Казань и Москва. Истоки казанских войн Ивана Грозного - Павел Канаев

О том, что Казань была настоящей житницей, свидетельствуют не только письменные источники и названия праздников, но и памятники материальной культуры. В археологических слоях ханского периода обнаруживаются многочисленные следы культурных растений, по большей части злаковых. Царицей казанских полей являлась рожь. Культивировались здесь также яровая пшеница, овес, ячмень, бобовые. В ходе городских раскопок частыми находками становятся фрагменты жерновов и другие следы обработки зерна. Если даже в столице активно занимались обмолом, значит, сельское хозяйство давало по-настоящему большой прибавочный продукт.

Возвращаясь к «стад бесчисленному множеству»: в Казани преобладало стойловое скотоводство. Пасти скот на пастбищах круглогодично и в достаточном объеме не позволял климат, во многом схожий с московским. В целом же скотоводство носило в ханстве подсобный характер. Как и Русское государство, Казань сильно зависела от поставок конского поголовья и скота из Ногайской Орды.

Наряду с сельским хозяйством широкое распространение в ханстве получили различные ремесла. Многие из них достались казанцам в наследство от Волжской Булгарии. Например, выделка кожи: казанские мастера в изобилии изготавливали юфть и сафьян, которые поставлялись на внутренний и внешний рынки. Из них делали саадаки, колчаны для стрел, сапоги. Выпускалось все это главным образом в кожевенно-сапожных мастерских, находившихся у подножия Кремлевского холма, неподалеку от протоки между Казанкой и Булаком. Обработанные там кожи имели равномерный окрас и отличались искусным дублением.

Умели в Казани работать не только с кожей, но и с камнем. Камнетесы и гипсовальщики отливали замысловатые орнаменты для декора зданий, другие мастера изготавливали бытовые каменные предметы.

Было в Казани налажено и гончарное ремесло, которым занимались в основном в слободах за пределами посада – от греха подальше и поближе к воде. Там делали красную и цветную глиняную посуду хорошего обжига. С гончарными слободами соседствовали металлургические. Еще в ранних, «доханских», археологических слоях города обнаруживаются многочисленные следы обработки металлов: обломки медеплавильных горнов, скопления шлака. Высокого уровня достигли кузнечное и оружейное ремесла. Некоторые исследователи даже говорят о литье казанцами чугунных пушек, чему, правда, не находится археологического подтверждения. Зато массовое производство в городе ханского периода кольчуг и панцирей, клинкового оружия, бытовых предметов из железа – игл, шил, гвоздей, дверных петель, пробоев – никаких сомнений не вызывает.

Помимо насущного, казанские ремесленники думали и о прекрасном. Значительный пласт материальной культуры ханства составляют изделия декоративно-прикладного искусства. В нем развивались тренды еще золотоордынского периода: зооморфные мотивы сменились различными восточными орнаментами, а изображения ликов стали строжайшим табу. В свою очередь, медники с ювелирами создавали всевозможную утварь, посуду, украшения. Широко применялись гравировка, чернь, скань, инкрустация драгоценными камнями. Для тех, кто победнее, выпускались простые бронзовые побрякушки: перстни, браслеты, подвески.

Не столь ювелирным, но тоже очень непростым и важным делом в ханской Казани было судостроение. Казанцы сооружали суда нескольких типов, которые применялись в торговле и военном деле. Какие именно, будет рассказано чуть позже в контексте казанского военного дела. Одним из главных судостроительных центров являлась деревня-слобода Бишбалта (ныне Адмиралтейская слобода). Там жили и трудились мастера, которые изготавливали сами корабли, канаты, смолу, паруса. Селились в слободе также «матросы», «капитаны» и «лоцманы». Именно на месте Бишбалты в XVIII столетии Петром Великим будут заложены стапеля Казанского адмиралтейства.

В то время как ремесленники в городах и слободах оттачивали свое мастерство, а над посевами корпели «казан кешелэр», в лесных районах активно занимались собирательством, охотой и рыболовством. Об этих промыслах также напоминают археологические находки: рыболовные крючки, глиняные и каменные грузила для сетей. Осталось от провинциальных умельцев и немало сельскохозяйственных предметов, таких как серпы, плужные ножи, каменные жернова, фрагменты кос.

К слову, на некоторых ремесленных изделиях (правда, преимущественно городских) обнаруживаются различные надписи, что говорит об умении хотя бы части работного люда в Казанском ханстве читать и писать. Широкое же распространение грамотность получила лишь среди чиновников, духовенства и знати. Похожая картина наблюдалась и в Великом княжестве Московском, и в большинстве других феодальных государств. И все же Сигизмунд Герберштейн отмечал, что «эти (казанские) татары образованнее остальных».

Если сравнивать с кочевниками-ногайцами или засевшими в «зеленом море тайги» сибирцами, то казанцы и вправду превосходили их в плане просвещения. Уровень образования в Казани с большой вероятностью был сопоставим с Астраханью и Крымом. Все эти осколки Золотой Орды тесно взаимодействовали с ведущими восточными странами – Турцией, Персией, Ширваном – и перенимали у них научные знания, знакомились с произведениями искусства и литературы известных творцов.

Основы грамоты и богословия определенное количество городского населения осваивало в школах при мечетях, где преподавали муллы и специальные учителя – хальфы. Были в Казани и «высшие школы» – медресе наподобие турецких или иранских. Поступить туда, как правило, могли только отпрыски богатых родителей. Показательно, что крупное медресе при соборной мечети возглавлял сам сеид, то есть высшее духовное лицо Казани. Нередко выпускники таких учебных заведений отправлялись путешествовать в ту же Персию, Турцию и другие исламские страны, чтобы там продолжить обучение у самых почетных богословов.

Несмотря на религиозность образования в ханстве, литературные пристрастия казанцев не ограничивались богословскими трактатами. Казань того времени справедливо назвать не только политической, но и поэтической столицей Среднего Поволжья. Каждый казанский хан в обязательном порядке имел при дворе своего поэта. Да что там, сам хан Мухаммед-Эмин прослыл талантливым стихотворцем и литератором. Из-под его пера вышли такие произведения, как «Книга здоровья», «Книга о воспитании», «Книга о чудесах». Написал он и поэму с громким названием «Гнев», посвященную нашествию Тимура (Тамерлана). Но при всем уважении к Мухаммед-Эмину наиболее выдающимся литературным творцом ханского периода считается поэт Мухаммедьяр, написавший свои самые выдающиеся произведения в 40–50-е годы XVI века.

Примечательно и устное народное творчество Казанского ханства. Особую популярность среди всех фольклорных жанров получил так называемый дастан. В общих чертах это сказка на эпическую, героическую или любовную тему. Например, визитной карточкой казанского и вообще татарского эпоса стал дастан «Идегей». Он повествует о событиях рубежа XIV–XV веков в Золотой Орде, а основными действующими лицами выступают ханы Идегей, Тохтамыш и Аксак-Тимур.

Внутреннее устройство ханства: от хана до кешелэр

Как отмечал исследователь Михаил Худяков в 30-е годы прошлого века, в массовом сознании Казанское ханство предстает подобием монгольских степей с войлочными юртами и лишь одним городом посреди ничего. Разве что кочевья перемежались лесами, где вместо лихого всадника хозяйничал местный зверобой с луком из гнутой палки. А вместо