Москва и Восточная Европа. Югославская модель социализма и страны советского блока. 1950-е — 1960-е годы - Анатолий Семенович Аникеев
Москва и Восточная Европа. Югославская модель социализма и страны советского блока. 1950-е — 1960-е годы читать книгу онлайн
Предлагаемая вниманию читателя коллективная монография продолжает серию «Москва и Восточная Европа» и посвящена изучению влияния и восприятия югославской модели социализма в странах советского блока. Авторы — историки из России, Болгарии, Венгрии и Сербии исследуют особенности процесса поиска национальными коммунистами оптимальных вариантов модернизации социалистических режимов Восточной Европы. На широком круге источников рассмотрены оценки югославского опыта и их эволюция в условиях лимитирующего внешнего (советского) фактора и следования «эталонной» советской модели, замыслы формирования вариативной версии социализма с умеренной демократизацией, экономической модернизацией и политической либерализацией при учете национальных традиций и специфики развития каждой из стран. Отмечено усиление внимания к югославской модели в 1960-е годы, в условиях падения экономического роста, вызвавшего реформаторскую волну в восточном блоке.
Издание адресовано коллегам-историкам, специалистам по истории славянских и балканских народов, преподавателям, а также всем интересующимся «трудными вопросами» прошлого.
«Предательство» Плаку усилило критику Югославии со стороны албанского руководства. В мае 1957 г. на встрече с послами стран Восточной Европы Э. Ходжа обвинил югославов в нежелании нормализовать отношения с Албанией, а также в том, что югославская дипломатическая миссия в Тиране своими деструктивными действиями способствует осложнению ситуации в стране[620].
В начале 1957 г. оформилась идея организации периодических совещаний представителей коммунистических и рабочих партий вместо распущенного Информбюро. Первое совещание состоялось в ноябре 1957 г. в Москве. В нем участвовала и делегация СКЮ, но от подписания итоговой Декларации югославы отказались. В ходе совещания делегаты Югославии и Албании попытались вывести проблемы двусторонних отношений на международную коммунистическую арену. Э. Ходжа от имени АПТ резко раскритиковал новое направление советской политики по улучшению отношений с Югославией, которое, по его мнению, привело к обострению идеологической борьбы[621]. В конечном счете после московской конференции вновь заметно возрастает недоверие между Тираной и Белградом[622].
В целом чаяния албанского руководства того времени были напрямую связаны с противодействием попыткам Хрущёва вернуть титовскую Югославию в «семью коммунистических государств». Объяснялась такая позиция албанцев страхом вернуться в прошлое, снова превратиться в субсателлита Югославии.
Именно поэтому программа СКЮ, принятая на VII съезде в апреле 1958 г., подверглась резкой критике и нападкам на пленуме ЦК АПТ, специально созванном 20 июня 1958 г. Энвер Ходжа посвятил свой доклад «антимарксистским и антисоветским позициям, проявившимся на VII съезде СКЮ и в программе партии», а также и продолжающейся постоянной борьбе по разоблачению, политически и теоретически, и ликвидации «современного ревизионизма». АПТ использовала кампанию критики программы СКЮ со стороны КПСС и других «братских коммунистических партий» как возможность остро атаковать отступничество СКЮ с марксистских позиций[623] и начать новый агрессивный антиюгославский поход, стартовавший в 1958 г. и продолженный в 1959 г.
Конкретным шагом в этом направлении стала предпринятая в начале лета 1958 г. попытка заложить основы антиюгославской коалиции в «социалистическом лагере». С этой целью Ходжа укрепляет связи с двумя наиболее критически настроенными по отношению к «югославскому ревизионизму» компартиями Восточной Европы — чехословацкой (КПЧ) и болгарской (БКП). Вместе с тем также весьма активно и враждебно проявило себя руководство Китайской коммунистической партии (КПК)[624]. И именно «югославский ревизионизм» стал в значительной степени фактором притяжения албанских и китайских коммунистов[625].
