Блог «Серп и молот» 2019–2020 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2019–2020 читать книгу онлайн
Перед тем, как перейти к непосредственно рассмотрению вопроса о Большом терроре, нужно оговорить два важных момента.
Первый. Самого по себе факта Большого террора, расстрелов по приговорам несудебного незаконного органа 656 тысяч человек и заключению в лагеря на срок 10 лет еще примерно 500 тысяч человек, т. е. тяжелейшего преступления перед народом СССР, как факта не существует по определению. Некоторые особенно отмороженные правозащитники до сих пор носятся с идей проведения процесса над КПСС (правильней будет — ВКП(б)) по типу Нюрнбергского. Эту идею я поддерживаю, голосую за нее обеими руками. Я страстно желаю, чтобы на открытый судебный процесс были представлены те доказательства репрессий 37–38-го годов, которые наши профессиональные и не очень историки считают доказательствами массовых расстрелов и приговоров к 10 годам заключения более чем миллиона ста тысяч граждан СССР. Даже на процесс, который будут проводить судьи нынешнего нашего государства. Но моё желание никогда не сбудется. Попытка провести такой процесс уже была, уже были подготовлены доказательства, которые сторона, обвинявшая КПСС в преступлениях, хотела представить на суд. Да чего-то расхотела. А пока такой процесс не состоялся, пока не дана правовая оценка тем доказательствам, которые свидетельствуют о масштабных репрессиях 37–38-го годов, факт Большого террора любой грамотный историк может рассматривать только в виде существования этого факта в качестве политического заявления ЦК КПСС, сделанного в 1988 году. Мы имеем не исторический факт Большого террора, а исторический факт политического заявления о нем. Разницу чувствуете?
Второе. Историки в спорах со мной применяют один, убойный на их взгляд, аргумент: они работают в архивах, поэтому знают всю правду о БТ, а я — «диванный эксперт», в архивы не хожу, поэтому суждения мои дилетантские. Я, вообще-то, за столом работаю, а не на диване — раз, и два — оценивать доказательства совершенных преступлений, а БТ — это преступление, должны не историки, а криминалисты. Занимаясь вопросом БТ до того, как доказательствам его существования дана правовая оценка, историки залезли за сферу своей компетенции. Я себя к профессиональным историкам не причислял никогда и не причисляю, зато я имею достаточный опыт криминалиста. Как раз не та сторона в этом вопросе выступает в роли дилетанта.
Как раз именно потому, что я имею достаточный опыт криминалиста, я категорически избегаю работы в архивах по рассматриваемому вопросу. По нескольким причинам. Я сторона заинтересованная, я выступаю в качестве адвоката, и не стесняюсь этого, сталинского режима. Заинтересованная сторона в архив должна заходить и документы в нем изучать только в ситуации, приближенной к условиям проведения процессуального действия, т. е. в присутствии незаинтересованных лиц, с составлением соответствующего акта.
(П. Г. Балаев, 18 февраля, 2020. «Отрывки из „Большого террора“. Черновой вариант предисловия»)
-
Юристы должны понимать, что циркуляр никаких противозаконных требований не содержит. Выявляется лицо, которое вышло на свободу, берется его следственное дело, выносится постановление о возобновлении следствия по делу, лицу предъявляется обвинение по той же статье, по которой он был осужден, лицо становится подследственным и следствие возобновляется. В процессе следствия опрашиваются старые связи, устанавливаются новые, выясняется, чем лицо занималось на свободе. Если была возобновлена преступная деятельность — дело уходит в суд.
Правозащитник из «Мемориала» будет, само собой, вам втирать, что это Сталин так ненавидел контрреволюционеров-троцкистов, что не мог спокойно спать, пока последний из них не сгниёт в районе Колымы. Только в Указе еще и националисты есть. И, наверно, не только якутские, но еще и польские, литовские, латышские, эстонские, украинские. Какой мудак догадался их выпустить без ограничения места проживания из лагерей после войны, когда антисоветское националистическое вооруженное подполье в ряде республик занималось прямым вооруженным террором? Куда они рванули из лагерей — с двух раз догадаетесь?
Пришлось в 1948 году их заново вылавливать и возобновлять но ним следствие. А тех, на кого не было компромата — на поселение, на Колыму и в другие северные районы. Начали срочно исправлять оплошность.
Колыма-Колыма… Мечта выпускников Владивостокского медицинского института и Приморского сельскохозяйственного института. Про другие институты Дальнего Востока говорить не буду, там не учился, но и там такая мечта у студентов должна была быть.
