Блог «Серп и молот» 2021–2022 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2021–2022 читать книгу онлайн
У нас с вами есть военные историки, точнее, шайка клоунов и продажных придурков, именующих себя военными историками. А вот самой исторической науки у нас нет. Нельзя военных разведчиков найти в обкоме, там они не водятся, обкомы вопросами военной разведки не занимаются. Нельзя военных историков найти среди клоунов-дегенератов. Про архивы я даже промолчу…
(П. Г. Балаев, 11 октября, 2021. Книга о начале ВОВ. Черновые отрывки. «Финская война»)
Вроде, когда дело касается продавца в магазине, слесаря в автосервисе, юриста в юридической фирме, врача в больнице, прораба на стройке… граждане понимают, что эти профессионалы на своих рабочих местах занимаются не чем хотят, а тем, что им работодатель «нарезал» и зарплату получают не за что получится, а за тот результат, который работодателю нужен. И насчет работы ученых в научных институтах — тоже понимают. Химик, например, работает по заданию работодателя и получает зарплату за то, чтобы дать тот результат, который работодателю нужен, а не тратит реактивы на своё хобби.
Но когда вопрос касается профессиональных историков — в мозгах публики происходят процессы, превращающие публику в дебилов. Мистика какая-то.
Институт истории РАН — учреждение государственное. Зарплату его научным сотрудникам платит государство. Результат работы за эту зарплату требует от научных сотрудников института истории государство. Наше российское. Какой результат нужен от профессиональных историков института истории нашему государству, которое финансирует все эти мемориалы жертвам сталинских репрессий — с двух раз отгадаете?
Слесарь в автосервис приходит на работу и выполняет программу директора сервиса — ремонтирует автомобили клиентов. Если он не будет эту «программу» выполнять, если автомобили клиентов не будут отремонтированы — ему не то, что зарплаты не будет, его уволят и больше он в бокс не зайдет, его туда не пустят. Думаете, в институтах по-другому? Если институты государственные — есть программы научных исследований, утвержденные государством, программы предусматривают получение результата, нужного государству. Хоть в институте химии, хоть в институте кибернетики, хоть в институте истории.
Если в каком-нибудь институте кибернетики сотрудники не будут давать результата нужного государству в рамках выполнения государственных программ, то реакция государства будет однозначной — этих сотрудников оттуда выгонят.
Но в представлении публики в институте истории РАН нет ни государственных программ исследований, ни заказа государства на определенный результат исследований, там эти Юрочки Жуковы приходят на работу заниматься чисто конкретно поиском исторической истины и за это получают свои оклады научных сотрудников государственного института.
А потом публика с аппетитом проглатывает всю «правду» о Сталине, которую чисто конкретно в поисках истины наработали за государственную зарплату эти профессиональные историки, не замечая, каким дерьмом наелась.
Вроде бы граждане понимают и знают, что наши государственные чиновники выполняют волю правительства, которое действует в интересах олигархата, и верить этим чиновникам может только слабоумный. Но когда дело касается вопросов к профессиональным историкам, чиновникам государства в институте истории РАН, то всё понимание куда-то исчезает, Витенька Земсков и Юрочка Жуков становятся чисто конкретными независимыми искателями правды о Сталине и СССР. За оклады и премии от государства…
(П. Г. Балаев, 30 августа, 2022. «Профессиональные историки и историки-самозванцы»)
-
Мы понимаем, что в головы накрепко вбито «чего этих басурманов жалеть, пиши больше», что сведениям из наших штабов, которые потом использовались для составления сводок Совинформбюро, доверять нельзя, там одни приписки к своим победам и недописки своих потерь. Нужно доверять немецким архивам, там тютелька в тютельку, особенно про летчиков и танкистов вермахта.
Посмотрим на наши «приписки». Показательно будет посмотреть, как «басурманов не жалели» в авиации…
* * *
…Особенно сложная ситуация была с авиацией летом 41-го года на участке Западного фронта. Как известно, немцы сожгли почти всю ее еще на аэродромах в Белоруссии, завоевали господство в воздухе, в результате безнаказанно бомбили наши наземные войска, а наши самолеты над немецкими войсками не появлялись, а если и появлялись, то их сразу все сбивали.
Например, как это было 12 и 13 июля, когда проходила Смоленская оборонительная операция (сведения из сборника боевых документов Великой Отечественной войны, выпуск 37):
«ВВС фронта и армий во взаимодействии с наземными войсками уничтожали мотомехчасти противника на витебском и оршанском направлениях; вели разведку в полосе фронта. За вторую половину дня 12.7 в воздухе уничтожено 4 самолета противника. Всего за 12.7 уничтожено 30 самолетов противника, из них 25 на земле и 5 в воздушных боях.
Наши потери: за вторую половину дня 12.7.41 г. уничтожено на земле 4 самолета, в воздухе — 2, всего 6 самолетов.
Не вернулись на свои аэродромы за 12.7 9 самолетов и по дополнительным данным за 11.7 не вернулись на свои аэродромы 10 самолетов.