Противоречия между Москвой и Тираной, проявившиеся во время визита Н.С. Хрущёва в Албанию в мае 1959 г., не помешали советской стороне дать согласие на предоставление новых кредитов, необходимых для выполнения третьего 5-летнего плана. Однако указания Хрущёва относительно специализации Албании в соответствии с планами и целями интеграции в рамках СЭВ (Албании, как и Румынии, предлагалось сосредоточиться на производстве сельскохозяйственной продукции и добыче сырья) вызвали недовольство албанского руководства. Это явилось главной причиной, по которой албанские лидеры сочли визит Хрущёва и проявленное им расположение к «хозяевам» лишь политическим маневром[626].
Поэтому нет ничего удивительного, что уже в 1959 г. китайские и албанские коммунисты согласовали свои позиции по таким вопросам, как югославский ревизионизм, глобальная стратегия, сопротивление десталинизации. По ним обе стороны составили оппозицию Кремлю[627]. И тем не менее, КПСС и АПТ, а, следовательно, и СССР и Албания до середины 1960 г. поддерживают «тесные отношения, отмеченные духом дружбы».
Вместе с тем становилось все очевиднее, что в своей политике советское руководство скорее пожертвовало бы Албанией, нежели отказалось от улучшения отношений с Тито[628].
В начале 1960-х годов отношения между НРА и ФНРЮ по-прежнему оставались недружелюбными. Атаки албанского руководства на югославов базировались на идеологической несовместимости позиций сторон и на оценках положения и проблем албанского населения Югославии[629].
Подтверждением сказанного явилось второе международное совещание в Москве (10 ноября – 3 декабря 1960 г.), в котором приняли участие представители 81 коммунистической и рабочей партий. Но делегация СКЮ на совещание не приехала. К тому времени она была «разоблачена», поскольку приняла на VII съезде «антиленинскую ревизионистскую программу».
Итоговый документ совещания отразил попытки достичь компромисса существенно различавшихся позиций КПСС и КПК[630]. В своей речи Э. Ходжа открыто солидаризировался с позицией КПК и полностью отбросил выводы XX съезда КПСС. Он заявил, что действия советского руководства наносят вред коммунистическому движению, и назвал особо опасными примирение с Югославией и разоблачение культа личности Сталина[631].
Убедившись в тщетности своих усилий сориентировать АПТ в «верном направлении», советское руководство начало применять экономические санкции против Тираны. Забегая вперед, напомним, что дело дошло до официального разрыва дипломатических отношений 3 декабря 1961 г.[632].
В начале 1960-х годов призывы югославского правительства к албанской стороне встать на путь нормализации отношений, согласовывая свою политику с элементарными принципами миролюбия, прекратить идеологическую полемику и враждебную пропагандистскую кампанию не получили отклика[633].
На рубеже 1950-х – 1960-х годов негативную окраску приобрели все двусторонние связи и контакты НРА и ФНРЮ — государственные, экономические и культурные. Хотя обе стороны поддерживают формальные дипломатические отношения, торговый обмен между ними имеет ограниченный характер (примерно 1 млн долларов), отсутствуют культурные, технические, спортивные контакты, свойственные странам с нормальными дипотношениями, особенно соседним. Не существуют контакты и между различными общественными организациями[634]. Двусторонние отношения находятся в «точке замерзания», но время от времени албанская сторона проявляет ограниченную активность по отдельным вопросам, связанным с водным хозяйством, морским транспортом и пр.[635].
В ответ на кампанию против «югославского ревизионизма» в начале апреля 1961 г. Государственный секретариат по иностранным делам ФНРЮ распространил среди иностранных дипломатических представителей в Белграде «Белую книгу о враждебной политике правительства Народной Республики Албании по отношению к Федеративной Народной Республике Югославии». В неё были включены служебные и иные документы о югославо-албанских отношениях во время Второй мировой войны и в послевоенный период[636].
В начале 1960-х годов международное рабочее и коммунистическое движение осудило югославскую внешнеполитическую доктрину «активного и мирного совместного сосуществования» и «неучастия в блоках» (позднее — неприсоединения) как «ревизионистскую»[637]. Однако, в отличие от периода 1948–1953 гг., новая идеологическая кампания против Югославии не означала, что перед возможной перспективой достичь взаимопонимания «закрыты все двери». Кроме того, ФНРЮ постепенно утверждается как важный международный фактор: после нескольких лет встреч и переговоров между югославским
