Искусство рассказывать истории - Габриэль Гарсия Маркес

Эпизод пятый

История аргентинской страсти: зов сельвы

Маркос. Сначала я опишу экспозицию.

Терраса пятизвездочного отеля на Карибском побережье. Классическая картина: голубое небо, пальмы… Что-то вроде «Hilton Palace» в Санто-Доминго. Крупным планом – женщина лет пятидесяти, она загорает с ватными дисками на глазах и слушает музыку на плеере. Внезапно в небе раздается сильный шум, на террасе сотни людей размахивают флажками, приветствуя вертолет. Он мягко приземляется на площадку около отеля. Такая вот картинка. С нее начинается фильм.

История состоит в следующем: женщина – психотерапевт из Аргентины, она приезжает в отпуск на Карибы. У нее никогда не было парня. И тут вдруг она заводит роман сразу с двоими. Один – чернокожий музыкант, играющий на маракасах в сальса-оркестре при отеле; другой – белый, известная личность; он прибыл в отель на собственном вертолете в сопровождении телохранителей. Женщина, прежде казавшаяся фригидной, переживает сумасшедшее приключение. Признаюсь, что поначалу я задумал эту историю ради локаций. Хотелось бы снять фильм в таких местах: в отеле, на пляже; поиграть с изображением некоторых латиноамериканских стереотипов: музыканты, сальса, марьячи[21], весь этот местный дух… Музыкант живет в очень живописном районе, психолог туда, конечно же, заглянет…

Габо. И кто она? Что за человек? Как туда попала?

Маркос. Она ищет на Карибах то, чего не смогла найти на родине. У нее никогда не было парня, она немного фригидна, танцевать не умеет. Приехала на две недели, провела в отеле уже сутки и до сих пор не решилась спуститься на пляж, потому что кто-то ей сказал: «Осторожно, как бы вас не обокрали!» Вот почему она загорает на террасе отеля в полном одиночестве. Нестареющая классика: женщина, неспособная построить отношения с кем-то одним, внезапно закручивает страстный роман с двоими.

Габо. Что же, Маркос, пока это только идея. Посмотрим, сможем ли мы вырастить из нее полноценную историю. Расскажи еще что-нибудь. Мы уже знаем, что дама – из Аргентины, психолог или психотерапевт, фригидная или просто застенчивая… Живет она, конечно, в Буэнос-Айресе… Как она решилась на этот отпуск?

Маркос. Ее подруга только что оттуда. «У вас усталый вид, доктор, – говорит она. – Хорошо бы вам отдохнуть на Карибах: другое небо, другие люди…»

Роберто. А почему бы не начать со сцены сеанса?

Габо. С языка снял. Пациентка лежит на кушетке и рассказывает о своей поездке на Карибы. Героиня слушает как завороженная. Когда пациентка уходит, она думает: «К черту! Айда на Карибы!» Маркос, какой жанр у этой истории? Драма или комедия?

Маркос. Комедия.

Габо. Тогда кушетка нам подходит. Пациентка вспоминает жару, пальмы, закаты, дама спрашивает: «А эротические отношения?» – «Представьте себе, доктор, – говорит она, – там все по-другому… Заниматься любовью в гамаке… Ну просто крышу сносит!» Видишь? Получается очень органично. Всю ситуацию можно передать через вопросы и ответы.

Роберто. Героиня постепенно теряет профессиональную выдержку и отдается воображению.

Габо. Ее все больше захватывает эта идея. Вдруг склейка – и наша дама уже в самолете. Она совершенно другой человек, психоанализ сработал в обратную сторону – ее проанализировала пациентка.

Роберто. Нет необходимости останавливаться на описании характера героини. Ее индивидуальность видна через атмосферу кабинета, цвет стен: все такое безликое, стерильное…

Маркос. Для меня важно, что в изображении отеля сочетаются некоторые культурные особенности, типичные для Латинской Америки, но воспринимаемые как стереотипы.

Роберто. Да, нужно создать контраст между миром героини и Карибами: более динамичными, чувственными…

Маркос. Она почувствует это, когда впустит музыканта в свой номер.

Глория. Но как же так: пятидесятилетняя женщина строгих правил ни с того ни с сего приведет в номер мужчину?

Габо. Это уже наша забота.

Сокорро. Неужели она займется любовью с мужчиной совсем не ее типажа, который, скорее всего, ей даже не нравится?

Сесилия. Она не только сделает это, но и расскажет ему все о своей жизни. До сих пор она постоянно выслушивала других; теперь она хочет поведать свою историю. Дело не в том, что она собирается спать с двумя или тремя парнями, а в том, что теперь она открыта для другой судьбы.

