Гносеологические аспекты философских проблем языкознания - Владимир Зиновьевич Панфилов

сложные слова, поскольку эти показатели не употребляются как самостоятельные слова. Таковы числительные VII, IX, X, XIV, XVII, XX и XXI систем.

В процессе перехода синтаксических сочетаний собственно количественных обозначений с знаменательными словами – названиями предметов счета в сложные слова, который имел место при образовании числительных различных систем, происходили фонетические изменения соответствующих компонентов. Так, в большинстве случаев имело место выпадение гласных одного из компонентов, иначе говоря, происходил процесс стяжения образовавшегося таким образом сложного слова обычно до одного слога[458].

При переходе синтаксических сочетаний собственно количественных обозначений со знаменательными словами, обозначавшими предметы счета, в лексические образования происходили также и иные усечения последних[459].

Как уже отмечалось, собственно количественные обозначения после ‘пяти’ и в настоящее время не во всех системах числительных получают те показатели систем, которые мы находим в составе числительных соответствующих систем до ‘пяти’. Так, например, все числительные для счета людей, начиная с ‘шести’, не включают показателя этой системы[460]. Такая резкая грань между числительными до ‘пяти’ включительно и числительными после ‘пяти’ некоторых систем, по-видимому, говорит о том, что длительное время счет не шел дальше ‘пяти’[461]. Что число ‘пять’ некогда было предельным, об этом, в частности, свидетельствует также и то, что собственно количественное обозначение ‘шесть’ восходит к слову со значением ‘много’[462]. По-видимому, за длительный период существования счета только до ‘пяти’ синтаксические сочетания собственно количественных обозначений с некоторыми знаменательными словами настолько успели лексикализоваться, что знаменательные слова, усеченные в их составе до показателей систем, перестали выделяться из их состава сознанием говорящих и поэтому после того, как возник счет после ‘пяти’, уже не могли присоединяться к собственно количественным обозначениям. Так, по-видимому, обстояло дело с числительными XVIII, XXII, XXIII, XXIV, XXVI систем. Так как различные системы числительных возникали неодновременно и некоторые из них возникли уже в тот период, когда счет велся после ‘пяти’, то при образовании числительных этих систем названия предметов счета сочетались уже и с собственно количественными обозначениями после ‘пяти’. Этим, видимо, и объясняется то, что в отличие от таких систем, как для счета людей, показатели некоторых систем сочетаются и с числительными большего порядка (например, в IV, V и др. системах).

Кроме того, здесь, очевидно, играл роль и характер показателя системы, и прежде всего то, сохранялось ли в языке соответствующее ему знаменательное слово. Образование, по крайней мере, числительных некоторых систем относится к весьма раннему периоду развития нивхского языка и нивхского народа, о чем свидетельствуют этимологии показателей этих систем. Так, например, показатель XXIII системы -к сопоставляется со словом к′ы ‘топор’, которое имеет общий корень с глаголами хы-вд′ ‘рубить’, хы-зд′ ‘копать’, хы-мзд′ ‘закопать’. Эти сопоставления позволяют сделать вывод, что показатель -к этой системы восходит к названию каменного орудия, которым рубили, копали и т.п. По-видимому, столь же раннее происхождение имеют XXIV и XXV системы, показатели которых н, н′ и р / рш отождествляются с словообразовательными суффиксами, при помощи которых образовано значительное количество существительных – названий людей и животных, а также некоторые местоимения (вон ‘житель деревни’ (от во ‘деревня’); qан ‘собака’, ср. qаχ ‘передовая собака на бегах’; ар ‘самец’; ир ‘мать’; эр ‘отец’; мэр / мир ‘мы’ и др.)[463].

Вокруг некоторых систем числительных в нивхском языке происходит группировка имен существительных, обозначающих предметы счета, которые имеют какой-либо общий признак[464].

Деление в нивхском языке имен существительных на классы имеет многочисленные аналогии в ряде других языков (почти во всех языках Дагестана, в языках банту и др.).

Однако если в этих языках деление имен существительных на классы является существенной чертой их грамматического строя, и система классных показателей используется для выражения отношений различных членов предложения, то в нивхском языке деление имен существительных на классы не получает какого-либо грамматического использования.

Генетически деление имен существительных на классы в нивхском языке обусловлено историей сложения современных числительных.

Как уже указывалось, собственно количественные обозначения, сочетаясь с названиями предметов счета, постепенно образовывали с ними такие лексические единицы, которые передавали не только понятия количества, но были связаны также и с выражением различных предметных значений.

Числительные до ‘пяти’ ряда систем до настоящего времени в полной мере сохраняют предметные значения, указывая на соответствующее количество какого-либо одного вида предметов. Таковы, например, числительные II системы для счета нарт, III – для счета связок юколы, IV – для счета ручных четвертей, V – для счета ручных саженей, VI – для счета связок корма для собак и других систем до ‘пяти’ включительно. Показатели тех систем числительных, вокруг которых имена существительные группируются в классы, восходят, как это обнаруживают их этимологии, к словам, которые имели достаточно широкие значения и впоследствии послужили основой для образования целого ряда других слов с конкретным значением.

В силу этого с возникающими числительными различных систем получили возможность сочетаться слова с такими более конкретными значениями, которые оказывались производными или близкими к значениям, передаваемым словами, исходными для вторых компонентов этих числительных.

Так, в зависимости от сочетаемости с числительными той или иной системы стали образовываться различные группировки имен существительных.

Различные системы числительных возникли не потому, что в нивхском языке существовало деление имен существительных на классы, наоборот, это деление было обусловлено тем, что в нивхском языке по внутренним законам его развития начали складываться системы различающихся друг от друга числительных. Этот вывод, в частности, подтверждается фактом существования в нивхском языке XVIII системы, числительные которой до ‘пяти’ включительно вообще не сочетаются с существительными, а также фактом существования таких систем числительных, которые используются при счете предметов только одного рода (II, III, IV, V, VI, VII, VIII и др.).

Специфические черты семантики нивхских количественных числительных обусловливают некоторые их грамматические особенности.

Так как все числительные до ‘пяти’ включительно, будучи в генезисе сложными словами, связаны с выражением не только количественных, но и предметных значений, названия предметов счета, сочетающиеся с ними, по существу выступают при них как определения и соответственно этому занимают препозиционное положение (например: му н′им букв.: ‘лодка одна (лодка)’, т′у н′ирш букв.: ‘нарта одна (нарта)’ и т.п.). В отличие от этого, числительные после ‘пяти’ чаще всего выступают при сочетании с существительными в позиции определения, т.е. занимают препозиционное положение, что также получает свое объяснение в истории образования числительных. Как уже отмечалось выше, числительные многих систем после ‘пяти’ не включают в свой состав соответствующих показателей и, следовательно, не связаны с выражением предметных значений. Числительное после ‘пяти’ тех систем, которые, включая соответствующие показатели, тем не менее