Блог «Серп и молот» 2021–2022 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2021–2022 читать книгу онлайн
У нас с вами есть военные историки, точнее, шайка клоунов и продажных придурков, именующих себя военными историками. А вот самой исторической науки у нас нет. Нельзя военных разведчиков найти в обкоме, там они не водятся, обкомы вопросами военной разведки не занимаются. Нельзя военных историков найти среди клоунов-дегенератов. Про архивы я даже промолчу…
(П. Г. Балаев, 11 октября, 2021. Книга о начале ВОВ. Черновые отрывки. «Финская война»)
Вроде, когда дело касается продавца в магазине, слесаря в автосервисе, юриста в юридической фирме, врача в больнице, прораба на стройке… граждане понимают, что эти профессионалы на своих рабочих местах занимаются не чем хотят, а тем, что им работодатель «нарезал» и зарплату получают не за что получится, а за тот результат, который работодателю нужен. И насчет работы ученых в научных институтах — тоже понимают. Химик, например, работает по заданию работодателя и получает зарплату за то, чтобы дать тот результат, который работодателю нужен, а не тратит реактивы на своё хобби.
Но когда вопрос касается профессиональных историков — в мозгах публики происходят процессы, превращающие публику в дебилов. Мистика какая-то.
Институт истории РАН — учреждение государственное. Зарплату его научным сотрудникам платит государство. Результат работы за эту зарплату требует от научных сотрудников института истории государство. Наше российское. Какой результат нужен от профессиональных историков института истории нашему государству, которое финансирует все эти мемориалы жертвам сталинских репрессий — с двух раз отгадаете?
Слесарь в автосервис приходит на работу и выполняет программу директора сервиса — ремонтирует автомобили клиентов. Если он не будет эту «программу» выполнять, если автомобили клиентов не будут отремонтированы — ему не то, что зарплаты не будет, его уволят и больше он в бокс не зайдет, его туда не пустят. Думаете, в институтах по-другому? Если институты государственные — есть программы научных исследований, утвержденные государством, программы предусматривают получение результата, нужного государству. Хоть в институте химии, хоть в институте кибернетики, хоть в институте истории.
Если в каком-нибудь институте кибернетики сотрудники не будут давать результата нужного государству в рамках выполнения государственных программ, то реакция государства будет однозначной — этих сотрудников оттуда выгонят.
Но в представлении публики в институте истории РАН нет ни государственных программ исследований, ни заказа государства на определенный результат исследований, там эти Юрочки Жуковы приходят на работу заниматься чисто конкретно поиском исторической истины и за это получают свои оклады научных сотрудников государственного института.
А потом публика с аппетитом проглатывает всю «правду» о Сталине, которую чисто конкретно в поисках истины наработали за государственную зарплату эти профессиональные историки, не замечая, каким дерьмом наелась.
Вроде бы граждане понимают и знают, что наши государственные чиновники выполняют волю правительства, которое действует в интересах олигархата, и верить этим чиновникам может только слабоумный. Но когда дело касается вопросов к профессиональным историкам, чиновникам государства в институте истории РАН, то всё понимание куда-то исчезает, Витенька Земсков и Юрочка Жуков становятся чисто конкретными независимыми искателями правды о Сталине и СССР. За оклады и премии от государства…
(П. Г. Балаев, 30 августа, 2022. «Профессиональные историки и историки-самозванцы»)
-
Вы сейчас читаете это, но, если не жили в 80-х, то до конца не можете ситуацию представить. В тогдашнем телевизоре — два канала и оба центральные. Центральное телевидение показывает интервью с экстрасенсами, лечившими членов Политбюро. По стране колесит с гастролями группа «Ласковый май», продюсер которой представляется родственником М. С. Горбачева…
Когда я у себя в блоге написал, что герой очерка Куманева, Добробаба, обычный самозванец, мне возмущенные украинские историки прислали фотокопию обложки его уголовного дела. Мол, смотри, разоблачитель, даже уголовное дело в архиве СБУ хранится, приезжай, убедись.
А вот не поеду! И не из-за того, что на Украине сейчас проводится специальная военная операция. Посмотрите на эту обложку:
«Уголовное дело». Такие обложки появились только после 1960 года, когда были приняты новые уголовно-процессуальные Кодексы в республиках СССР. До 1960 года были — следственные дела. А в 1948-м году, когда, якобы, расследовалось дело Добробабы, и КГБ еще не существовал. МГБ был!
Но даже в МГБ не могло быть этого «уголовного дела», потому что, как следует из всего того, что было опубликовано о нем, расследованием занималась военная прокуратура.
Только слезы восторга! Это ж надо еще постараться так сделать!.. И написано всё на обложке дела — фломастером. Для большей достоверности.
* * *
То, что Куманев лжец, фальсификатор, мистификатор и фантазер никаких сомнений быть не может. Я процитирую отрывок из его статьи, касающийся того, как Куманеву, начавшему заниматься биографией выжившего у разъезда Дубосеково героя, запретили продолжать эту работу:
«Вооруженный богатым и интересным материалом, я вернулся в Москву и приступил к подготовке статьи о Добробабине для „Комсомольской правды“.
