Блог «Серп и молот» 2019–2020 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2019–2020 читать книгу онлайн
Перед тем, как перейти к непосредственно рассмотрению вопроса о Большом терроре, нужно оговорить два важных момента.
Первый. Самого по себе факта Большого террора, расстрелов по приговорам несудебного незаконного органа 656 тысяч человек и заключению в лагеря на срок 10 лет еще примерно 500 тысяч человек, т. е. тяжелейшего преступления перед народом СССР, как факта не существует по определению. Некоторые особенно отмороженные правозащитники до сих пор носятся с идей проведения процесса над КПСС (правильней будет — ВКП(б)) по типу Нюрнбергского. Эту идею я поддерживаю, голосую за нее обеими руками. Я страстно желаю, чтобы на открытый судебный процесс были представлены те доказательства репрессий 37–38-го годов, которые наши профессиональные и не очень историки считают доказательствами массовых расстрелов и приговоров к 10 годам заключения более чем миллиона ста тысяч граждан СССР. Даже на процесс, который будут проводить судьи нынешнего нашего государства. Но моё желание никогда не сбудется. Попытка провести такой процесс уже была, уже были подготовлены доказательства, которые сторона, обвинявшая КПСС в преступлениях, хотела представить на суд. Да чего-то расхотела. А пока такой процесс не состоялся, пока не дана правовая оценка тем доказательствам, которые свидетельствуют о масштабных репрессиях 37–38-го годов, факт Большого террора любой грамотный историк может рассматривать только в виде существования этого факта в качестве политического заявления ЦК КПСС, сделанного в 1988 году. Мы имеем не исторический факт Большого террора, а исторический факт политического заявления о нем. Разницу чувствуете?
Второе. Историки в спорах со мной применяют один, убойный на их взгляд, аргумент: они работают в архивах, поэтому знают всю правду о БТ, а я — «диванный эксперт», в архивы не хожу, поэтому суждения мои дилетантские. Я, вообще-то, за столом работаю, а не на диване — раз, и два — оценивать доказательства совершенных преступлений, а БТ — это преступление, должны не историки, а криминалисты. Занимаясь вопросом БТ до того, как доказательствам его существования дана правовая оценка, историки залезли за сферу своей компетенции. Я себя к профессиональным историкам не причислял никогда и не причисляю, зато я имею достаточный опыт криминалиста. Как раз не та сторона в этом вопросе выступает в роли дилетанта.
Как раз именно потому, что я имею достаточный опыт криминалиста, я категорически избегаю работы в архивах по рассматриваемому вопросу. По нескольким причинам. Я сторона заинтересованная, я выступаю в качестве адвоката, и не стесняюсь этого, сталинского режима. Заинтересованная сторона в архив должна заходить и документы в нем изучать только в ситуации, приближенной к условиям проведения процессуального действия, т. е. в присутствии незаинтересованных лиц, с составлением соответствующего акта.
(П. Г. Балаев, 18 февраля, 2020. «Отрывки из „Большого террора“. Черновой вариант предисловия»)
-
Приговорен: ОСО при МГБ СССР 7 апреля 1951 г., обв.: 58-6, 7, 9, 11.
Приговор: ссылка на поселение в Красноярский край (бессрочно), погиб во Внутренней тюрьме Ленинградского УМГБ 14.04.1951
Реабилитирован в 1991 г.
Источник: Архив НИПЦ „Мемориал“, Москва»
Это информация об отце основателя Общества «Мемориал» в СССР Арсения Борисовича Рогинского, входившего в состав комиссии Председателя Президиума ВС РСФСР Хасбулатова, которая занималась подготовкой архивных материалов для суда над КПСС.
Мысли о том, что дети стукачей, дорвавшись до архивов, «слегка» откорректировали документы об Особом совещании НКВД вам в головы не приходят? Нет?..
* * *
— А-а-а! Гражданин начальник, черт меня попутал, я — дурак! Я не думал, что в моих письмах есть контрреволюция! Я идиот — я думал, что я лучше Сталина мог бы армией командовать. А так ничего плохого не думал. Я же даже стихи про революцию сочиняю-ю. Я всегда за партию и за Сталина был. У меня два ордена есть. Спаси, гражданин начальник! Век за тебя буду молиться у портрета Сталина!
— Идиот, ты понимаешь, что и своего дружка Виткевича за собой к «стенке» подвёл? У вас группа — ты это осознаешь?
— А-а-а! Спаси-и-и!
— Как я тебя спасу, если ты, болван, все письма в своей командирской сумке таскал и их у тебя при обыске нашли? Против вас с Виткевичем улик — на два взвода расстрельных хватит.
— А-а-а! Все, что хочешь сделаю-ю. Про всех всё расскажу! У командира бригады — ППЖ, начпрод бригады водку и сало продает, замполит «Красную звезду» с портретом Сталина скурил…
— Ну не знаю, может тебя на ОСО отправить, там к «вышке» не приговаривают…
— А-а-а-а! Отправь на ОСО, гражданин начальник! Пожалу-у-у-йста! Отправь на ОСО!
— Черт с тобой! Жалко тебя, дурака! Родина тебя вырастила, выучила, университет закончил, мог бы пользу приносить… Пиши, придурок…
— Что писать?