На Север мы мечтали распределиться. Но мечтать, как говориться, не вредно. Это сегодня с Севера народ бежит в разные стороны, остаются только те, кто выехать не может. Да и то… А перед войной и после войны, там шло бурное развитие, строительство. Высокие зарплаты, с северным коэффициентом, цены почти такие же, как в Центре, районный ценовой коэффициент — копеечный, почти незаметный, снабжение намного лучше, чем в Центре, путевки в южные санатории — в приоритетной очереди. У меня много было однокурсников из Магаданской области и Чукотки. Люди там родились, выросли и после окончания институтов уехали туда работать. Они почти все предварительно, перед поступлением, взяли отношения от предприятий, чтобы на распределении не пролететь и не попасть в теплые края, где не было северных надбавок к зарплате и снабжения, как в районе Колымы. В 80-е годы очень многим специалистам на Колыму попасть было крайне тяжело. Нехватки кадров там не было…
* * *
…Я заканчивал институт уже в Перестройку, разговоры о сталинской сатрапии шли вовсю, у наших однокурсников из Магадана мы тоже интересовались про «край скорби и страданий». Скрывать не буду, рассказывали они ужасы: вся тундра в заброшенных лагерях и везде кости с черепами. Сейчас они сами над собой смеются. А тогда это было модно. И еще хвастались, что фраеров в Магадане нет, там почти все бывшие зэка и их потомки. Но на вопросы, почему после смерти Сталина они оттуда не уехали, отвечали: «Они ж не дураки. Работа есть, жилье есть, снабжение хорошее, зарплата в два раза выше, чем на материке…»
Помните кинофильм «Девчата»? Из Указа от 1948 года — «…районы Красноярского края и Новосибирской области, расположенные в 50 километрах севернее Транссибирской железнодорожной магистрали».
Фильм про лесоповал же. Про молодую повариху Тосю на лесоповале. О «Кубанских казаках» ущербные умом пишут и говорят — агитка. Про «Девчат» вроде такого не придумывают. Показана вполне реальная жизнь недавно организованного леспромхоза в Сибири. Еще почти нет отдельного жилья для рабочих. Люди живут в общежитиях, работает клуб, столовая. Что там ужасного в той жизни такого? Абсолютно ничего. Туда народ приехал зарабатывать хорошие деньги. Кто по своей воле, кто по Указу от 1948 года. Конечно, плохо, что не по своей воле, но ты еще попробуй такие деньги заработать в те годы в колхозе и в городе, да так быстро жилье получить.
Тому, кто хотел работать и зарабатывать, все эти ссылки-поселения были не страшны, даже, наоборот, из циркуляра МГБ и Прокурора СССР, там еще такое было:
«Разрешить перевод к месту жительства ссыльных поселенцев их семей. Местные органы советской власти постановлением Совета Министров СССР от 21 февраля 1948 года за № 416—159сс обязаны по представлениям органов МГБ оказывать содействие переезду семей ссыльных поселенцев, их трудоустройству и обеспечению жильем по месту ссылки».
Потому население Магадана и состояло, в значительной части, из бывших заключенных и поселенцев. Да возьмем хоть известного «страдальца» и такого же известного актера Георгия Жженова. Он попал под Указ от 21 февраля 1948 года, в 1949 году его выхватили и отправили в ссылку в Норильск. Думаете на лесоповал? Устроили на работу актером в Норильском Заполярном театре драмы им. Вл. Маяковского. По специальности. Двойной оклад по сравнению с московскими артистами. Ужасное тиранство!
Но Жженову аж задницу жгло актерство в Норильском театре. Ему хотелось на волю (как будто он в пьесах играл в кандалах), в столицу. Нести свет искусства каким-то норильским шахтерам-горнякам… Фу-у! Грубая публика!
Т. е., если посмотреть с той стороны, что определение на поселение по Указу от 21.02.48 г., кроме ограничения места жительства, имело другую сторону медали — людей отправляли туда, где они имели возможность работать и зарабатывать даже лучше, чем где-нибудь в Подмосковье или Саратове, то в чем была жестокость сталинского режима?
В том, что такие, как Жженов, в тех местах не имели такой возможности гадить на Советскую власть, как живя в Москве или Ленинграде?
Черновые отрывки из книги о Большом терроре. 28 панфиловцев.
7 декабря, 2019 https://p-balaev.livejournal.com/2019/12/07/
Я начну эту книгу с истории почти комичной, хотя и неожиданной для заявленной в названии темы, но именно эта история поможет понять многое.
Совсем недавно на ютуб-канале Дмитрия Пучкова было выложено интервью ведущего, Пучкова, с режиссером Шальопой, занятого съемками фильма о летчице-истребителе
