Отель «Война»: Что происходит с психикой людей в военное время - Арлин Одергон

class="p1">В 1996 году на крупном форуме, все участники которого принадлежали к различным этническим группам и имели разный опыт во время войны, один хорват из разрушенного войной региона спросил: «Как мы теперь пойдем, например, в булочную и, встретив по дороге соседа, расцелуемся с ним и пожелаем ему доброго утра, если он, возможно, и есть тот самый снайпер, который вчера в нас стрелял? И как можно так быстро забыть о том, что все люди определенного возраста участвовали в происшедшем?» Он сказал, что видеть обнимающихся в барах «Большого серба» и «Большого хорвата» (речь идет о военачальниках) – не слишком большое утешение. Мрачная атмосфера воцарилась в аудитории, когда этот человек рассказывал о военных, нажившихся на горе простых людей.

Картина неутешительная: военачальники обогащаются и вполне довольны происходящим, им все сходит с рук, в то время как остальные травмированы и продолжают терзаться подозрениями в отношении своих соседей. Она свидетельствует о том, что ответственность за совершенные действия должна существовать на всех уровнях общества.

С одной стороны, это подтверждает одну из идей международных трибуналов: военные преступники должны отвечать за содеянное и сидеть в тюрьме, а не рассиживаться в барах: это позволило бы обществу встать на путь примирения и согласия, а соседям – от всего сердца приветствовать друг друга по дороге в булочную.

С другой стороны, это жутко, поскольку подтверждает: мы – отдельные личности и общество в целом – склонны улыбаться и делать вид, что ничего не произошло. Те из нас, кто едва знает о подобных трагедиях и не пытается задумываться об их последствиях, кто почти ничего не делает, чтобы разобраться в проблеме безответственности и невмешательства, просто продолжают жить как раньше. Все участники трагедии тоже вынуждены двигаться вперед в общем потоке, затаив в себе боль, и эта боль выливается в симптомы психической травмы и хронической депрессии. С самыми благими намерениями люди говорят о прощении, примирении, но при этом не решают ни конфликтов, возникающих между соседями, ни проблем безответственности в обществе. А международное сообщество «берется» за следующую страну, развязывает очередную войну, почти полностью игнорируя трагические последствия своего вмешательства.

На том форуме мы выяснили, что в некотором смысле «Большой серб» и «Большой хорват» живут в каждом из нас. И насколько для стабилизации ситуации в обществе важно наказание военных преступников, настолько же для всех нас значимо стремление разобраться в вопросах ответственности, понять причины возникновения доминирования, ухода от ответственности и естественного желания забыть и не вспоминать о случившемся.

Когда история останавливается

Чтобы понять, насколько вы склонны поддерживать конфликты, просто проследите за своими взаимоотношениями. На собственном примере легче понять, хотите ли вы на самом деле разрешать конфликты, искать выход из ситуации, залечивать старые раны, пытаетесь ли достичь согласия и устойчивости в отношениях с окружающими в целом.

Когда мы с Арье Лейном работали фасилитаторами в Хорватии, то были очень тронуты невероятно теплым приемом. Зачастую, когда людям, пострадавшим во время вооруженного конфликта, предлагают вновь обратиться к событиям, разрушившим общество и искалечившим их жизни, они поначалу относятся к происходящему недоверчиво и опасливо. Но их скепсис довольно быстро проходит, и они проявляют огромное желание участвовать в общей работе. Я поняла, что та открытость и теплота, с которыми нас встретили, были чем-то большим, чем обычное гостеприимство. Это было выражение надежды, веры в то, что из сложившейся ситуации можно найти выход, и понимание, что мы можем и просто обязаны сделать это. Мы ощущали, что это возможно, потому что все этого искренне желают. На пределе сил люди ощущают горечь, злобу, боль, чувствуют, что все бесполезно, переживают эмоциональную травму, но, поскольку они уже прошли через тяжелые испытания, они готовы и хотят почувствовать что-то другое. Если в момент самого горячего накала страстей, жесткого противостояния, когда напряжение достигает пика, поддержать людей и не дать им окончательно рассориться, то в группе может возникнуть осознание необходимости выслушать, понять и принять все противоположные мнения – и это поможет всем вместе двигаться дальше.

