Блог «Серп и молот» 2019–2020 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2019–2020 читать книгу онлайн
Перед тем, как перейти к непосредственно рассмотрению вопроса о Большом терроре, нужно оговорить два важных момента.
Первый. Самого по себе факта Большого террора, расстрелов по приговорам несудебного незаконного органа 656 тысяч человек и заключению в лагеря на срок 10 лет еще примерно 500 тысяч человек, т. е. тяжелейшего преступления перед народом СССР, как факта не существует по определению. Некоторые особенно отмороженные правозащитники до сих пор носятся с идей проведения процесса над КПСС (правильней будет — ВКП(б)) по типу Нюрнбергского. Эту идею я поддерживаю, голосую за нее обеими руками. Я страстно желаю, чтобы на открытый судебный процесс были представлены те доказательства репрессий 37–38-го годов, которые наши профессиональные и не очень историки считают доказательствами массовых расстрелов и приговоров к 10 годам заключения более чем миллиона ста тысяч граждан СССР. Даже на процесс, который будут проводить судьи нынешнего нашего государства. Но моё желание никогда не сбудется. Попытка провести такой процесс уже была, уже были подготовлены доказательства, которые сторона, обвинявшая КПСС в преступлениях, хотела представить на суд. Да чего-то расхотела. А пока такой процесс не состоялся, пока не дана правовая оценка тем доказательствам, которые свидетельствуют о масштабных репрессиях 37–38-го годов, факт Большого террора любой грамотный историк может рассматривать только в виде существования этого факта в качестве политического заявления ЦК КПСС, сделанного в 1988 году. Мы имеем не исторический факт Большого террора, а исторический факт политического заявления о нем. Разницу чувствуете?
Второе. Историки в спорах со мной применяют один, убойный на их взгляд, аргумент: они работают в архивах, поэтому знают всю правду о БТ, а я — «диванный эксперт», в архивы не хожу, поэтому суждения мои дилетантские. Я, вообще-то, за столом работаю, а не на диване — раз, и два — оценивать доказательства совершенных преступлений, а БТ — это преступление, должны не историки, а криминалисты. Занимаясь вопросом БТ до того, как доказательствам его существования дана правовая оценка, историки залезли за сферу своей компетенции. Я себя к профессиональным историкам не причислял никогда и не причисляю, зато я имею достаточный опыт криминалиста. Как раз не та сторона в этом вопросе выступает в роли дилетанта.
Как раз именно потому, что я имею достаточный опыт криминалиста, я категорически избегаю работы в архивах по рассматриваемому вопросу. По нескольким причинам. Я сторона заинтересованная, я выступаю в качестве адвоката, и не стесняюсь этого, сталинского режима. Заинтересованная сторона в архив должна заходить и документы в нем изучать только в ситуации, приближенной к условиям проведения процессуального действия, т. е. в присутствии незаинтересованных лиц, с составлением соответствующего акта.
(П. Г. Балаев, 18 февраля, 2020. «Отрывки из „Большого террора“. Черновой вариант предисловия»)
-
* * *
Еще до того, как я пришел в ЦОТ, произошла, уже на фоне вражды Бельянинова с правоохранением таможни, декриминализация части статьи УК, предусматривающая ответственность за контрабанду. Часть преступлений перешла в разряд правонарушений. Естественно, главный показатель правоохранительной деятельности — число возбужденных уголовных дел и судебные решения по ним, повалился вниз.
Это Путин на всех совещаниях с силовиками ругает их за большое и всё возрастающее число возбужденных уголовных дел. Но одновременно эффективность работы силовых ведомств оценивается именно по числу этих дел.
Начальники оперативных таможен, отвечающие за состояние правоохранительной деятельности в своих регионах, вместо того, чтобы скоординировать свои действия и потребовать от Бельянинова и ГУБК пересчитать им показатели, ориентируясь на декриминализацию законодательства, по-лакейски промолчали и стали тянуть свои результаты по-старому, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года (АППГ). А тянуть не получалось, результаты ползли и ползли вниз.
Дальше — больше. Бельянинову вдруг пришла в голову мысль, что правоохранение должно заниматься наполнением бюджета. Так и говорил: мне не нужно правоохранение, которое не приносит в бюджет денег.
То, что без правоохранения дураков платить в бюджет вообще может не найтись, бухгалтера волновало мало. То, что в принципе невозможно подсчитать экономический эффект от правоохранительной деятельности — для него такая мысль не существовала. Как можно подсчитать число неумерших людей в результате вакцинации населения от чумы и оспы?
Хотя, всё он понимал, разумеется, но ему нужно было избавиться от начальников оперативных таможен, которые находились под влиянием ФСБ либо напрямую были командированными из ФСБ.
