Героини, из которых мы выросли. Как Царевна-Лягушка, Блондинка в законе и Русалочка сформировали нас и мир вокруг - Лика Родина

необъяснимое поведение после встречи с Малахитницей и гнетущее ощущение от близости чего-то могущественного могли быть связаны с реальностью 1930-х годов. Однако образ хранительницы, богини, духа, защищающего природу от людей, сам по себе вызывает трепет. И в этой главе мы поговорим о том, как связана Малахитница с ведьмами, представлениями о загробном мире и гендерных ролях.

Стук из-под земли

С первого взгляда сказ «Хозяйка Медной горы» может показаться обычной советской историей о трудностях горной промышленности. Обстановка знакомая: подневольные бедные работяги, не жалея себя, работают на барина, которому лишь бы самодурить. Но с самого начала в героях-мужчинах угадывается нечто странное:

«Один-от молодой парень был, неженатик, а уж в глазах зеленью отливать стало. Другой постарше. Этот и вовсе изробленный. В глазах зелено, и щеки будто зеленью подернулись. И кашлял завсе тот человек».

О какой «зелени» идет речь? Это все же сказка не о подводных жителях, а о простых рабочих. Еще интересно, что сразу же обозначается семейный статус, кто женат, а кто холост, и от этого зависит стадия загадочной болезни. Можно предположить, что это была обычная чахотка, – современный туберкулез – но едва ли он способен отразиться в глазах.

Главный герой первой сказки сборника – молодой парень Степан, который работает на руднике и днем встречает странную девушку.

«Глядит, а перед ним на грудке руды у большого камня женщина какая-то сидит. Спиной к парню, а по косе видать – девка. Коса сизо-черная и не как у наших девок болтается, а ровно прилипла к спине. На конце ленты не то красные, не то зеленые. Сквозь светеют и тонко этак позванивают, будто листовая медь. Дивится парень на косу, а сам дальше примечает. Девка небольшого росту, из себя ладная и уж такое крутое колесо – на месте не посидит. Вперед наклонится, ровно у себя под ногами ищет, то опять назад откинется, на тот бок изогнется, на другой. На ноги вскочит, руками замашет, потом опять наклонится. Однем словом, артуть-девка. Слыхать – лопочет что-то, а по-каковски – неизвестно, и с кем говорит – не видно. Только смешком все. Весело, видно, ей».

Это самое первое описание Хозяйки. Заметили что-то необычное? Во-первых, черная коса, которая будто бы прилипла к телу, статичность в образе и даже некоторая идеальность – ведь у божеств не бывает заспанного вида или растрепавшихся волос, особенно украшенных драгоценными камнями. А вот дальше становится странно: что значит, что «девка – крутое колесо»? Только ли то, что девушка подвижная? Это давно забытая ассоциация, но иногда ведьмы могли сравниваться с колесами и даже оборачиваться предметами и как бы подкатываться к будущему месту шалости или преступления[25]. Поэтому сравнение Хозяйки с колесом и ее чрезмерная подвижность – еще одно дурное предзнаменование. А дальше Малахитница и вовсе ведет себя, как нечисть: смеется, дергается, бормочет. Так могла бы себя вести кикимора, которая только недавно выбралась из болота[26]. Но пусть вас не обманывает внешность и смешные повадки: ожидать добра от Малахитницы не приходится.

Ранее мы уже видели, как героини или герои сталкиваются с неизведанным. Василиса приходила к Бабе-яге, выполняла задания, а взамен получала волшебную награду. Также и Иван-царевич приходит к магической Царевне-лягушке, и та исполняет все усложняющиеся задания царя: то пирог приготовить, то ковер соткать, то на пиру не оплошать. Хозяйка Медной горы также похожа на дарительницу, но она намного задорнее, непредсказуемее и от этого опаснее. В самом начале сказки мы видели, что общение с ней оставляет неизгладимые следы на внешности человека и, вероятно, на его личности. И хоть Баба-яга страшна с виду, но внешне прекрасная Малахитница может быть намного более пугающей. Как бы то ни было, испытание уже началось.

«– Ну, теперь признал меня, Степанушко? – спрашивает Малахитница, а сама хохочет-заливается.

Потом, мало погодя, и говорит:

– Ты не пужайся. Худого тебе не сделаю.

Парню забедно стало, что девка над ним насмехается да еще слова такие говорит. Сильно он осердился, закричал даже:

– Кого мне бояться, коли я в горе роблю!

– Вот и ладно, – отвечает Малахитница. – Мне как раз такого и надо, который никого не боится. Завтра, как в гору спускаться, будет тут ваш заводской приказчик, ты ему и скажи, да, смотри, не забудь слов-то:

“Хозяйка, мол, Медной горы заказывала тебе, душно́му козлу, чтобы ты с Красногорского рудника убирался. Ежели еще будешь эту мою железную шапку ломать, так я тебе всю медь в Гумешках туда спущу, что никак ее не добыть”».

Сначала кажется, что Малахитницу интересует только защита горы. Работающие в ней люди тревожат природу и не нравятся самой Малахитнице – сам глагол «ломать» звучит враждебно, и лучше бы людям убраться. Но погодите, а зачем Хозяйке просить Степана? Неужели приказчик быстрее послушает подневольного рабочего, чем древнее божество? Да и стоит Малахитнице явиться к приказчику с армией своих ящерок, сразу же все работы были бы прекращены. Но нет, Хозяйка любит над людьми «мудроствовать», проверяя их, и давать указания. Здесь проявляется ее главное отличие от других фольклорных антагонисток – она сама находит человека и начинает его испытывать до того, как тот что-то у нее попросит. Поэтому Степан начинает «отвечать» не столько за себя, сколько за всех людей, которые уже пришли «в гости» к горе, а значит, потребовали у нее что-то – ведь добыча руды и есть то, что необходимо рабочим, приказчику и потом барину. Поэтому подразумевается, что просьба или даже приказ уже были озвучены в момент, когда люди построили рудник, поэтому должна последовать расплата.

Скажем и о маленькой армии Хозяйки: это ящерки, да и сама она оборачивается неведомым существом, их напоминающим:

«И опять похлопала в ладошки, и все ящерки разбежались. Сама тоже на ноги вскочила, прихватилась рукой за камень, подскочила и тоже, как ящерка, побежала по камню-то. Вместо рук-ног – лапы у ее зеленые стали, хвост высунулся, по хребтине до половины черная полоска, а голова человечья».

Мы в прошлой главе уже говорили про женщин-оборотней и о том, как эти персонажи связаны с образом змеи. В сказке Бажова превращение в ящерицу – это символ связи Хозяйки с подземным царством и его богатствами[27]. А непонятность речи Малахитницы может отсылать нас к коренным народам Урала, который был колонизирован только в XVI–XVII веках и очень долго жил вне христианства в согласии с языческими традициями (и имея собственные языки, конечно).