Надвигающийся кризис: Америка перед Гражданской войной, 1848-1861 - Дэвид Поттер

Большая аномалия «Кровоточащего Канзаса» заключается в том, что проблема рабства впервые достигла состояния невыносимой напряженности и насилия в районе, где большинство жителей, очевидно, не очень заботились о рабстве в той или иной степени. Факты свидетельствуют о том, что подавляющая часть поселенцев была гораздо больше озабочена земельными правами, чем любым другим общественным вопросом. Большинство из них были жаждущими земли жителями Запада, которые занимались освященной демократической практикой самозахвата новых земель, чтобы заявить на них свои права. Большинство из них были явно безразличны к закону, как в его «высшей» форме, так и в обычном статутном варианте. Самая естественная причина раздоров между ними заключалась в том, что к моменту их прибытия правительство плохо справлялось с предоставлением земли с четким правом собственности. Ряд индейских племен все ещё владели правами на землю, и когда 30 мая 1854 года территория была открыта для заселения, на ней даже не было проведено межевание. Шесть месяцев спустя ни один акр не был легально доступен для выкупа или за наличные, а первые землемерные планы поступили в земельное управление только в январе.[337] Поэтому во время первого большого наплыва эмигрантов никто не имел права собственности на занимаемую землю, и споры между претендентами стали хроническими. Соответственно, последующие ссоры стали чем-то вроде шаблона. Миссурийцы, считавшие Канзас своим районом, относились к янки-иммигрантам как к захватчикам, а янки ненавидели миссурийцев за то, что те захватили лучшие земли, не поселившись на них честно, и клеймили их как полудиких «пуков». Такие трения не были редкостью в приграничных районах, и они часто приводили к спорам, беззаконию и даже насилию.

Большая часть трений в Канзасе в пятидесятые годы началась именно с таких споров о земельных претензиях. Мало что свидетельствует о глубоких идеологических разногласиях по вопросам рабства или негров, хотя одна фракция хотела завозить негров в качестве рабов, а другая не хотела, чтобы они приезжали ни рабами, ни свободными. Позднее, когда фракция «свободных штатов» создала собственную правительственную организацию, они приняли жесткие дискриминационные законы, запрещающие въезд негров в Канзас и лишающие их права голоса. Один священнослужитель из «свободных штатов» объяснил свою позицию так: «Я приехал в Канзас, чтобы жить в свободном штате, и я не хочу, чтобы негры топтались над моей могилой».[338]

Таким образом, вопрос о рабстве, возможно, не был основным источником разногласий между «прорабовладельческой» и «антирабовладельческой» партиями в Канзасе. Но если он и не сыграл решающей роли в возникновении трений, то уж точно сыграл решающую роль в их структурировании и усилении. Когда одна группа претендентов на землю приезжала на деньги, предоставленные антирабовладельческими организациями, а другая обращалась за руководством к сенатору Атчисону, который яростно говорил о своём желании «убить каждого проклятого Богом аболициониста в округе»;[339] когда одна группа тяготела к городу Лоуренс, субсидируемому на деньги Общества помощи, а другая концентрировалась вокруг Ливенуорта; Когда каждый сквоттер обнаруживал, что его агрессивным действиям аплодирует огромная секционная группа, а противостоит ему не просто другой такой же сквоттер, а организованная группа противников, это приводило к поляризации и организации всех разрозненных и случайных антагонизмов, которые иначе могли бы остаться лишь индивидуальными и локальными.

Влияние проблемы рабства на многие личные побуждения и разочарования пионеров Канзаса было бы достаточно серьёзным само по себе, но оно стало гораздо более острым из-за политического продолжения выборов 1855 года. Когда обманным путем избранное законодательное собрание собралось, оно действовало самым фанатичным и деспотичным образом. Преодолев вето губернатора, оно приняло уникальный репрессивный свод законов для защиты рабства, сделав смертным преступлением оказание помощи беглому рабу и уголовным преступлением оспаривание права держать рабов в Канзасе. Кроме того, прорабовладельческое большинство изгнало горстку антирабовладельческих законодателей, которые были избраны в округах, где губернатор Ридер распорядился провести перевыборы.[340] Хотя это изгнание было менее эффектным, чем невероятные статуты, оно оказалось гораздо более серьёзным по своим последствиям, поскольку побудило людей из свободных штатов отрицать законность территориального правительства и создать собственное конкурирующее правительство. Летом и осенью 1855 года они подготовили почву для съезда в Топике, на котором была разработана конституция штата Канзас. В декабре выборы, в которых участвовали только свободные штаты, «ратифицировали» эту конституцию, а в январе 1856 года избиратели свободных штатов избрали «губернатора» и членов «законодательного собрания». В марте законодательное собрание собралось в Топике, чтобы предпринять шаги, подготовительные к созданию штата — принять «статуты» и даже назначить сенаторов Соединенных Штатов.[341]

Эта процедура имела весьма двусмысленный характер, поскольку, с одной стороны, она представляла собой признанное право населения территорий на создание организаций, которые можно было бы назвать «теневыми правительствами», в рамках подготовки к созданию государства. С другой стороны, не существовало никаких юридических санкций за неповиновение власти официально признанного территориального правительства — каким бы возмутительным ни было его законодательство. Некоторое время было неясно, чего добиваются организаторы правительства Топики, и фактически они расходились во мнениях между собой. Более трезвые и благоразумные лидеры, такие как Амос A. Лоуренс, главный сторонник Общества помощи эмигрантам Новой Англии, предупреждал, что сторонники свободных штатов не смогут создать действующее правительство штата, «не столкнувшись напрямую с Соединенными Штатами». Позже Эндрю Ридер, уволенный с поста губернатора территории и присоединившийся к группе свободных штатов, предупредил своих единомышленников, что, «введя в действие свод законов в противовес правительству территории», они поставят себя, «с точки зрения законности, в невыгодное положение».[342]

Большинство антирабовладельцев прислушались к этому совету и в своём законодательном собрании проголосовали за то, что законы, которые они разрабатывают, должны вступить в силу только после принятия Канзаса в штат. На съезде в Биг-Спрингс умеренные внесли резолюцию, в которой заявили, что было бы «несвоевременно и нецелесообразно» пытаться создать правительство свободного штата, которое вступило бы в конфликт с территориальным правительством.[343]

Но более воинственные элементы во фракции Свободного штата стали проявлять нетерпение, и Ридер, который ещё не пришёл к своей более поздней умеренной позиции, заявил звонким голосом: «Мы не должны быть верными или послушными тираническим постановлениям этого фальшивого законодательного органа». Более импульсивные сторонники «правительства свободного штата» поддержали заявление Ридера и приняли резолюцию, одобряющую силовые меры, если мирные методы окажутся безуспешными. Самым жестоким представителем этого крыла партии был Джим Лейн, который без колебаний поднимал войска и угрожал территориальным чиновникам военной силой.[344]

Временами разделение на «горячих голов» и осторожных людей вызывало глубокую внутреннюю напряженность в рядах свободных штатов. Но в