Когда у людей появляется возможность в режиме реального времени, в непосредственном общении обсудить вопросы правосудия, проблемы прошлого и настоящего, конфликты могут разрешаться, и это действительно происходит. Участники подобных мероприятий неоднократно отмечали, что форум оказал огромное влияние на их жизнь, помог обрести веру в человечество – на что они уже не смели и надеяться – и получить возможность по-новому работать в своих сообществах над старыми проблемами, казавшимися до этого безнадежными и неразрешимыми.

Развязывание гордиевых узлов

На форумах в Хорватии мне казалось, что участники пытаются распутать гордиев узел. Они словно находили концы нитей своих эмоций и концепций и тянули за них. Они говорили о своих личных переживаниях на войне, общественной травме и боли, призывая к ответственности, и подчеркивали необходимость изучать вопросы индивидуальной, коллективной и национальной сознательности. В то же время они акцентировали внимание на гуманитарных нуждах и конкретных вопросах построения общества с позиций своей деятельности: общественной службы, образования, законодательства, прав человека, медицины, психологии, экономики, общественной деятельности и политики.

Некоторым казалось, что с возвращением всех прав отпадает необходимость обсуждать вопросы ответственности. Но, как я уже говорила, путь к примирению неразрывно связан с доминирующими в обществе установками. Игнорирование этих установок и эмоций ведет к постоянному противостоянию, расцвету бюрократии и вспышкам насилия. Невозможно достичь примирения без обсуждения проблем ответственности и налаживания сложной взаимосвязи между правами и обязанностями личности и общества.

Вопросы ответственности касались разных периодов войны. В 1991 году сербские военизированные формирования при поддержке Югославской народной армии (JNA) захватили в Хорватии огромные территории – регионы, где сербы составляли основную часть населения. Затем последовали этнические чистки: хорватов убивали, они бежали из своих домов. В 1995 году хорватская армия отвоевала захваченные территории, и теперь уже убивали сербов и они бежали из региона. В обоих случаях имели место жестокость и военные преступления. В течение всех этих лет войны страдали и сербы, и хорваты, и боснийцы – все. В Боснии мусульмане становились жертвами геноцида, который организовывали сербские военизированные формирования, а временами и хорваты. Боснийские хорваты (этнические хорваты, живущие в Боснии) тоже подвергались насилию и вынуждены были бежать в Хорватию. Огромное количество людей изгоняли из их домов и сообществ, и после войны регион столкнулся с проблемами беженцев, переселенцев и сложностями реализации прав на возвращение домой. Часто главным становился жилищный вопрос. Многие изгнанные во время войны из Боснии хорваты отправились в Хорватию и заняли там пустующие дома живших там ранее (и также изгнанных) сербов. А когда сербы вернулись, то обнаружили, что их дома заняты, – то есть поселиться там хозяева могли бы только при условии возвращения хорватов в Боснию. Кроме того, многие дома оказались разрушены или сожжены. Большие сложности в решении практических вопросов обеспечения жильем ясно отразили глубоко лежащие проблемы, связанные с ответственностью и примирением.

Участники наших форумов вели жаркие дебаты о личной и коллективной ответственности. Если один заводил речь о плохом обращении в современной Хорватии с этническими меньшинствами – сербами и боснийцами, другой тут же возражал, что отношение к сербам как к этническому меньшинству в современной Хорватии, наоборот, особое – им помогают негосударственные организации и мировое сообщество. Некоторые считали оскорбительным, что сербы позиционируют себя как подавляемое меньшинство, притом что в 1991 году они первыми напали на Хорватию и начали проводить этнические чистки. На это следовал ответ, что государственные организации (в противоположность неправительственным) сознательно препятствуют возвращению сербов домой, поощряя бумажную волокиту и поддерживая антисербские настроения. Кто-то говорил, что странно считать сербов просто жертвами и им пора перестать жаловаться на свое бедственное положение и признать ответственность за развал Югославии и нападение на Хорватию – тогда станет понятно, почему дома их не ждет теплый прием. Других возмущал и казался оскорбительным такой призыв признать коллективную ответственность, как будто это отдельные люди исключительно из чувства «национальной» принадлежности натворили всяких бед. Такие противники коллективной ответственности говорили, что каждого человека нужно воспринимать как личность (со своими страданиями и военной историей), у которой есть человеческое и юридическое право вернуться на родину. У жителей страны, разорванной на куски в результате манипуляций понятиями этнической и национальной идентичности, укоренилось