— Я продиктую…
Я больше, чем уверен, именно так было принято решение направить следственное дело А.И.Солженицына в Особое совещание. Потому неполживец и его последователи насочиняли, что приговоры ОСО ничем от приговоров судов не отличались. Могли дать и 10 лет, и 25 лет, и даже к расстрелу приговорить. 10 лет Николай Виткевич получил от военного трибунала, хотя был не основной фигурой в том деле. А Солженицына аж в Москву отвезли, чтобы там приговорить всего лишь к 8-ми годам…
* * *
Но осуждение таких, как Солженицын на 8 лет Особым совещанием, да еще при том, что за такое же, даже менее тяжкое преступление, трибунал спокойно выдавал 10 лет, не последнее преступление ОСО перед «демократическим человечеством»…
Войны с Германией Сталин, конечно, не ждал в 41-м году. Даже военным не разрешал по тревоге подниматься. Судя по некоторым признакам, Сталин был единственным человеком в стране, который не ожидал нападения немцев. Остальные не только ждали, но и заблаговременно подготовили даже Указы Президиума ВС СССР. В частности, уже 22 июня был готов Указ о чрезвычайном положении, утверждено положение о военных трибуналах. Вышла и такая очень суровая директива:
«Всем наркомам внутренних дел республик, начальникам УНКВД краев, областей, начальникам исправительно-трудовых лагерей НКВД, начальникам оперативных отделов лагерей НКВД
Прокурорам республик, краев и областей и прокурорам ИТЛ —
ПРИКАЗЫВАЕМ:
1. Прекратить освобождение из лагерей, тюрем и колоний контрреволюционеров, бандитов, рецидивистов и других опасных преступников.
2. Указанных заключенных, а также польские контингенты, немцев и иноподданных сосредоточить в усиленно охраняемые зоны, прекратив безконвойное использование на работах. Содержащихся в лагере заключенных максимально законвоировать.
3. Арестовать заключенных, на которых имеются материалы в антисоветской деятельности.
4. Охрану лагерей, тюрем и колоний перевести на военное положение.
5. Прекратить отпуска всем сотрудникам лагерей, тюрем и колоний и работникам прокуратур ИТЛ, находящихся в отпусках немедленно вызвать.
6. Прекратить ВСЯКУЮ переписку заключенных, а также содержащихся в спецпоселках, с волей.
7. Исполнение донести в 24 часа.
Народный комиссар внутренних дел Берия
Прокурор СССР Бочков»
Правда, зверство? Люди срока отмотали, а их на волю не выпускают. Сатрапы. Не дали контрреволюционерам и бандитам поучаствовать в борьбе против фашизма. Не верили им, подозревали, что или к немцам перебегут, или, пользуясь военной неразберихой, станут убивать и грабить советских граждан.
Правильно, разумеется, поступили. Оправдано в тех условиях. Но с окончанием войны наступила, подозреваю, некоторая эйфория и всех этих «страдальцев» отпустили на все четыре стороны из лагерей. Я понимаю, что у Сталина забот было выше крыше и без этого, одна конференция в Потсдаме чего стоила. Но чем думали руководители НКГБ и НКВД — не знаю. Курировал их на тот момент Берия, за такую оплошность ему стоило по голове настучать очень больно.
Опомнились только в 1948 году:
«ПРЕЗИДИУМ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР
УКАЗ
от 21 февраля 1948 года
О направлении особо опасных государственных преступников по отбытии наказания в ссылку на поселение в отдалённые местности СССР
1. Обязать Министерство внутренних дел СССР всех отбывающих наказание в особых лагерях и тюрьмах шпионов, диверсантов, террористов, троцкистов, правых, меньшевиков, эсеров, анархистов, националистов, белоэмигрантов и участников других антисоветских организаций и групп и лиц, представляющих опасность по своим антисоветским связям и враждебной деятельности, — по истечении сроков наказания направлять по назначению Министерства государственной безопасности СССР в ссылку на поселение под надзор органов Министерства государственной безопасности:
• в районы Колымы на Дальнем Востоке,
• в районы Красноярского края и Новосибирской области, расположенные в 50 километрах севернее Транссибирской железнодорожной магистрали,
• в Казахскую ССР, за исключением Алма-Атинской, Гурьевской, Южно-Казахстанской, Актюбинской, Восточно-Казахстанской и Семипалатинской областей.
2. Обязать Министерство государственной безопасности направить в ссылку на поселение государственных преступников, перечисленных в статье 1, освобожденных по отбытии наказания из исправительно-трудовых лагерей и тюрем со времени окончания Великой Отечественной войны.
Направление в ссылку на поселение этих лиц производить по решению Особого совещания при Министерстве государственной безопасности СССР.»
К этому Указу вышел еще и циркуляр за подписью министра МГБ и Прокурора СССР, в нем есть такое положение:
«Начальникам органов МГБ, по мере выявления шпионов, диверсантов, террористов, троцкистов, правых, меньшевиков, эсеров, анархистов, националистов, белоэмигрантов и участников других антисоветских организаций и групп, освобожденных по отбытии наказания из лагерей и тюрем после окончания Великой Отечественной войны, в том числе и тех, сроки наказания которым истекли во время войны, но они были задержаны в лагерях и тюрьмах до окончания войны, — арестовывать, оформляя арест в
