Право и литература. Как Пушкин, Достоевский и Толстой придумали Конституцию и другие законы - Алим Хусейнович Ульбашев

за других»[327]. В основе всякого бесправия лежит страх. Следовательно, как только страх будет изничтожен, кончится и бесправие, объясняет Даниэль.

Понятно, что повесть «Говорит Москва» не могли опубликовать в то время в Советском Союзе. Автор тайно переслал рукопись в США, где ее напечатали в «тамиздате». В 1966 году это ляжет в основу приговора против Даниэля и Синявского.

«Говорит Москва» дает возможность по-новому осмыслить историю России, главным образом ее самые кровавые периоды. Порой кажется, что за бойнями, пожирающими тысячи невинных людей, стояла одна лишь людоедская забава сумасбродных правителей (нельзя отрицать, что и это правда). Но у Даниэля мы находим еще одну интерпретацию отечественной истории: устроители бесчинств преследуют более масштабную цель — им нужно вселить страх в души и сердца людей. В несвободном обществе ни один гражданин не должен чувствовать себя в безопасности, и тогда он не посмеет роптать против своих правителей, обменяв тем самым свободу на жизнь.

44-я статья Конституции провозглашает обязанностью каждого гражданина сохранение культурного и исторического наследия. Очевидно, здесь имеются в виду всевозможные материальные памятники истории и культуры.

Но нельзя забывать и о других, не менее важных памятниках старины: о могильных постаментах, мемориальных досках, ржавых крестах и безымянных холмиках, встречающихся в больших городах и на самых окраинах России. Хранить память обо всех ушедших важно не только из душевности и сердечности, но и для того, чтобы в очередной раз не допустить старые ошибки. Причем помнить нужно не только о героях учебников по истории России, чьи имена знает каждый, но и о самых простых глуповцах и «маленьких людях», живших и умиравших на нашей земле.

«НЕ ВЯЖИТЕСЬ С ЦАРЬЮ-РЫБОЙ»

Статья 58

Каждый обязан сохранять природу и окружающую среду, бережно относиться к природным богатствам.

Тема природы, которую не обходит вниманием Конституция, занимает важное место в русской литературе. Действительно, благополучие человека — материальное и духовное — возможно лишь в гармонии с окружающим миром. Российская земля изобилует несметными дарами, но и отношения к себе они требуют разумного, — сказать более, почтительного.

В XVIII и XIX веках о природе говорят с точки зрения созерцания, наблюдения за ней как за таинством. В романтической поэзии — «Море» Василия Жуковского, «Погасло дневное светило» Александра Пушкина, «Когда волнуется желтеющая нива…» Михаила Лермонтова — прослеживается почти языческое восприятие природы. Природа дает силы, но также карает за проступки и безумие. Природа — божество, которое служит образцом для подражания, в уединении с ней ищут ответы на вечные вопросы.

Вскоре романтизм сменяется реализмом в описании природы, этот важный переход во многом ускорил Александр Пушкин. Внимание к состоянию природы в реалистической литературе почти всегда призвано раскрыть характер героев, что видно в известном отрывке из «Евгения Онегина»:

Как часто летнею порою,

Когда прозрачно и светло

Ночное небо над Невою

И вод веселое стекло

Не отражает лик Дианы,

Воспомня прежних лет романы,

Воспомня прежнюю любовь,

Чувствительны, беспечны вновь,

Дыханьем ночи благосклонной

Безмолвно упивались мы![328]

Этот литературный прием еще раньше открыл Николай Карамзин в «Бедной Лизе». Там описания деревенской природы связаны с Лизой, ее девственной, чистой душой («Луга покрылись цветами, и Лиза пришла в Москву с ландышами»[329]), а сцены городской жизни характеризуют ветреного и циничного Эраста («На одной из больших улиц встретилась ей великолепная карета, и в сей карете увидела она — Эраста»[330]).

Нельзя переоценить роль природы в «Мцыри» Михаила Лермонтова, где кавказские горы не только представлены как декорации, среди которых разворачиваются основные события сюжета, но и объясняют внутреннее состояние героя — горского мальчика Мцыри. В детстве его взял в плен русский генерал, но теперь он живет в заточении в монастыре. Природа, к которой тянется Мцыри, напоминает юноше о детстве и свободной жизни. В поэме прослеживается очевидное влияние романтизма, которое выражается в сакрализации природы («Кругом меня цвел божий сад»[331]).

Сбежав из монастыря и оказавшись на воле лицом к лицу со столь любимой кавказской природой, Мцыри учится по-настоящему слышать свои мысли и чувства. Окружающий мир таким образом становится философским инструментом познания жизни.

Все, что я чувствовал тогда,

Те думы — им уж нет следа;

Но я б желал их рассказать,

Чтоб жить, хоть мысленно, опять[332].

Природа появляется в неисчислимом множестве стихотворений в русской поэзии, помогая передавать состояние души поэтов, их нравственный поиск. Вот лишь некоторые из них. У Афанасия Фета — «Учись у них — у дуба, у березы», «Еще майская ночь», «Печальная береза», «Осень». У Федора Тютчева — «Природа — Сфинкс», «Зима недаром злится», «Черное море», «О чем ты воешь, ветр ночной?». У Бориса Пастернака — «Весна в лесу», «После грозы», «Липовая аллея», «Ледоход». У Сергея Есенина — «Клен ты мой опавший», «Пороша», «Звезды». У Марины Цветаевой — «Осень в Тарусе» и «Облачко». У Анны Ахматовой — «Небывалая осень построила купол высокий…», «Ива», «Все мне видится Павловск холмистый…» и так далее. Учат любви к животным и природе рассказы Михаила Пришвина, Константина Паустовского и других. За формальными «и так далее», «и другие» таится целая литературная вселенная.

Однако может показаться, что наша классика проявляет куда меньше внимания к теме охраны окружающей среды. К слову, именно об охране говорит Конституция. Действительно, экологическая, «зеленая», повестка сравнительно молода в общественно-политической жизни России и мира: о ней активно заговорили лишь во второй половине ХХ века. Очевидно, что во времена Пушкина, Лермонтова и даже Пастернака[333] угроза природе, исходившая от человека, не носила нынешних масштабов, поэтому писатели почти не удостаивали ее вниманием.

Виктор Астафьев в повести «Царь-рыба» 1976 года пытается вдумчиво осмыслить проблему сохранения природы родной ему Сибири. Правда, сам писатель отказывался называть «Царь-рыбу» повестью или циклом рассказов, используя выражение «повествование в рассказах», поясняя, что это «вещь какого-то эпического характера, вобравшая в себя много материала»[334].

Одна из глав повести переносит читателя в далекий сибирский поселок Чуш у берегов Енисея. Главный герой Игнатьич — крепкий русский мужик, известный всем чушанцам. Работяга, знающий и любящий свое дело, «был он посноровистей иного механика, любил поковыряться в новой технике, особенно в незнакомой, дабы постигнуть ее существо»[335]. Но подлинную славу ему принесла рыбалка: никто больше в округе не мог похвастать таким же уловом, что и Игнатьич.

Образ положительного героя разрушается в одночасье, когда мы узнаем о том, что Игнатьич — не просто рыбак-любитель, а браконьер, у