Казань и Москва. Истоки казанских войн Ивана Грозного - Павел Канаев

Что же предприняли казанцы? По обыкновению была проведена спешная мобилизация татар и черемисов. Запросили волжские татары и дополнительной помощи – на этот раз у ногайцев и астраханцев. С юго-востока на выручку пришла аж тридцатитысячная, по версии Казанского летописца, конница во главе со старшим сыном ногайского бека Мамая. Сколько на самом деле явилось ногайцев, сказать сложно. Сам Сафа Гирей писал литовскому правителю Сигизмунду I о 10 тысячах ногаев, но и эта цифра кажется серьезно завышенной. В Казанском летописце также говорится, что ногайцы «хотяше… обогатитися Русским пленом и наимом царевым»[194]. То есть казанцы обещали союзникам вознаграждение. Подтверждает это и упомянутая переписка Сафы Гирея с великим князем литовским. Отметим, что к тому моменту Сафа Гирей уже был женат на дочери самого мурзы Мамая.

Наряду с мобилизацией собственных сил и призывом меркантильных ногайских родственников хана в источниках упоминается строительство «острога» около посада, с приступной стороны, и на подходе к Арку (городской цитадели). Наскоро возведенные укрепления из валов, частоколов и бревенчатых башен-веж должны были защитить город от обстрелов русских огненных нарядов. По некоторым сведениям, цепь острога протянулась от Булака до Казанки, обогнув неправильной дугой город с юго-востока. Перед стенами вырыли глубокий ров. Позиции на остроге занимали в основном черемисские лучники. Есть свидетельства и о каком-то количестве пушек, из которых отстреливались защитники. В большинстве своем это были захваченные в предыдущих столкновениях русские орудия.

Если говорить о дислокации защитников, то сам хан со своей гвардией засели в каменном ханском дворце (Арке). Одна часть казанских войск расположилась в самой столице, другая – в остроге, третья – на Арском поле, где развернули военный стан. Основные усилия в этот раз казанцы бросили на защиту города. Против русской конницы в поле выделялись лишь небольшие татарские и черемисские формирования. Едва ли планировался полноценный перехват сил неприятеля. Предполагалось лишь наносить отвлекающие удары компактными группами, которые потом должны были отступать и скрываться за рельефом местности. Небольшие стычки казанцев с русскими всадниками на Свияге и горной стороне Волги все же произошли, что несколько задержало продвижение войск, но серьезной роли не сыграло. 10 июля 1530 года, по версии Постниковского летописца, московские конная и судовая рати соединились под Казанью согласно намеченному плану. Выходит, в этот раз путь от Москвы до ханской столицы занял порядка трех месяцев (напомним, что в 1487 году войска добрались за 37 дней). Срок немалый, зато на частые «логистические грабли» – серьезное запаздывание конницы на театр военных действий – москвичи не наступили.

Скорее всего, судовая рать какое-то время стояла в Нижнем Новгороде, получая донесения о передвижениях всадников, и выступила на Казань в самом начале июля. Как и ранее, в 1487 году, флотилия за четыре дня добралась до предместий города и сразу соединилась с подоспевшими конными отрядами. Если же придерживаться версии разрядных книг о выступлении войск из Москвы в мае, то общее время пути сокращается примерно на месяц. Правда, далее актовые материалы путаются в показаниях, сообщая о приходе москвичей под Казань не 10-го, а 12 июля. Это не бьется с приведенными в целом ряде источников датами сражений и других событий. Так что перед нами один из случаев, когда нарративная летопись, вероятно, оказалась точнее документов. В любом случае синхронное прибытие конных ратей и судов стало первым стратегическим достижением Москвы.

Развивая успех, русские войска двинулись к городу. Против них вышел сам хан вместе с казанскими и ногайскими отрядами. «И многых Татар под градом побиша…»[195] – сообщает Никоновская летопись о результатах сражения. Оборонявшиеся бежали обратно под прикрытие городских укреплений. Москвичи же принялись не торопясь, «с чувством, с толком, с расстановкой» подкатывать к казанскому полевому острогу свою многочисленную артиллерию. Вскоре громовые раскаты «бога войны» сделали свое дело, и дополнительная фортификация была взята. Удалось захватить в плен множество защитников и орудий, которые в большинстве своем вернулись к своим изначальным хозяевам. Острог охватил сильный пожар, который быстро перекинулся и на сам казанский посад. Далее перед нами снова свидетельства из разных источников – Казанского летописца, официальной Никоновской, Волго-Пермской, Постниковской летописей. Как обычно, рассказы хронистов сравнительно сухи и лапидарны, в то время как автор Казанской истории увлекает ярким и подробным сторителлингом. Обращает на себя внимание некое сходство в описании неудачи русских войск в 1506-м и данного похода 1530 года из Казанского летописца. В первом эпизоде московские войска расслабились и напились до беспамятства после разорения татарского праздника на Арском поле, за что и поплатились. В 1530-м горячительными напитками на поле боя уже пробавлялись татары, совершенно не боясь кары Аллаха. Рассказывается, как защитники острога на ночь решили снять стресс алкоголем и уснули во хмелю. Это позволило «10 храбрым русинам» на рассвете незаметно подползти к стенам, заложить там пушечное зелье со смолой и подпалить укрепления.

Еще один пример коварства зеленого змия – гибель ханского воеводы и аталыка. Тот якобы крепко спал после обильных возлияний в своем шатре в казанском стане на Арском поле. Аталык не услышал грохота начавшейся битвы, а когда опомнился, было уже поздно. Он успел лишь в полуголом виде вскочить на коня и рвануть в сторону города. Но выпал из седла и был заколот. По поводу достоверности приведенных рассказов в историографии встречаются совершенно справедливые сомнения. И дело даже не в том, что «автор этого произведения явно пристрастен». Русские войска в «Казанской истории» тоже не раз «предавались едению и питию», за что оказывались изрядно биты. Возможно, автор памятника просто-напросто являлся убежденным трезвенником и так демонстрировал вред хмельных напитков.

Но оставим шутки и приведем краткую реконструкцию событий, которая складывается после сличения источников и отсечения совсем маловероятного. Начавшийся после первого штурма пожар уничтожил острог. Когда запахло жареным, а точнее головешками, хан вместе с гвардией браво ретировался из Казани в расположенный неподалеку Арский городок. Воеводы же вместо развития успеха и штурма посада затеяли местнический спор. Пока они решали, кто из них главнее и знатнее, в войсках пошли нестроения. К посаду все же начали подтягивать артиллерию, укрывая ее передвижным гуляй-городом. Тут, как назло, собрался сильный ливень, промочивший запасы пороха. Да и полностью сомкнуть гуляй-город русские ратники не удосужились. Таким головотяпством воспользовались казанцы, напав на передвижные укрепления и захватив часть огненного наряда – не то семь, не то семьдесят штук тех самых разнокалиберных орудий. Увы, защитники зря совершали рискованную вылазку и тащили в город такую тяжесть. Отсыревшие боеприпасы не дали им воспользоваться трофейными орудиями.

У москвичей