И снова начальники оперативных таможен дружно промолчали, согласившись со спущенной сверху абсолютно дурацкой задачей. Стали пробовать изо всех сил ее выполнять. Причем, выполнять стали явно преступными методами. Все дружно решили, что нет смысла пресечение экономической контрабанды доводить до стадии возбуждения уголовного дела. Решили это с мотивировкой: коммерсанты не так самого уголовного дела боятся, как штрафов. Штрафы таможня может накладывать и взыскивать только в рамках административных дел. Поэтому оперативного сопровождения крупной экономической контрабанды не велось, лиц, к ней причастные, перестали выявляться, ограничивались возбуждением административных дел в отношении юридических лиц, фирм, и наложением на них штрафных санкций. Хотели дать денег в бюджет таким способом. Одно только не учли, что для контрабанды, т. е. для преступной деятельности, почти никто и почти никогда не использует нормальные фирмы, для этого есть фирмы-однодневки, с которых устанешь штрафы взыскивать, там нет ничего, кроме уставного капитала в 10 тысяч.
Результат опять же был закономерным, полетело еще больше вниз число возбужденных уголовных дел, а денег в бюджет не прибавилось.
Мне сейчас уже самому не верится, что я этот шизофреничный дурдом когда-то наблюдал вживую.
На одном из совещаний в ГУБК, куда съехались все начальники оперативных таможен, я спросил у моего бывшего шефа, начальника ДВОТ генерала Мурашко: «Сергей Николаевич, я своего Верещаку понимаю, он новый человек в таможне и пока не совсем в теме, но как вы могли молча проглотить Бельяниновскую дурь, пошли на поводу у него, вы не понимаете, что это чистейшей воды подстава, вы не выполните этих задач и вас он повышвыривает с должностей?»
Мурашко мне ответил: «Пусть попробует». Считался мудрым человеком. Бывший полковник КГБ СССР сохранил связи в Конторе, 15 лет в должности начальника оперативной таможни.
Бельянинов попробовал. В начале 2013 года, в связи с падением результатов деятельности всех оперативных таможен, вызвал их начальников в ФТС на внеочередную аттестацию. Всем влупил несоответствие занимаемой должности с увольнением. Гуляйте, парни.
Совсем было прикольно, что даже на аттестации начальники оперативных таможен, цепляясь за свои генеральские должности, пытались оправдываться, приводить свои аргументы, доказывать, что у них совсем не плохие показатели… Поздно.
Только мой старый приятель еще по Дальнему Востоку, бывший контрразведчик генерал Уфрутов, начальник Приволжской оперативной таможни, пришел на аттестацию, швырнул в комиссию своё удостоверение и ушел со словами: «Мне перед вами, козлами, еще и оправдываться?». Остальные перед комиссией лебезили, как школьники-двоечники у доски.
В один день таможенное правоохранение страны было обезглавлено. Все руководители, которые хоть что-то смыслили в этом деле, оказались отстраненными от службы и потом уволенными другом государственника В. В. Путина. Как чуть раньше в один день была ликвидирована служба собственной безопасности. И плевать.
Так мало начальников оперативных таможен, вместе с ними полетели и почти все их заместители. А мне после моих закидонов и личных выпадов в адрес Бельянинова уж точно дальнейшая служба не светила. Хотя, нет. Шанс был. Вместо Мурашко начальником ДВОТ был назначен прокурор из Дальневосточной транспортной прокуратуры Уваров. У меня всегда были хорошие отношения с Дальневосточной транспортной прокуратурой. Более того, с ней враждовал Мурашко, а меня он гнобил еще и за дружбу с прокурорскими. Поэтому сразу на меня вышел представитель Уварова с предложением пойти к нему заместителем, обещал решить проблему личной неприязни Бельянинова ко мне.
Ответ я дал не задумываясь:
— Передайте Уварову, что его посадят. Я не горю желанием пойти за ним прицепом…
* * *
… Я же обещал про деньги Захарченко еще. Это как раз в контексте. Миллиардами полковник МВД взятки брал! Если вы пойдете служить в какие-нибудь силовые структуры на должности с возможностями брать взятки — так не делайте. Не просите взятку в миллиард или даже в миллион. Не дадут. Тот, кто может давать такие деньги, уже давно назначил вашего министра. Купил ему должность. И еще вам давать он не станет. Тем более, не стоит вымогать серьезные деньги. На бутылку водки можете попросить — дадут.
У некоторых людей удивительное мышление. Смотрят, как по телевизору в криминальной хронике показывают, например, следователя, который за прекращение уголовного дела просил три миллиона рупий, и этого следователя на взятке задержали.
О! Во как следователи зарабатывают! Им по три миллиона взятки дают! Хочу быть следователем! Возьмите меня в следователи!
С таким мышлением человек устраивается в СК и его через непродолжительное время задерживают на получении взятки в три миллиона. Он глядя, в телевизор, не смог понять, что тот следователь, который просил три миллиона, получил не взятку, а наручники на запястье.
Печально, что людей с таким мышлением все больше и больше становится в правоохранительных органах. Телевизионная реклама работает. Вы уж, уважаемые, если решитесь просить взятку когда-нибудь, то берите что дадут, а не свои суммы называйте, как это в кинодетективах показывают. Да не в ресторанах деньги берите и