Но тут последовал вызов на Старую площадь. В полученной открытке, которую храню до сих пор, значился номер телефона, по которому я должен был позвонить т. Осташеву С. П. Молодой голос в трубке подтвердил приглашение, поинтересовавшись, нет ли у меня возражений, если беседа будет проходить в присутствии военного прокурора. Отвечаю, что это, конечно, дело того, кто приглашает.
В кабинете С. Осташева — молодого приветливого человека, уже находился другой собеседник в зеленых погонах подполковника, плотного сложения, с густыми черными бровями, непроницаемым лицом и немигающим пристальным взглядом.
— Какими документами, связанными с историей подвига 28 панфиловцев, Вы располагаете? — спросил С. Осташев.
Я показал все, что захватил с собой, включая ряд документов из Центрального архива Министерства обороны СССР, различные свидетельства, подтверждения.
— Вот что, молодой человек, — жестко заметил военный прокурор. — Народ надо воспитывать на мертвых героях.»
Интересно, а зачем тогда живым звания ГСС присваивали? Чтобы они могли билеты в театр без очереди покупать, а на их примерах народ воспитывать категорически не рекомендовалось, потому что они живыми были? И почему у военного прокурора «зеленые погоны» оказались, если погоны с зелеными просветами были у обычных прокуроров, а у военных — с красными? Вся эта история с запретом — чистой воды выдумка Куманева.
В 1988 историк Куманев от имени Добробабина составил жалобу в Военную коллегию Верховного суда СССР с просьбой пересмотреть приговор от 1948 года и реабилитировать. В жалобе указывалось, что признание у Добробабы в сотрудничестве с фашистами было выбито следствием с применением незаконных методов, а так-то он даже помогал жителям оккупированных сел и даже хотел в партизаны уйти, но в округе не было партизан.
Жалобу рассматривала Главная военная прокуратура СССР и в реабилитации было отказано. Оказалось, что и партизан в округе было полным полно, и служил немцам Добробаба добросовестно.
Главная военная прокуратура СССР — ни на какие мысли название этого органа вас не наталкивает? Конечно — «Катынское дело». К тому времени ГВП превратилась в банду фальсификаторов-антисоветчиков. Но ведь ГВП не пошла на поводу у Куманева и отказала полицаю Добробабе в реабилитации?! Какая ж это банда антисоветчиков?!
Тем более, что сам Главный военный прокурор товарисч Александр Филиппович Катусев был до глубины души возмущен свистопляской вокруг Добробабы и ответил на это в 1990 году статьей в номере № 9 «Военно-исторического журнала». Почитайте эти слова настоящего патриота:
«Подталкиваемый безответственными исследователями типа Куманева, Добробаба безбоязненно включился в гласную борьбу против закона и правды. И все же хочется надеяться, что подобные ему борцы рано уверовали в праздник на улице предателей. Поддерживая моду на антикоммунизм и антипатриотизм, на массовое антисоветское злословие, они поторопились торжествовать. Но коль так открыто и дерзко поднимают головы Добробабы, то здоровым силам в стране тоже есть над чем подумать. Нет, это вовсе не значит, что нужно запугивать инакомыслящих и прибегать к репрессиям. Необходимо соблюдать законы народной Советской власти. Необходимо отстаивать правду и давать отпор тем, кто на нее покушается. Необходимо, наконец, ответить на злободневный вопрос: почему наше общество вдруг стало (по мнению Добробабы) пригодным по нравственному состоянию для возведения в ранг героев бывших полицаев, эсэсовцев, власовцев и многих других антикоммунистов и антисоветчиков, подбираемых на свалке истории представителями современного „нового“ мира?»
Ну как, купились? Еще бы! Такой пафос! Но те, кто застал время Перестройки знают всё про этот пафос, как самые яростные защитники законности и справедливости потом показали, что они маскировали под этой пафосной личиной и какие дела творили. Если Куманев хотел всего лишь реабилитировать полицая Добробабу, чтобы обвинить Советскую власть в антизаконных репрессиях против героя-панфиловца, обвинить ее в жестокости и несправедливости, то ГВП Куманева переплюнула и переиграла.
Из той же статьи Катусева:
«Массовый подвиг всей роты, всего полка, всей дивизии безответственностью не совсем добросовестных журналистов приуменьшили до масштабов мифического взвода.»
Главная военная прокуратура в ходе расследования, проведенного по ходатайству Добробабы установила, что подвига 28-ми панфиловцев не было, его придумали журналисты. И Катусев вывалил все те фальшивки о расследовании 48-го года, которыми потом тряс С. В. Мироненко. Вот это финт, согласитесь?..
* * *
…Только одно деятели-фальсификаторы из ГВП упустили — не статьи журналистов стали основанием для награждения 28-ми панфиловцев, а итог работы целой Государственной Комиссии. Фальсификаторы, сочинившие комплект документов к справке-докладу Жданову не знали об этой Комиссии, после смерти Сталина ее деятельность была забыта.
Но кто же такой этот Добробабин, который хотел своей реабилитации? Меня, когда я изучал это дело, насторожило, что Катусев приводит настоящую фамилию жалобщика — Добробаба. Мне
