Теория личности Курта Левина. Теории личности в зарубежной психологии - Блюма Вульфовна Зейгарник

порождены действием тех же внутрипсихических механизмов. Так, нейтрализация рабочего класса достигнута, по мнению Фромма, путем развития в нем механизма автоматического комформизма. Классовое же деление общества, а следовательно, и выделение финансовой олигархии, обусловлено в значительной степени действием садистско-мазохистского механизма, при котором одни рвутся к господству, а других неудержимо влечет к подчинению. Общественные изменения, следовательно, имеют причину в психологии людей [6]. Таким образом, отчуждение является, по Фромму, не характеристикой буржуазного общества, а психологическим феноменом.

Совершенно справедливо указывает С.К. Рощин, что «анализ Фроммом личности и общественных отношений, внешне носящих исторический характер, на самом деле основан на подмене факторов, имеющих первостепенное значение в человеческой истории, факторами совсем иного уровня…» [33]. Фромм подменяет, как и другие неофрейдисты, социальные явления психологическими, т. е. становится на путь психологического редукционизма.

Эпигенетическая теория Э. Эриксона

Эрик Эриксон[11] (1902) родился в Германии. С 1927 по 1933 г. работал с З. Фрейдом в Вене, с 1933 г. – в США. Его основные труды: «Детство и общество» [62] и «Проблема новой идентификации» [61].

Теория эпигенеза – биологическая теория, рассматривающая развитие живых существ как процесс новообразования, детерминированного не химическими или биологическими структурами зародыша, а определенными внешними факторами. Эриксон взял эту теорию на вооружение для анализа развития личности. Он провозгласил, что развитие личности определяется социальным миром, и отвергнул тезис Фрейда об антагонистическом отношении личности и общества.

Эриксон – видный представитель неопсихоанализа – пытался соединить его с французской психологической школой. Эриксон выдвинул понятие «идентичность личности», под которым он подразумевает некое центральное качество, которое сигнализирует человеку о его неразрывной связи с окружающим социальным миром.

Оно выражается в следующих параметрах: в центрированности человека на себе; в отождествлении с социальной группой, окружением; в определении ценности человека, его социальной роли.

В аспекте центрированности на себе человек осознает себя, свою психосоциальную организацию и осуществляет контроль за собой. В зависимости от структуры общества меняется и центрированность личности: она всегда идентична окружению, при изменении общества (социального окружения) меняется и личность. Невозможность изменить идентичность личности в соответствии с изменением среды приводит к неврозу. Таким образом, в отличие от Фромма и других неофрейдистов Эриксон говорит уже не только об изменении личности, но и о ее зависимости от изменения общества. Но и тут он остается на ложных методологических позициях. Не всякое изменение общества приводит к неврозу. Действительно, в капиталистическом обществе человек, вырванный из усвоенных эталонов, теряет свою жизненную позицию. Примером может служить так называемое «потерянное поколение» молодых людей (описанных Э. Ремарком) после первой мировой войны, пришедших с фронта, увидевших всю фальшь окружающих их людей и понявших, что их страдания нисколько не улучшили этот мир. Если же человек борется за высокие цели, например за свержение буржуазного строя, это не приводит к неврозу. В этой связи хотелось напомнить, что в суровые годы гражданской войны, в годы Великой Отечественной войны количество неврозов не только не возрастало, а, наоборот, уменьшилось. Даже больные шизофренией с аутистическими или кататоническими симптомами часто вели себя адекватно. Конечно, Эриксон больше, чем другие неофрейдисты, подчеркивал социальную природу невроза, но он абсолютизировал эту обусловленность, а главное, он не усмотрел, что социальное окружение тоже не однотипно. Не при всякой социальной системе можно сформировать однозначную центрированную личность. Личность не означает собой копию своего социального окружения. Формирование высоких идеалов не происходит стихийно.

Эриксон придавал большое значение воспитанию в раннем детстве. Развитие личности проходит разные стадии, которые Эриксон называет кризисами.

Первая стадия (кризис) – «вбирающая», в ней удовлетворяется оральная потребность, формируется доверие через мать. На этой стадии формируется проекция личности.

Вторая стадия – стадия созревания мышечно-двигательного аппарата, которое приводит к чувству уверенности, самостоятельности. Первая стадия разрушается.

Третья стадия – становление юношества: нахождение целей, умение планировать. На этой стадии происходит выбор друзей.

Четвертая стадия – это установление рефлексии, сомнения относительно своего места в жизни.

Пятая и шестая стадии – это зрелость личности, устойчивость ее интересов. На этой стадии личность начинает руководствоваться нормами общества.

И наконец, седьмая стадия – это либо достижение неповторимости личности, либо обречение на безысходность.

По существу, Эриксон выступает как представитель «психологии Эго», которое выступает у него как субъект деятельности, направленной на себя.

Вместе с тем, говоря о функции «Эго» в формировании идентичности, Эриксон подчеркивает его социальную природу. Общество придает человеку особый стиль синтеза своих желаний, ценностей, способ общения с другими и самим собой.

Однако Эриксон подчеркивает, что, хотя ценности общества включены в структуру личности, это не означает, что личность является копией общества. Он пишет, что «каждая система имеет тенденцию делать сходными всех своих членов, но каждая из них позволяет специфическим путем в некоторой мере освобождаться от требований, которыми она облачает индивидуальность индивидуального Эго» [8]. Такое положение Эриксона, казалось бы, созвучно нашим положениям об общественно-исторической обусловленности личности. Но это не так: личностные преобразования приурочиваются им к биологически обусловленным стадиям (вбираемая, оральная, анальная). Таким образом, Эриксон, по существу, сохраняет психоаналитическую ориентацию.

Концепция Эриксона антидиалектична. Каждая новая фаза, стадия прибавляется к предыдущей. Хотя Эриксон говорит о целостности личности, он игнорирует качественное преобразование предыдущей стадии. Он даже прямо указывает, что «мы оставляем открытым вопрос о том, что же происходит с качествами низших стадий на высших стадиях, чем может стать доверие на стадии, на которой господствует потребность в интегральности или в стремлении к автономии» [62].

Таким образом, эпигенетическая теория является антидиалектичной.

Из положений советской психологии известно, что развитие личности ребенка характеризуется иерархизацией мотивов. В каждой стадии (ведущей деятельности) уже заложены зачатки будущей, формируется новое качество. Эриксон же, по существу, не преодолел механистического взгляда на развитие личности. Как и другие неофрейдисты, Эриксон не преодолел ни психологического, ни биологического редукционизма. Зрелая личность для него – это синхронная организация всех прошлых стадий становления личности. При этом он высказывает мысль, что человеческий жизненный цикл и социальные институты развиваются вместе. Так, например, социальный институт, который поддерживает первую стадию, – это религия. Социальный институт, поддерживающий вторую стадию, – это закон. Социальные стадии являются в известной мере производными от стадии индивидуального развития личности.

Анализ теорий представителей неофрейдизма убедительно доказывает неудавшуюся попытку социологизировать учение З. Фрейда. В их положениях остались основные методологические пороки фрейдовского учения: во-первых, врожденность, фатальность механизмов развития личности и, во-вторых, антагонизм между желаниями, потребностями человека и требованиями окружающего его мира. Остается дуалистическое противопоставление природного и социального. «Коренная тревога» у Хорни, «стремление к нежности» у Салливена, «отчуждение» у Фромма – эти, по существу, временные, преходящие характеристики возведены неофрейдизмом в сущность человека, при этом врожденную,