Казань и Москва. Истоки казанских войн Ивана Грозного - Павел Канаев

нежели судьба Поволжья. Поэтому соотношение сил в регионе подчинение Казани Османской империи никак не изменило. Да и вассалитет по факту оказался иллюзорным и вскоре самоликвидировался, словно демоны из бессмертного комедийного фильма Леонида Гайдая. Не встретив никакого внятного противодействия со стороны Тавриды или Турции, великий князь сделал свой ход. 12 мая 1524 года, по данным Типографской летописи, под Казань по рекам и «полем» отправились крупные войска под формальным руководством Шаха-Али. Указанная дата расходится с данными актовых материалов, судя по которым флотилия должна была двинуться в путь 8 или 14 мая, а конница – 15-го.

Шах-Али командовал войсками лишь номинально в силу своего «царско-большеордынского» происхождения. По факту судовую рать возглавляли князья Иван Бельский и Михаил Горбатый, а конную – Иван Васильевич Хабар Симский и прочие воеводы[187]. Всего же в первой было одиннадцать воевод, во второй – десять. Снова применим адаптированную формулу А. Лобина для расчета численности войск и предположим, что судовая группировка насчитывала приблизительно 4400, а конная – 4 тысячи ратников[188]. Сюда же можно добавить примерно полторы сотни татар из двора Шаха-Али. Артиллерийский наряд, скорее всего, являлся частью Большого полка. Итого приблизительно 8550 ратников. Как сообщал Сигизмунд Герберштейн, количество «судов было так велико, что река (Волга), пусть и широкая, повсюду казалась покрытой множеством кораблей»[189]. Если вспомнить, что русские «корабли» в то время вмещали 30–40 человек, то флотилия могла включать от 110 до 146 стругов и насадов.

По предположению И.И. Смирнова, масштаб кампании и предварительное строительство перевалочно-ресурсной базы на берегах Суры говорят о самых радикальных целях похода. Москва могла вновь нацелиться на свержение существующего казанского режима, изгнание хана и возведение на трон своего ставленника.

Как же пытался помешать этому Сагиб Гирей, оставшийся один на один с сильным врагом? По некоторым источникам, никак. Согласно Постниковскому летописцу, практически сразу после казанского посольства в Турцию хан оставил трон. Точнее говоря, вскочил с него словно ошпаренный и «с великим срамом побеже ис Казани» при приближении «крепкого и грозного великого князя воинства». В некоторых источниках говорится, что в действительности Сагиб Гирей был низложен провосточными аристократическими кругами. Хан мог вызвать у них недовольство тем, что будто бы не справлялся с организацией борьбы против Русского государства.

Обе трактовки действий крымского правителя сомнительны. Он не просто сбежал с тонущего корабля, а предварительно назначил себе преемника – своего племянника Сафы Гирея, которого вызвали из Крыма. После этого Сагиб отправился назад в Тавриду, чтобы уже не в переписке, а лично выпросить помощь против великого князя. Хотя «шкурный интерес» в его поступке тоже вполне мог присутствовать. После пролития «аки воды» русской крови в ходе последнего переворота и убийства московского посла воеводы обошлись бы с Сагибом крайне жестоко, проиграй Казань в предстоящей войне. «Невинный» же Сафа Гирей, не отметившийся в предыдущих кровопролитиях, имел больше шансов договориться с великим князем. Даже если Казань падет, то хотя бы подвергнется меньшим разорениям и репрессиям.

Вдобавок вместе с новым ханом в Казань прибыли какие-никакие свежие силы – отряд крымчан. Забежим вперед и отметим, что с приходом к власти Сафы Гирея возобновится влияние на казанские дела ногайцев, которые станут вторым опорным столпом хана. Именно при их посредстве Казани удастся заключить союз с Астраханью. Сафа Гирей женится на дочери одного из лидеров Ногайской Орды – бека Юсуфа.

Все это произойдет чуть позже, а пока предстояло выстоять против Москвы. Один хан покинул свой пост, второй был еще малолетним и только добирался со своими немногочисленными войсками до берегов Казанки. Оборону пришлось организовывать представителям казанской военной аристократии. Сколько всего бойцов удалось им наскрести по «казанским мобилизационным сусекам», неизвестно. Максимальные возможности ханства в этом плане не многим превосходили московские силы, что направились покорять Казань. А по негласному закону феодальной эпохи в лучшем случае получалось привлечь к одной военной кампании треть от всего мобилизационного потенциала страны. Как уже отмечалось, составлял он 10–15 тысяч бойцов, включая воинские корпорации феодалов, казаков, ополчения от даруг. Выходит, 5 тысяч защитников – предполагаемый максимум, который теоретически могли собрать казанцы. И то неясно, удалось бы это в столь сжатые сроки. Все же Казань не сдавалась и была готова стоять до последнего.

Как разворачивались дальнейшие события, ряд летописей, разрядные книги, Казанский летописец и «Записки о Московии» Герберштейна описывают немного по-разному. Не будем приводить подробное сличение данных из всех источников, так как это тема для отдельного очерка или целой книги. Ограничимся лишь краткой реконструкцией похода по версии Б.А. Илюшина.

Отплыв из Москвы 14 мая, к июню ядро судовой рати добралось до Нижнего Новгорода, где соединилось с другими речными группировками. В конце месяца войска отправились по реке к Казани. По дороге произошел неприятный эпизод – Передовой полк попал в засаду, потеряв множество бойцов, орудий и припасов. В свою очередь, основные судовые силы благополучно добрались до Казани 7 июля. Сначала воеводы разбили лагерь неподалеку от столицы, на Гостином острове – том самом, где устраивалась ежегодная волжская ярмарка. Затем перебрались ближе к городу – на Царев луг. Как уже случалось ранее, необходимая для прикрытия пеших ратей конница задерживалась в пути. Дело снова могло быть в стычках с правобережными черемисами.

Казанцы же, по всей видимости, применили тактику выжженной земли – сами заранее уничтожили столичные посады, часть окрестных полей и деревень. Принцип «война кормит войну» для русских войск не работал: пополнять запасы фуража и продовольствия за счет местного населения не выходило. Вскоре осаждавшие столкнулись с проблемой нехватки припасов. Одновременно казанцы несколько раз атаковали русский лагерь, но московские войска пока что успешно отбивали нападения. Вся надежда была на скорое прибытие московской конницы под командованием Хабара Симского. Конница только 28 июля добралась до реки Свияги.

Там на московские полки неожиданно напали крупные казанские силы, руководили которыми бий Отуч и ханский аталык[190]. Полевой бой оказался тяжелым, но в итоге москвичи взяли верх, разбив и обратив татарских всадников в бегство.

«И поможе Бог великого князя въеводам. И на том бою многых князей и мурз, и Татар, и Черемису и Чувашу избиша, а иных князей и мурз многых живых поимаша»[191].

На какое-то время дети боярские «расслабились» и занялись грабежом татарских и черемисских земель. Вскоре они опомнились и двинулись к Казани.

После того как конница добралась наконец до русского лагеря, 14 августа воеводы пошли на штурм. К тому моменту москвичи уже потеряли множество бойцов и артиллерийских орудий. В