Отель «Война»: Что происходит с психикой людей в военное время - Арлин Одергон

На это можно ответить, что общество просто не может принять людей, не наделив их коллективной ответственностью: «Неужели ты думаешь, что общество примет тебя как личность, если ты не понимаешь нашей потребности задавать вопросы и получать на них ответы для тех членов нашего общества, которые не знают, где похоронены их дети и любимые? Что я должен сказать им как глава своего сообщества?» Или: «Ведите меня к тем, кто творил все эти преступления. Ведите меня к местам массовых захоронений, которые до сих пор не найдены, к останкам людей, которые мы до сих пор не отыскали. Ведите меня к тому, кто в вашем сообществе ответит на все вопросы моего, – только тогда я перестану подозревать всех вас, перестану ожидать самого худшего, увидев вас, начну уважать ваши права и относиться к вам соответственно». Возможно, кто-то на это ответит: «Даже если нам подадут такой пример, мы побоимся говорить, испугаемся, что нас сочтут виновными и снова станут избегать». Или: «Такой поступок расценят как предательство». Отсутствие ответственности на всех уровнях порождает проблемы и провоцирует психологическую травму. А расспросы, подозрения и невозможность вернуться «домой» бередят душевные раны, полученные на войне.

Две стороны конфликта в нашей душе

На одном форуме группа затронула подобные вопросы, и обвинения посыпались как из рога изобилия. В воздухе царила атмосфера подозрительности и беспокойства. Один из участников находился в тяжелом психологическом состоянии. В панике он вскочил со стула и собрался выйти. Когда мы попросили его объяснить, в чем дело, он сказал: ступив на эту зыбкую почву и обсуждая столь болезненные вопросы, мы добьемся лишь эскалации конфликта, а этого он не может выдержать. Наш разговор разбередил его рану. Мы приостановили обсуждение, чтобы выяснить, хочет ли этот человек остаться, и если да, то что ему нужно, чтобы он мог высказаться. Мы также спросили других членов группы, что им нужно для продуктивного обсуждения проблемы, при этом никого не исключая из дискуссии, никому не причиняя боли и проявляя заботу о каждом. Мужчина сказал, что хочет остаться и очень надеется, что дискуссия состоится, но не верит в ее возможность, поскольку для этого нужно найти такой способ взаимодействия, когда никто не обижался бы и все максимально аккуратно обращались со старыми травмами, пережитыми многими участниками.

Мы поддержали его, заверив, что его выступление чрезвычайно важно и отражает интересы всей группы. И тут одна девушка попросила слова. Она описала напряженную атмосферу, вызванную постоянными вопросами и подозрениями, которая царит не только в этой группе, но и во всех сообществах. Она сказала, что узнает в себе и спрашивающего, и отвечающего, и обвиняющего, и обвиняемого. Девушка взволнованно описала шокирующую и травматическую ситуацию во время войны: тогда она должна была решить, как поступить, и на кону была не только ее жизнь, но и жизнь ее друга. Они оба выжили. Она сказала, что до сих пор задается вопросом, как могла тогда рисковать чужой жизнью. И группа «оттаяла»: один за другим люди начали делиться сомнениями и вопросами, рассказывать, как выстраивают свое поведение в это непростое время.

Некоторые говорили о чувстве вины за то, что не остановили эти жестокости. Другие рассказывали, какие сомнения их мучили и через что им приходилось проходить, когда они принимали решения не только за себя, но и за близких и любимых людей. Один мужчина поведал о том, как, будучи представителем власти, вынужден был принимать решения, от которых зависело, выживет его сообщество или погибнет. Все включились в обсуждение, члены группы стали делиться сомнениями, вспоминая, как в душе они были и теми, кто задавал вопросы, и теми, кто должен был на них отвечать. Они очень искренне рассказывали об этических вопросах и о том, как часто мучились сомнениями, связанными с вопросами личной и коллективной ответственности.

