Заволоцкая чудь - Пётр Саввич Ефименко

остяки, кажется, до сих пор иногда являются в качестве гостей из-за Урала. Но что они приходили в прошлом столетии, в том нет сомнения. По сведениям, собранным уездными землемерами в 1785 г. при проведении границы между Вологодским и Тобольским наместничествами и переданным Лепехину, манцы (так вогулы называют остяков и самих себя) весной приезжали на оленях из-за Уральского хребта, к устью реки Челбы, впадающей в Печору, меняли здесь привезенную с собою рухлядь и рыбу на разную одежду и охотничьи орудия, плавали вниз по Печоре и впадающим в нее речкам в Печорскую волость, занимаясь в это время рыбной ловлей, снова променивали свои промыслы и возвращались осенью за Камень. Одна речка, впадающая с правой стороны в реку Щугор, до сих пор носит название Торговой, и зыряне утверждают, что она получила свое название именно от торговли с «егрой», как они называют остяков и с самоедами.

Не одни мирные торговые сношения существовали между пермскими народами и манцами. Часто отношения между ними принимали враждебный характер, благодаря нападениям последних. Так в 1455 году, в котором имя вогуличей в первый раз упоминается в нашей истории, князь вогульский Асыка, с сыном Юмшаном, приходил на берега Вычегды воевать новых христиан и, захватив вместе с другими пленниками самого пермского епископа Питирима, умертвил его. Вследствие этих набегов. пермяки вместе с вятичами ходили в 1467 году против вогуличей и взяли в плен Асыку. В 1485 г., после победы русских войск над вогуличами и остяками в самой Сибири, князья югорские заключили мир с князьями вымскими под городом Устьвымским и обязались не делать насилий над «пермьскимп людьми». Затем вогулы и остяки несколько раз вторгались сами или вместе с сибирскими татарами, в пределы нынешней Пермской губ., пока не были окончательно покорены Ермаком, завоевателем Сибири. Вот, кажется, все, что известно по части истории вогул и остяков.

На счет происхождения вогуличей и остяков ученые разногласят в мнениях. Некоторые писатели прошлого столетия выводили остяков из Севера европейской России, на основании сходства их языка с языками пермов и чухон, и на основании будто бы существующего у Остяков предания, что предки их вышли из земли Садомис, т. е. из земли финнов.

Многолетние же изыскания Кастрена привели его к заключению, что сибирские Угры или Югры, т. е. вогулы, остяки, как и остальные финны, прародиной своей имели Алтайские горы, и что еще в верховьях Иртыша встречаются явные следы их. Но позднейшие исследования колеблют это мнение, довольно распространенное между учеными. Г. Европеус во всем приалтайском крае, по самым подробным картам, не нашел никаких югорских названий местностей. Кажется, он хочет выводить их из европейской России, если можно делать такое заключение из его слов, что «под названием Югры русская летопись упоминает об остяках по Печоре еще в 1187 году». Нынешнее наименование этого народа он находит имеющим лишь местное значение, ибо считает его происшедшим от югорских As-jach, т. е. люди реки Оби (аз — Обь река и jach — человек). В прежнее же время думали, что имя Остяков есть новое татарское, данное по покорении Сибири татарами в ХIII веке и означавшее дикие люди (Уштяки).

Кроме зырян и Югры в древней Биармии обитало еще племя, не относящееся к ветви финских народов, а занимающее средину между югорскими и монгольскими народами: это самоеды.

Теперь, как известно, самоеды разделяются на несколько народов, и представителей одних и тех же родов можно встретить у здешних и сибирских самоедов; что свидетельствует об единстве их происхождения.

Во время Карамзина думали, что европейские самоеды были изгнаны из Сибири татарами. А Кастрен нашел, после долгих исследований, что самоеды вышли первоначально из Саянских гор, или верховьев речной системы Енисея.

Желание объяснить значение имени самоедов породило множество бесплодных научных толков. Производили это название и от сам един, т. е. сам один, и от семгоед, т. е. рыбоед; от сыроядец, и от слова сам себя едящий (людоед) и наконец от финского Саме, но ни на чем, кажется, не остановились. Из всех этих производств, мы думаем самое правдоподобное последнее. «Лопари сами себя называют Саме, или Согмаляйсет, т. е. жители болот, от суо — болото, а свою страну Самеядною. В первое время, когда были покорены лопари и нынешние самоеды, русские, не зная их языка, считали оба эти народа за один, потому что, по образу своей жизни и по наружному виду, те и другие мало различались. Вследствие этого, русские называли самоедов Самоядью, т. е. тем же самым именем, которое принадлежало лопарям. Такое смешение имена, могло произойти тем легче, что в те отдаленные времена область распространения лопарей и самоедов была несравненно шире, нежели ныне, и при том эти народы жили рядом, а не на противоположных концах нашего края, как теперь. Мы имеем несколько доказательств в пользу того, что самоеды некогда сходились с лопарями. Так Татищев говорит, что самоеды живут от Двины до Уральских гор, и переходят на запад до Лапландии, а на восток до р. Лены.

Свидетельство духовного завещания св. Лазаря, основателя Муромского монастыря на Онежском озере, в этом отношении еще более важно; он пишет: «А живущие тогда около озера Онего именовались Лопяне и Чудь», и далее: «Лопяне и Самоеды отыдоша от места сего в пределы океан-моря». Автор статьи «Чудские памятники в Олонецкой губ.», приводящий эти места, удивляется отождествлению имен Чуди, Лопи и Самоеди, свидетельствующем о сбивчивых этнографических понятиях преподобного, однако утверждает, что племя Самоедское «соприкасается к северо-восточным частям Пудожского уезда, у Кривого пояса, и могло некогда обитать ближе к Онежскому озеру». Вероятно, словом соприкасается автор упомянутой статьи хотел сказать, что самоеды доходят до Кривого Пояса, во время своих ежегодных странствований в Петербург; иначе нельзя объяснить слов его.

Пребывание самоедов в Онежском, Кемском и Архангельском уездах, по словам Европеуса, интересным образом подтверждается названиями, встречаемыми там, наприм., Самоедский бор в Вонгудской деревне, Кокоринской волости Онежского уезда, озеро Самоедское, Нюхотской волости, Кемского уезд., пожня Самоедки Арх. уезда, Вознесенской волости и пр. «Во всяком случае, — пишет он, — самоеды там не могли жить долго, и в большем числе, так, что не в состоянии были привесть в забвение у местных жителей югорских названий местностей и сами не могли оставить по себе почти никаких явно самоедских имен мест, кроме вышеприведенных. Еще, может быть, название реки Вонгуда есть самоедского происхождения, но такие названия требуют особого исследования».

По-видимому, такому широкому распространению самоедов противоречат рассказы новгородца Роговича и ладожан, которые помещают это