Рейнальдо. Она выслушала историю пациентки и решает повторить ее, прожить этот опыт. Но все выходит иначе; с точностью до наоборот. Ее отношения с музыкантом и богачом складываются не так, как она ожидала. Тут-то и начинается комедия.

Габо. Можно прибегнуть к техническому приему. Пациентка лежит на кушетке. Начинается сеанс. Мы слышим ответы, но камера направлена на лицо героини. Мы видим искру в ее глазах. Энтузиазм нарастает с каждым ответом. Склейка. Она в самолете. Склейка. Прибывает в аэропорт. Склейка. Фильм продолжается, но вопросов уже нет, голос пациентки слышен за кадром. Картинка не соответствует тому, что говорит голос, напротив. У героини все происходит иначе, хотя и не обязательно хуже. В конце концов мы возвращаемся в Буэнос-Айрес, в ее кабинет. Пациентка отвечает на последний вопрос. Глаза нашей дамы сияют ярче, чем когда-либо. «Завтра я уезжаю на Карибы», – думает она. И вот фильм заканчивается. То, что мы увидели, – не более чем предвкушение или большая ретроспектива. Реальная или вымышленная? Мы не знаем.

Маркос. Я чувствую, что нужно собрать эту историю воедино и посмотреть, сработает ли она.

Габо. Сработает. Проблема в том, что у тебя еще нет структуры, нет четкой формулировки; есть только идея. Вопросы нашей дамы и голос пациентки за кадром станут опорой, которая здесь нужна. Но элемент противоречия придется сохранить: с героиней все происходит наоборот. К тому же удобно, что мы знаем, чего она хочет. Это не так уж и сложно. Как только она приезжает в отель, мы видим, как она пялится на носильщика.

Маркос. Историю можно резюмировать так: заселившись в роскошный отель на Карибах, зрелая женщина, никогда не испытывавшая любовной страсти, неожиданно закручивает два умопомрачительных романа. Это великолепно, но в каком-то смысле невыносимо. Как бы то ни было, затягивать ситуацию нельзя: отпуск длится всего пятнадцать дней.

Габо. А фильм – полчаса… Есть два способа придумать сценарий. Первый начинается с синтеза: излагается суть истории, которой еще нет и развитие которой неизвестно. Во втором случае все рассказывается шаг за шагом: женщина встает, выходит, встречает на углу подругу, садится в автобус… Мне кажется, надежнее всего – очень четко продумать события и затем спокойно изложить в нескольких абзацах, попутно их анализируя.

Маркос. Ну, во-первых, здесь есть героиня, психоаналитик из Аргентины, и второй персонаж, карибский музыкант. Он уже двадцать пять лет играет в оркестре на маракасах.

Габо. Да, но сколько аргентинских докториц попало в его руки за это время? Не меньше пятидесяти. Этот парень настоящий жиголо.

Маркос. Он не всегда был таким. Идея пришла мне в голову однажды вечером в ресторане отеля «Капри» в Гаване, когда я слушал старые болеро в исполнении небольшого (человек пятнадцать) оркестра. Один из музыкантов – конечно же, парень с маракасами – только и делал, что тряс своими погремушками… Он глядел в пустоту и играл словно по инерции: чак-чак. Смотреть больно. Возможно, ему осточертел этот вечный чак-чак. Быть может, его прикомандировали к Министерству культуры с зарплатой в двести пятьдесят песо в месяц.

Габо. Ну а нашему музыканту не до скуки. Он еще молод и чрезвычайно популярен среди туристок. И пациентка объясняет почему: «Доктор, в отеле есть очаровательный музыкант. У него такой инструмент!» Видишь? История уже проклевывается.

Сокорро. Приехав в тропики, героиня чувствует запах моря, ласковый бриз, тепло, вкусные ароматы… Ее тело будто просыпается!

Габо. И сразу переходит к делу. Ей рассказали об этом музыканте, и она тут же бросается его искать.

Маркос. Вот для чего она приехала на Карибы: найти любовь.

Габо. Было бы прекрасно, если б с музыкантом не срослось и она снюхалась с аргентинцем. Тоже из Буэнос-Айреса. Они почти сразу обнаруживают, что живут рядом, почти в соседних домах… А в финале могли бы вместе вернуться в Аргентину.

Сокорро. Но она приехала за новыми эмоциями! Аргентинцы у нее, должно быть, в печенках сидят.

Габо. Это не просто аргентинец. Именно