Гносеологические аспекты философских проблем языкознания - Владимир Зиновьевич Панфилов

совокупности и соответствует современному пятёрка, пятак и т.п. Два, три, четыре являются более отвлеченным обозначением количества, обозначением количественного признака предмета, в то время как пять и др. сами еще являются предметными обозначениями совокупности из пяти, шести и т.п. предметов. Мы наблюдаем на этом примере постепенное развитие отвлеченного ряда числительных; два, три, четыре являются уже подлинными числительными, названиями отвлеченных чисел, определений; пять, шесть и др. – еще сохраняют конкретность обозначения числа, хоть могут быть применены к любым предметам и в этом смысле являются отвлеченными»[481].

Такого рода слова, выражающие количественные признаки, сохраняя свое предметное значение, имели в древнерусском языке ту же грамматическую природу, что и существительные. Л.П. Якубинский отмечает:

«Пять и др. являются в древнерусском подлинными существительными; они склоняются, как существительные основ на -ĭ, – правда, только в единственном числе, хотя, например, десять имеет и склонение во множественном числе. Но дело не только в этом; пять и др. как существительные могут иметь при себе определения и согласуются с глаголом в роде и числе; по-древнерусски вполне возможна фраза: третья пять пришла»[482].

Интересно, что в некоторых языках, как например, дравидийских, числительные (до ‘пяти’) до сих пор сохранили категорию рода[483].

В языках «первобытных» и непервобытных народов есть также индивидуализированные названия устойчивых в количественном отношении совокупностей предметов. Таковы, например,

· нивхские ар ‘связка юколы обычно из 25 парных юколин’[484], хуви ‘связка корма для собак обычно из 50 одинарных юколин (hapq)’, *фат ‘веревка саженной длины, к которой обычно привязывалось 50 – 60 крючков (к′иты)’ и нек. др.;

· немецкие Mandel ‘копна из 15 – 16 снопов’, Stiege ‘20 штук’ (ср. англ. score), Schock ‘60 штук’, (первоначально копна из 60 снопов), Wall ‘80 штук’ (преимущественно в рыботорговле; восходит к готск. walus ‘палка’, т.е. по числу рыб, носимых на одной жерди) и др.[485];

· русские пара, дюжина (ср. англ. dozen в том же значении) и аналогичные по своему значению слова во многих других языках[486].

Такого типа количественные обозначения, как и рассматриваемые выше числительные, также употребляются при счете только предметов определенного рода. Однако в отличие от последних они не образуют последовательного числового ряда и обусловлены в своем возникновении иными причинами.

Следует прежде всего отметить, что, по-видимому, достаточно определенное количественное значение они получают только в тех языках, где уже существуют числительные, как обозначения соответствующих количеств. Очевидно, что определенное числовое значение таких названий возникло на основе уже существующих числовых обозначений в связи с тем, что в торговле, обмене, производстве и т.п. фигурировали устойчивые в количественном отношении совокупности предметов. На это обстоятельство указывает уже Тэйлор:

«При счете раков и мелкой рыбы они (летты. – В.П.) бросают их по три, и потому слово mettens ‘бросание’ получило значение 3; камбала же вяжется партиями в тридцать штук, и слово kahlis ‘веревка’ получило значение этого числа»[487].

Получив такое вполне определенное количественное значение, некоторые из таких индивидуализированных названий совокупностей предметов могли впоследствии даже вытеснить основное числовое обозначение. Такова, например, история возникновения в русском языке числительного сорок, вытеснившего первоначальное четыредесяти. Как отмечает Л.А. Булаховский,

«нет серьезных оснований сомневаться в том, что это первоначально имя существительное с материальным значением „рубаха“: в „сорок“ или „сорочек“ вкладывалось 40 шкур соболей на полную шубу»[488].

Близкую точку зрения высказывал по этому поводу и Л.П. Якубинский:

«Числительное сорокъ первоначально было специализированным количественным словом для обозначения сорока шкурок, составлявших комплект для пошивки шубы (типа таких специализированных количественных слов, как копа – 60 яиц и т.п.). То обстоятельство, что число сорок было каким-то рубежом в ряду чисел первой сотни, занимая какое-то особое место в этом ряду, способствовало замене названия четыредесяте особым названием сорок»[489].

Аналогичным образом в селькупском языке название для ‘десяти’ в числительных, кратных ‘10’, возводится к слову со значением ‘связка’, поскольку связка из 10 шкурок являлась меновой единицей в торговых сношениях[490].

В тех же языках, где еще нет соответствующих числовых обозначений, такие индивидуализированные названия совокупностей предметов не могут иметь определенного числового значения и, по-видимому, в процессе торговли, обмена и т.п. устанавливалась лишь равномощность ими обозначаемых совокупностей предметов с множествами-эквивалентами.

§ 9. Формирование понятия абстрактного количества и дальнейшее развитие количественных числительных

Возникновение в языке числительных, употребляющихся при абстрактном счете, переход от различных типов собирательной множественности к абстрактной дистрибутивной множественности в пределах грамматической категории числа (см. ниже), свидетельствуют о следующем этапе в развитии категории количества. На этом этапе средством установления равночисленности, или равномощности, становится уже число как таковое, и, следовательно, категория количества как бы освобождается от влияния категории качества и достигает высшей степени абстрактности[491].

В тех языках, где было образовано несколько систем числительных, первоначально употреблявшихся при счете только предметов определенного рода, это находит свое проявление в том, что одна из систем числительных начинает вытеснять остальные системы и употребляться как при счете таких предметов, для которых в этой функции ранее использовались особые системы числительных, так и при абстрактном счете. Так, например, в нивхском языке эту роль в настоящее время приняла на себя XXVI система числительных; нивхи среднего и младшего поколений из 26 систем числительных употребляют лишь некоторые (XXVI, XVIII, XIX, XXIV, XXV)[492].

Возможность использования числительных XXVI системы при счете таких предметов, которые ранее считались при помощи особых числительных, создалась пототому, что показатель этой системы восходит к слову, обозначавшему понятие об объекте вообще, а не о каком-либо конкретном объекте, что и раньше числительные данной системы использовались при счете таких предметов, которые не имеют между собой никакого сходства. Числительные указанной системы характеризуются единой морфологической структурой, все они, кроме числительных, кратных 100 и 1000 и числительных 6, 7, 8, 9, включают в свой состав показатель системы -qр / -кр, что также способствует процессу вытеснения остальных систем. В настоящее время XXVI система числительных используется также при абстрактном математическом счете и, очевидно, что при нивхско-русском двуязычии основной массы нивхов под влиянием норм русского языка все остальные системы числительных в нивхском будут вытеснены XXVI системой.

Изменяются и синтаксические нормы сочетания числительных с существительными. Числительные до ‘пяти’ в сочетаниях с существительными все чаще, особенно в речи младшего поколения, начинают выступать в препозиции, т.е. в функции определения.

Аналогичный процесс наблюдается в китайском языке. Многочисленные суффиксы-классификаторы начинают вытесняться в нем