Напряженная, взрывоопасная атмосфера подозрительности и осуждения, ужас и паника, страх, что откроются и начнут кровоточить старые раны, – все это трансформировалось в заботу друг о друге и взаимное уважение – уважение к тому, что пережил каждый из участников дискуссии. Это был процесс рефлексии и определения меры ответственности, одновременно очень личный и общий. А участнику, которому вначале было плохо, стало намного легче, у него даже поднялось настроение. По его словам, он даже в самых смелых фантазиях не мог представить, что возможен диалог на таком высоком уровне в группе, где есть сербы, хорваты и боснийцы.

Ответственность перед детьми

Однажды во время группового обсуждения речь зашла о том, как складываются взаимоотношения людей разной этнической/национальной принадлежности (хорватов, сербов, боснийцев). Участники говорили, что, если они пытаются начать общаться с представителем другой национальности, наладить отношения между сообществами или урегулировать конфликты, в их собственном сообществе это воспринимается как неверность и предательство. Многие с этим согласились, мы решили обсудить эту тему, и группа разыграла ситуацию по ролям. Скорость, с которой все участники вошли в образ, говорила о том, что подобное происходило с ними неоднократно. Они быстро разделились на две группы, и, если член одной группы пытался подойти к членам другой, чтобы заговорить, его тащили назад или вообще изгоняли из коллектива за предательство. Если это делал кто-то другой, все повторялось, и атмосфера накалялась еще сильнее. Когда же кто-то предлагал новый способ решения проблемы, его грубо и резко заставляли замолчать.

Все настолько вжились в образы, что игровую модель стало сложно отличить от действительности, и если кто-то предлагал внести изменения в поведение группы, то его пыл быстро охлаждали. Все были поглощены противостоянием, при котором нельзя было перейти на противоположную сторону. Напряжение возрастало. И тогда два человека сели на пол между группами и заявили: «Мы ваши дети». На секунду воцарилось молчание, а затем один за другим несколько человек разных национальностей рассказали очень личные истории о своих детях, о том, как им тяжело жить в послевоенном климате, что они чужие друг другу и им трудно находиться даже в собственных школах и районах. Со слезами на глазах эти люди рассказывали, что дети не знают ничего, кроме войны. И в этот момент группа объединилась: все вспомнили про ответственность перед своими детьми за тот мир, который им оставляют, и поклялись вместе искать пути восстановления взаимоотношений в своих сообществах – пути, закрытые для них во время войны и до этого самого момента. Члены группы осознали ответственность за прошлое и будущее не только перед детьми, но и друг перед другом. Они рассказывали, как часто не могли высказать возражения в своем сообществе, поскольку все были слишком увлечены войной и не слушали друг друга. У них появилось желание взять на себя ответственность друг перед другом и начать оказывать эмоциональную поддержку в процессе ежедневного выбора и принятия решений, чтобы проложить пути к примирению и построить устойчивое сообщество.

Царь соломон и ребенок

История из Ветхого Завета о мудром царе Соломоне и двух женщинах, спорящих из-за ребенка, по-прежнему актуальна. Каждая из женщин утверждала, что именно она мать ребенка. Так кому же его отдать? За помощью обратились к царю Соломону. Царь подумал и сказал: «Я не могу решить, кто прав, поэтому давайте просто рассечем ребенка пополам». Одна из споривших ответила: «Конечно, я согласна». Другая же сказала: «Нет, отдайте ребенка ей» – и стала умолять сохранить ему жизнь. Так Соломон понял, что она и есть настоящая мать: эта женщина была согласна расстаться с малышом, лишь бы тот остался жив.

Эта притча дает нам образец справедливости и ответственности для обеспечения стабильности в обществе. На те же мысли наталкивают и история с рекой Ганг, и пример с форумом, когда члены группы почувствовали ответственность перед своими детьми. В каждом из нас есть немного и от «мудреца», и от «матери», поэтому мы способны позаботиться о «ребенке» – устойчивом развитии в будущем. У нас есть склонность занимать жесткую позицию по тому или иному вопросу и ни в коем случае не отступать от нее, часто во имя справедливости.