История Российской научно-популярной прессы в социально-культурном контексте - Коллектив авторов

в том числе и экологической журналистики. Экопроблематика все чаще появлялась в журналистских материалах, становилась предвыборной платформой для отдельных депутатов, фракций и партий. В ситуации радикальных изменений в социально-политической и экономической жизни страны общественность испытывала потребность в анализе происходящего, что послужило причиной появления аналитических жанров в экологической журналистике. Развитие экологического направления в журналистике выявило спрос на специально подготовленных журналистов и авторов из экспертного сообщества, от которых аудитория ожидала научно-обоснованных предложений по решению экологических проблем.

§ 6. От журналистики путешествий – к тревел-медиатексту

Тревел-журналистикой принято называть совокупность текстов массмедиа, посвященных путешествиям, а также соответствующую предметно-тематическую область журналистского творчества. Сами журналисты отмечают некоторую неопределенность термина: «…выражение “тревел-журналистика” мне не нравится. Неудобоваримым американизмом принято обозначать гибрид путевых заметок и популярного страноведения. Я же обычно представляюсь журналистом, фотографом или путешественником. В зависимости от того, кем себя больше чувствую на текущий момент»[316].

Тревел-медиатекст можно определить как такой тип текста СМИ, который появляется в результате совершенного автором путешествия и представляет страну (территорию) в совокупности характерных признаков (слотов фрейма «страна»): географическое положение, природный мир, народ, язык, нравы, обычаи и традиции, история и культура, государственное устройство и общественно-политическая ситуация. Таким образом, тревел-журналистика может быть определена как совокупность тревел-медиатекстов, функционирующих в обществе в некоторый период и отражающих определенные авторские интенции.

Данный подход к определению понятия «тревел-журналистика» является не жанровым, а предметно-тематическим, поскольку текстами, представляющими жанр путевого очерка или путевых заметок, корпус тревел-медиатекстов не ограничивается. Недостаточность жанрового подхода к текстам о путешествиях отмечает Е. Р. Пономарев, рассматривая путешествие как «метажанр»: «По аналогии с термином “метатекст” мы будем называть литературную форму путешествия метажанром. С одной стороны, путешествие по ряду признаков напоминает традиционный жанр – выделяемый согласно предмету изображения, семантической емкости материала, его организации, определенной (оценочной) позиции по отношению к миру. С другой же, путешествие, в силу своей структурной свободы, перерастает жанровые границы, вбирает в себя те или иные жанры – точнее, пользуется ими по своему усмотрению»[317].

«Структурная свобода» текста о путешествии обусловлена онтологически: «Нет науки о путешествиях: авторитеты, начиная от Аристотеля до Ломоносова включительно, молчат; путешествия не попали под ферулу риторики, и писатель свободен пробираться в недра гор, или опускаться в глубину океанов, с ученой пытливостью, или, пожалуй, на крыльях вдохновения скользить по ним быстро и ловить мимоходом на бумагу их образы; описывать страны и народы исторически, статистически или только посмотреть, каковы трактиры, – словом, никому не отведено столько простора и никому от этого так не тесно писать, как путешественнику»[318].

Наряду с метажанровым подходом к путешествию как типу текста в работах некоторых исследователей представлен и традиционный, жанровый подход: «Как бы ни назвали свои произведения “путешественники”: записки, заметки, письма с пути, путевые очерки, портреты и пейзажи, путевые дневники, – все они подчинены законам жанрового единства и жанровой автономии. <…> Современное литературоведение относит названные выше виды путешествий к «гибридному», промежуточному, но тем не менее отдельному и самостоятельному жанру путешествия»[319].

Независимо от различных взглядов исследователей на жанровую природу текстов о путешествиях, общепризнанным их свойством считается то, что данные тексты, реализуя просветительскую функцию, обладают высокой степенью информативности и увлекательности, которая вытекает из природы путешествия как социокультурного действия: «Любое “путешествие” – это прежде всего постоянная смена впечатлений, калейдоскоп фактов, выстраивающихся вокруг маршрута путешественника как вокруг сюжета. Поэтому сам маршрут необходимо требует постоянной новизны, исключает повторения <…> В этом же заключается секрет неизменного успеха книг географов-первооткрывателей, ведь в них почти полностью совпадает научая цель автора и познавательный интерес читателя»[320].

В тексте о путешествии объектом познания путем наблюдения и анализа как для автора, так и для читателя выступает иная, незнакомая реальность. Именно такое понимание путешествия характерно для русской культурной традиции XIX в. «Да, путешествовать с наслаждением и с пользой – значит пожить в стране и хоть немного слить свою жизнь с жизнью народа, который хочешь узнать: тут непременно проведешь параллель, которая и есть искомый результат путешествия. Это вгядыванье, вдумыванье в чужую жизнь, в жизнь ли целого народа или одного человека, отдельно, дает наблюдателю такой общечеловеческий и частный урок, какого ни в каких книгах, ни в каких школах не отыщешь»[321].

Н. Г. Чернышевский отмечал, что текст о путешествии, «соединяя в себе элементы истории, статистики, государственных наук, естествознания и приближаясь к так называемой легкой литературе своею формою, как рассказ о личных приключениях, чувствах и мыслях отдельного человека в столкновениях его с другими людьми – людьми, жизнь которых тем любопытнее для нас, что они живут в условиях иной обстановки, нежели публика, для которой предназначается книга, – путешествие совмещает в самой легкой форме самое богатое и заманчивое содержание. Путешествие – это отчасти роман, отчасти сборник анекдотов, отчасти история, отчасти политика, отчасти естествознание. Каждому читателю дает оно все, что только хочет найти он»[322].

В приведенной выше характеристике русский писатель, публицист и критик отмечает два не менее важных, чем высокая информативность и увлекательность, признака текста о путешествии – его универсальность и гуманистическую направленность. Универсальность тревел-текста связана с характером представленного в нем концепта «путешествие»: путешествие – это жизнь «в условиях иной обстановки», то есть в других структурах повседневности, но со всеми присущими ей заботами – о еде, жилище, здоровье и в конечном счете – о благополучии, для достижения которого необходимы как знания об иной культурной реальности, так и установка на ее равноценность родной культуре путешественника (следование принципу культурного релятивизма).

Отнесенность тревел-текста к научно-популярной сфере определена генетически, поскольку путешествие/экспедиция до настоящего времени выступает в качестве одного из инструментов исследования в географической науке, а многие авторы античных сочинений по истории и географии (в переводе с древнегреческого γεωγραφια – землеописание), в частности Геродот (V в. до н. э.) и Страбон (I в. до н. э), были путешественниками.

Текст о путешествии, предназначенный для массовой аудитории, воспроизводит основанные на знании фрагменты картины мира автора-ученого, воспринимаемые обыденным сознанием адресата, у которого, как правило, нет опыта участия в ситуации, описанной в тексте путешествия. Представление ситуационной модели в тревел-тексте является одной из наиболее важных задач автора, поскольку помогает познакомить читателя с закономерностями представляемой чужой реальности и тем самым передать знания о ней[323].

В качестве примера рассмотрим фрагмент текста русского путешественника М. В. Певцова «Путешествия по Китаю и Монголии»[324] (первое издание – 1879 г.), в котором представлена ситуационная модель «званый обед» («пир», как его называет автор):

«В июле, не помню которого именно числа,