За 13.7 уничтожено самолетов противника на земле — 28, в воздушном бою — 3, всего — 31.
Наши потери: до 15.00 13.7 сбит в воздухе 1 самолет, не вернулись на свои аэродромы 3 самолета.»
Тяжелый день. Было потеряно из числа самолетов уже уничтоженной авиации Западного фронта еще 20 самолетов. И так самолетов не было, но еще и за два дня потеряли 20. А немцы всего потеряли за эти два дня… 61 самолет. Причем, 53 из них даже не успели взлететь, сгорели на аэродромах. А на наших аэродромах уничтожено всего 4 самолета. Т. е., 12–13 июля люфтваффе себя на Западном фронте чувствовало уже также, как наша в конце июня? «На спящих аэродромах»?
16 июля боевая работа авиации фронта продолжалась:
«ВВС фронта, армий в ночь на 15.7, днем 15.7 и ночь 16.7 уничтожали авиацию противника на его аэродромах, бомбили переправу через р. Днепр, уничтожали танковые и мотомеханизированные части противника, прикрывали важнейшие объекты тыла, вели разведку противника. Сбит один самолет противника Мe-109. Наши потери — один МиГ не вернулся на свой аэродром.»
18 июля в сводке уточнение потерь своих и противника за предыдущие дни:
«Дополнительно к предыдущим сводкам по уточненным данным с 13 по 17.7 наши потери:
не вернулись на свои аэродромы — 3 ИЛ-2, 4 ПЕ-2, 4 СУ-2, 1 И-16;
сбиты Зенитной Артиллерией противника — 1 ПЕ-2, 1 СУ-2, 2 СБ (последние сели в своем расположении);
сбиты Истребительной Авиацией — 1 И-16, 2 СУ-2, 1 МИГ;
катастрофа на аэродроме — 1 ЛАГ.
Всего 21 самолет.
Потери противника дополнительно за этот же срок: сбито Истребительной Авиацией и Зенитной Артиллерией — 5 Ю-88, 6 МЕ-109, 4 неустановленного типа. Кроме того, при бомбардировках аэродромов уничтожено на земле большое число самолетов противника (точное количество не установлено).»
Как видим, учет своих потерь и потерь противника был поставлен довольно строго. И если за какой-то день наши теряли больше самолетов, то никто «басурманов» не приписывал:
«23 июля 1941 г. ВВС фронта выполняли задачу по уничтожению мотомеханизированных частей противника в ельнинском и ярцевском направлениях. Сбрасывались грузы для своих войск на аэродром Могилев.
Потери противника за 23.7: сбито два ДО-17, один ХЕ-112, два МЕ-110, один АРАДО, всего 6 самолетов.
Наши потери: сбито 3 МИГ-3, два И-16, 2 СБ; не вернулись на свои аэродромы 3 ТБ-3, два ИЛ-2, два И-16; потерпел катастрофу один СБ.»
А 31 декабря 1941 года командованием авиации Западного фронта был подготовлен помесячный отчет о действиях авиации фронта «ОТЧЕТ О БОЕВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ВОЕННО-ВОЗДУШНЫХ СИЛ ЗАПАДНОГО ФРОНТА ЗА 1941 г.», в котором указано, что
«Всего за июль всей авиацией сделано 9067 самолето-вылетов, сброшено 1206 тонн 350 кг бомб и уничтожено 538 самолетов противника.»
9067 самолето-вылетов за месяц, это примерно 300 самолетов каждый день в воздухе, как видим, ничего общего с появившимися позднее «воспоминаниями» и исследованиями, что советской авиации в 41-м году в воздухе и видно не было, там было полное господство люфтваффе, это не имеет. Шла вполне себе нормальная работа ВВС по поддержке наземных войск.
В Отчете приведены и несколько примеров действий наших летчиков:
«…140 сбп в районе Картуз-Береза в начале войны срывал темп движения противника, поражая прямыми попаданиями танки и автомашины; в районе Бобруйск было сделано 61 самолето-вылет по переправам и разрушен мост через р. Березина, чем на продолжительное время была задержана переправа противника. В конце июля выходящие из окружения 16 и 26 армии в районе переправ Соловьево, Ратчино несли потери от артогня противника. Авиация группы Рокоссовского подавила артиллерию противника на огневых позициях атакой 6 Пе-2 и 6 МиГ'ов, чем была обеспечена переправа наших войск. Известно, что авиация 20 армии в течение всего июля месяца обеспечивала оборонительные бои армии, отсекая наседавшие колонны противника и нанося ему крупный урон на всем пути от Лепель до Смоленск, одновременно борясь с воздушным противником. В течение июля ВВС 20 армии сбили в воздушных боях 61 и уничтожили на земле 131 самолет противника.»
И делался вывод о необходимости подчинения авиационных подразделений напрямую командованию армий, что обеспечивало необходимую скорость реагирования на обстановку и повышало эффективность использования авиации. Т. е., никто даже близко не рассматривал возможность использования опыта люфтваффе в организации ВВС, где авиация была самостоятельным родом
