Право и литература. Как Пушкин, Достоевский и Толстой придумали Конституцию и другие законы - Алим Хусейнович Ульбашев

В 2005 году я занялся преподаванием и старался это делать весело, заинтересованно и максимально не дидактично. Я хотел, чтобы студенты понимали всю пронзительную красоту судебных разбирательств, которые всего лишь являются продолжением нашей жизни, хотя и в очень нервной, напряженной и стрессовой обстановке. Потому что когда студент начинает понимать утилитарную ценность права и магические последствия отправления правосудия, то интерес, внимание и включенность гарантированы.

Но в любом хорошем преподавании всегда должно быть какое-то развлечение, как это любят именовать нынче — геймификация.

Как же этого достичь? Ответ лежал на поверхности. Надо рассказывать о настоящих делах, живых людях, истинных страданиях и счастье людей, а также вовлекать студентов в процесс обучения путем проведения игровых судебных заседаний, которые теперь называют муткортами. Также надо водить студентов в настоящие рядовые (ординарные) суды, чтобы они могли видеть и слушать реальные дела. Разумеется, существует ненулевая вероятность, что они крайне разочаруются увиденным и услышанным там, но ведь даже из этой эмоции можно извлечь пользу, объяснив, что это были «вредные советы для адвоката» (как у Григория Остера).

Но и на этом я не остановился и стал собирать коллекцию фильмов об адвокатах, о судах, обо всем, где можно заимствовать методические материалы для демонстрации важных аспектов судебного процесса и адвокатской деятельности. Конечно, я не мог показывать студентам фильмы целиком, а делал лишь короткие видеоцитаты длительностью от 30 секунд до 3–4 минут, но они хорошо якорили сознание слушателей и помогали как понять, так и запомнить правовую либо деонтологическую проблему.

Следующий этап наступил так же естественно, как и предыдущие. Всем, имеющим отношение к юриспруденции, известно, что в задачниках (практикумах) по правовым дисциплинам множество недостатков. Составителям их трудно менять каждый год, а предыдущий курс передает ответы новым поколениям студентов. Также эти задачи всегда имеют недостаток однозначного понимания казуса, поскольку краткость (хотя и сестра таланта) все же неизбежно приводит к некой примитивизации правовой ситуации. Из-за этого преподавателю приходится постоянно подстраивать и дополнять имеющийся казус, добавлять новых персонажей и жизни ходульным сюжетам.

Первым моим шагом было изобретение казуса на основе находящихся у меня в производстве дел, но тут тоже есть несколько проблем. Во-первых, это адвокатская тайна, которой я был связан, а потому не мог рассказывать всех деталей кейса, которым занимался. Во-вторых, реальный исход дела по ряду различных причин не всегда может послужить образцом для студентов. В-третьих, учебная программа предусматривает необходимость изучить все главы процессуальных кодексов, в том числе довольно экзотические, редко применяющиеся на практике. Все это не давало мне возможности в полной мере удовлетвориться изобретенной системой.

Но потом меня осенило, что глупо изобретать велосипед и придумывать какие-то специальные казусы и задачки, когда лучшие умы человечества уже все давно сделали за нас. Писатели и режиссеры уже много лет во всех деталях, во всех красках подсвечивают то, что мы, юристы, называем объектом, субъектом, объективной и субъективной стороной правоотношения. Таких сюжетов тысячи, и повторяться совсем не требуется. Неоспоримым достоинством использования таких примеров является и тот факт, что мы находимся в одном или почти в одном информационном поле, все знают сюжет подробно, а если подзабыли, его легко можно освежить в сознании.

Но что это я все о себе?! Я же хотел рассказать о книге, которую вам посчастливилось заполучить. Она действительно уникальна, поскольку автор с большой любовью к праву и литературе отстаивает важную идею: не только народ и партия, но и право и литература едины. А. Х. Ульбашев доказывает тезис об органической связи между правом и литературой и демонстрирует свой высокий интеллектуальный уровень, общий дедвейт своей личности, приводя примеры из широчайшего круга литературных произведений. И что важно, эти источники не являются какой-то недоступной для среднестатистического читателя литературной экзотикой, а широко известны и понятны. Также стоит отметить, что за огромным количеством цитат, то есть чужих мыслей, ни в коем случае не теряется ни личность автора, ни суть его мнения и личной позиции.

При этом, безусловно, идея неразрывной связи между культурой вообще и литературой в частности не является абсолютно новой. Много специалистов из смежных с правом областей подчеркивали эту связь. Нельзя тут не упомянуть работу декана экономического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова А. А. Аузана, который в своей очень популярной книге «Культурные коды экономики» отмечал: «Язык — это вторая макрохарактеристика культуры (первая — религия). И если религии являются основной несущей конструкцией самых больших групп населения — цивилизаций, то язык выполняет эту функцию в отношении наций.

Речь у наций с высококонтекстными и низкоконтекстными культурами, естественно, разная. Наша культура высококонтекстна. Английская речь основана на прямой логике, она низкоконтекстна, отсюда и особенности образования, поведения — это четко прописанная система правил.

Кстати, структура письменного языка тоже влияет на характеристики культуры и экономическое поведение. Например, правила в языке есть, но к каждому правилу прописано много исключений. В русском языке именно так: “Нет правил без исключений!” Это не только свойство живого языка, но и трансляция отношения к институтам. Уважение к институтам в языке, где много исключений, гораздо менее трепетное, чем в тех языках, где исключений мало»[394].

Так, развивая эти идеи, мы должны вернуться к вопросу о соотношении права и литературы. А их связывает еще одна значимая составляющая: они возникают на разломе, конфликте, на чем-то экстраординарном. Рутина и обыденность не рождают ни правовых споров, ни литературных сюжетов. Еще одной общностью права и литературы является их общее орудие — печатное и устное слово. Слова — в основе: они формируют, они созидают, они разят, они оберегают, они содействуют как пороку, так и его разоблачению, они карают и милуют. Без слова нет ни права, ни литературы.

Как писал И. С. Тургенев, именно в русском языке мы должны находить (и, конечно, находим) опору «во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах нашей родины»[395]. А. Х. Ульбашев в «Праве и литературе» явно и недвусмысленно соглашается с классиком. Он приводит десятки, если не сотни примеров того, как запросы граждан — естественное право — проникают в литературу и, отражаясь от нее, как от водной глади, возвращаются к людям в форме нормативных актов и прежде всего Конституции. Приведенные здесь примеры красочны и убедительны, но, разумеется, не носят исчерпывающего характера. Убежден, что образованный читатель мысленно дополнит приведенные примеры своими любимыми художественными произведениями.

Поскольку речь юриста, в особенности судьи, способна влиять на общество, то, конечно, для государства чрезвычайно важно, чтобы в процессе