию, забывчивость, полидипсию, полиурию и психогенную эпилепсию. Наиболее отчетливой бывает аранжировка этих симптомов при алкоголизме, морфинизме и кокаинизме, которые излечиваются полностью только в том случае, если возрастает социальное чувство и уменьшается тщеславие.

Выше я подчеркивал, что в такой ситуации чаще всего оказывается младший или самый младший брат в семье, потому что он более, чем другие, принуждается к соперничеству. Но это не исключительный случай. В такой роли оказываются и старшие братья и сестры или единственные дети, и, естественно, это касается и девочек. Соперничество может относиться также к отцу или матери, в образе которых вожделенное превосходство часто представляется реально воплощенным. Тогда предрасположенный ребенок приобретает образец для подражания, руководящую фикцию для своих желаний, и это происходит уже в то время, когда целью является еще не сексуальное удовольствие, а «тоже обладать» каким-то лицом или предметом, принадлежащими другим. Нередко как проявление стремления к превосходству возникают вера в свое предназначение и идеи богоподобия.

В анамнезе часто можно выявить клептоманию как признак алчности, как результат взаимодействия чувствительного честолюбия, зависти, страха перед вызовами жизни и одновременно фантазии о богатстве при частичном упразднении социального чувства.

Иногда пациент не осознает своей направляющей линии. Порой можно увидеть даже попытки скрыть эту направляющую линию и видоизменить ее до неузнаваемости, демонстрируя противоположные побуждения, например щедрость. Его влечение к матери, как бы его ни изображали сексуально окрашенным, будучи осознано, ничего не меняет в картине болезни. Только в том случае, если пациент поймет и ограничит свою жажду недостижимого, стремление обладать тем, что принадлежит другому по самой природе вещей, только если он отбросит страх перед жизненными проблемами, он может выздороветь.

Безмерная гордость, иногда отмечаемая в этих случаях, мешает пациенту осознать его зависть и ревность. Чаще всего видна как на ладони чрезмерно развитая тенденция к обесцениванию. Злость, мстительность, интриганство, при низком интеллекте – более грубые агрессивные тенденции, садистские побуждения и инстинкт убийства оказываются убогими попытками обезопаситься от подчинения в реальности[166], когда человек безнадежно выпадает из сферы полезной деятельности. Страх перед последствиями, как и сильная обеспокоенность здоровьем близких, яркие картины возможных наказаний, оков и нищеты – все это способы предотвратить «бесчинства» мужского протеста, что-то вроде тормозных устройств. В качестве защитного механизма могут выступать также припадки; например, когда, как в нашем случае, мифические побуждения отце- или братоубийства вызывают приступ психогенной эпилепсии.

Мотив отвергнутой любви встречается регулярно, и он может создавать сильнейшие побуждения ненависти к тому, за кем прежде ухаживали. Сомнительно, что любовь здорового человека способна к подобным превращениям. Желание духовно и душевно подчинить себе кого-то против его воли порождается только мощными властными импульсами, распаленным личностным чувством. Поскольку невротик хочет «тоже иметь всё», он не видит естественных препятствий и, когда его «любовь» отвергают, чувствует, что задета его самая чувствительная направляющая линия. Теперь он взывает к мести: Acheronta movebo![167]

В случае сомнений, на кого из родителей