Ментальности народов мира - Георгий Дмитриевич Гачев

и это русский переводчик, очевидно, оттого, что «красный» у нас имеет сильную и специфическую идеологическую семантику, – чуть сдвинул краску…). Вообще цветовые названия книг – целая палитра красок – у этого писателя: «Невеста идет к желтому небу», «Синий отель», «Черные всадники»…

ЦВЕТ в Америке – идеологичен: белые, чернокожие, краснокожие, желтые (расы) – и категориален в познании и самосознании. От него мне и переход к важной в каждом космосе иерархии четырех стихий наклевывается. Система цветов в «Песне о самом себе» Уитмена тоже тут в помощь.

ОГОНЬ как жар (энергия, динамика «я», электричество).

ВОЗ-ДУХ (Небо, Бог как Творец, не Отец).

ВОДА (кровь, жизненная сила, Океан вовне и в груди).

ОГОНЬ как свет (теория, созерцания, идея-вид).

ЗЕМЛЯ.

Как видим, все надземно, небоскребно бытие в Космосе США на плоской плите Земли. Да и небоскребы тут не как Вавилонский столп вырастают: из похоти черного солнца недр блудницы вавилонской, в чем МАТЬМА земли посягает на небо, – но как бы сверху НАДставляются на плиту земли.

И это не случайно, что ПТИЦА была избрана американской душой как символ, чтобы представлять себя среди существ. «К водяной птице» – хрестоматийное стихотворение Вильяма Брайанта, «Ворон» Эдгара По… И орел взят как символ «экспресс-почты» (thunder-mail – гром, напоминает о надземном воздушном пространстве, о молнии, об электричестве) и пророчит аэропланы и воздушные линии поверх обширной земли Америки, чтобы не чувствовать ее гравитации, преодолеть земное притяжение – опять же корней, природы, матери-и… И птица избирается крупная – не то, что английский милый и малый Робин (Робин Гуд, Робин-зон…). Robin – малиновка, уютная птица, напоминающая о home – доме, моей крепости.

Иерархия же чувств, как мне представляется, может выглядеть здесь следующим образом.

ЗРЕНИЕ (самое важное для человека-в-машине и для птицы-самолета).

СЛУХ (не для мелодии-музыки, но для ритма труда и ходьбы).

ОСЯЗАНИЕ (руки, чтоб держать инструмент труда, но не чтоб обнимать и ласкать чувственную кожу, как это во Франции).

ВКУС (чтоб восклицать в рекламах: «Как это вкусно!» «It tastes delicious!»)

ОБОНЯНИЕ.

Существует предание, что белые переселенцы были прокляты и наказаны божествами местного Космоса за истребление индейцев – тем, что у них отныне отнимутся запахи, и пища и вода им будут безвкусны. И в самом деле, кажется, что Природа не пахнет тут так разнообразно и тонко, как в странах Евразии, но более абстрактна она, словно дистиллированная в ургии.

Спросили меня однажды там: как я думаю, отчего американцы так любят класть лед в напитки? Я полагаю, лед служит, как радиатор в автомашине: охлаждать мотор, раскаленность психеи американца на труд. А с другой стороны, пристрастие к крепкому кофе целит, чтоб ускоренно заводить двигатель человека, как подпитка огненной в нем субстанции, как стартер.

У Эмили Дикинсон, поэтессы, аналогичные находим идеи и образы. «Когда я читаю книгу, и она делает мое тело таким холодным, что никакой огонь не сможет меня согреть, я знаю – это поэзия. Если я физически чувствую, будто верх моей головы снят (как скальп индейцем. – Г. Г.), я знаю – это поэзия»[11]. Шок от художнического потрясения выражается оппозицией льда и огня. Или как разряд молнии в громоотвод головы, как колпак на электрическом стуле. А вот какою силою она носит свое тело: «Как могут большинство людей жить без мыслей?.. Как они находят силу надевать одежду по утрам?..» Мысль – как топливо, чтоб завести органы – колеса машины.

Эмили Дикинсон – женская ипостась американской Психеи, подобно тому, как Уитмен – ее мужская ипостась.

Вот мое письмо к миру,

Который никогда не писал ко мне, —

начинает она одно из стихотворений с проблемы коммуникации, как и Лонгфелло: «Если вы спросите меня…» или как Уитмен, приглашая на диалог.

Я проживаю в Возможности…

И за вечную крышу —

Мне двускатность неба.

И у нее – чувство страны открытых возможностей, пища духа в кредит из будущего. Но не земля и корни, а небо – ее крепость, и рост сверху вниз.

Успех считается сладчайшим

Теми, кто никогда не успевал, —

как она, писавшая стихи в неизвестности и без отклика, естественно. Но даже в полемике своего стоицизма она имеет в виду американский принцип «успеха». То же самое – как она противостоит тирании большинства, демократии, которую так славит Уитмен:

Во многом безумии – божественнейший смысл

Для проницательного глаза;

Во многом смысле – полнейшее безумие.

Большинство и в этом, как во всем, преобладает.

Согласись – и ты здоров,

Возрази – и ты прямо опасен

И с тобой обращаются цепями.

В американской концепции души, Психеи, принцип ургии, работы – доминирует. Иметь работу и успех в ней – главный стимул в существовании. Безработица – катастрофа для американца. Как писал в своем реферате мой студент Роберт Рич: «Во время Великой депрессии люди без работы страдали больше из-за бездеятельности, нежели от бедности, более от стыда и самонеуважения, причиняемых праздностью, чем от того, что им труднее стало кормить свои семьи».

В Евразии человек знает, как распорядиться свободным временем, умеет наслаждаться им. Он заполнит его dolce far niente – «сладким ничегонеделаньем» (итальянец), любовной игрой, ars amandi – «искусством любви», «наукой страсти нежной», пересудами, сплетнями (как «Веселые Виндзорские кумушки» или в «Школе злословия»…). Но американцу неведома ars amandi, куртуазная галантность: тратить на это время, которое – деньги?!

Американские рабочие берут более короткий отпуск, чем рабочие других стран. А ведь свободное время справедливо трактовалось Марксом как критерий развития личности и счастливой жизни. Американец же стремится сузить свое свободное время, работая на 2–3 работах или используя его для подготовки к завтрашней лучшей работе: релаксация, спорт, сидение у ТВ с пивом и т. п. И как моя студентка Бернадетта Бак писала: «Многие американцы исповедуют принцип work hard, play hard (“работай здорово, играй здорово”), причем занятия, которыми они занимают время досуга, тоже заставляют их вставать рано и могут быть столь же изнурительными, как и работа».

Душа американца одержима работой, озабочена проблемой занятости и беззащитна против стрессов и неврозов на этой почве. Однако высадившаяся в Новый Свет пуританская душа прибыла с сильным оружием и лекарством против этих недугов – религией Бога-Творца. В протестантской этике Богом благословлен именно homo faber, человек работающий. Я читал книгу интересных воспоминаний о своей жизни Конрада