Казань и Москва. Истоки казанских войн Ивана Грозного - Павел Канаев

Во многом из-за установления прямых русско-турецких экономических связей товарообмен Москвы с Крымом оставался довольно скромным и имел второстепенный характер. Таврида в основном играла роль передаточного звена в торговле с османами. Тем более с 20-х годов XVI века постоянно нарастает военно-политическое противостояние Москвы и Бахчисарая, в том числе на казанской почве, хотя крымчане все равно поставляли в Русское государство лошадей, скот, предметы вооружения. Крымские товары то и дело мелькают в русских документах. Например, в духовной грамоте князя Ивана Борисовича Волоцкого (приблизительно 1504 год) отмечено: «Взял есми у Бориса у Кутузова саблю булатну Гирейскую».

Волжско-каспийская торговля

Одновременно с турецко-крымским рынком набирала обороты и волжская торговля Москвы. Еще в начале XVI века она носила нерегулярный характер из-за непростых русско-казанских отношений. Однако после завоевания Казани в середине XVI века, а затем и присоединения Астрахани москвичи окончательно заполучили себе важнейший участок Волги-матушки. С тех пор именно она стала главной русской торговой артерией, по которой «издалека долго» текли с запада на восток и обратно бесчисленные купеческие суда и целые флотилии. По Волге московские (а заодно английские и многие другие) купцы попадали в Астрахань – южные торговые ворота Руси, – выходили в Каспий, а по нему добирались до Персии, Ширвана, Бухарского и Хивинского ханств.

Экономические виды всех этих далеких стран на Москву тесно переплетались с политической обстановкой в регионе. Так, персидское государство Сефевидов в XVI веке соперничало с Османской империей за звание главного покровителя исламского мира. Решался вопрос, где именно окажется великий халифат. Вот почему Персия была заинтересована в Москве как в возможном союзнике против Турции. Пусть на прямой военный альянс с московским правителем сефевиды рассчитывали несильно, но почему бы не попытаться лишить османов перспективного торгового партнера и не переманить его к себе?

Узбекские же ханства (Хивинское и Бухарское) враждовали с Персией, которая в силу своего положения затрудняла их прямые связи со значительной частью Европы и странами Ближнего Востока. А вот торговле Хивы и Бухары с Москвой персы помешать никак не могли благодаря Волжско-Каспийскому пути. Это усиливало коммерческий интерес узбекских партнеров к Русскому государству.

Что касается Ширвана (современная территория Азербайджана), то он еще в 1465 году установил дипломатические отношения с Москвой, апробировав для своих купцов путь в Белокаменную по Каспию и Волге. Постепенно данное восточное государство становится одним из ключевых поставщиков ряда товаров для Московской Руси. К примеру, ширванская столица Шемаха была одним из ведущих мировых центров шелководства. Здесь московские купцы в больших количествах закупали как готовые шелковые ткани, так и шелк-сырец. Заодно приобретали хлопчатобумажные материи, специи, орехи, москательные изделия и поступавшую из Баку нефть. Черное золото перепродавали с неплохой маржей в европейские страны, где его использовали для освещения зданий.

Не уступал Ширван османам и персам по экспорту в Москву вооружений. Судя по документам, ряд бояр и детей боярских предпочитали продукцию именно ширванских мастеров. В этом плане показательна духовная грамота Григория Дмитриева Русинова 1521–1522 годов, где отмечено: «…а в коробе доспеху пять пансыров, да пять шеломов, да наручи шамахинские… А со мною на службе доспеху шолом шамахеиской да бехтерец…» Стоимость некоторых подобных изделий впечатляет. В духовной грамоте князя Юрия Андреевича Оболенского 1547 года читаем: «…да шолом тамошний черкасский и юшман шамахейской, а цена шелому и юшману 50 рублев». Для сравнения: за 50 рублей в то время можно было приобрести добротного рыцарского аргамака.

Волжский торговый путь

Долгое время Казанское ханство оставалось огромным волжским шлюзом, ворота которого то открывались, то закрывались для русских торговых судов в зависимости от военно-политической ситуации. Зачастую московским купцам приходилось довольствоваться ежегодной ярмаркой около Казани, на Гостином острове. Плыть дальше было небезопасно. Да и транзитные пошлины могли поглотить всю выгоду рискованного и далекого путешествия «за тридевять земель». Волжские татары отлично осознавали, какой мощный рычаг экономического воздействия на западного соседа находится у них в руках, и пользовались им при любой удобной возможности.

Все менялось для русских купцов в лучшую сторону, когда Москве удавалось распространить свое влияние на волжское ханство. Вероятно, беспошлинное прохождение судов по реке до Астрахани являлось одним из условий установленного в 1487 году московского протектората над Казанью. Тогда же казанских купцов обязали вести всю торговлю с мордвой и русскими землями исключительно через Нижний Новгород. Таким образом, волжский транзит перенаправлялся с максимальными выгодами для Великого княжества Московского.

Вот только русский патронат был крайне зыбок, а казанцы постоянно метались от московского к крымскому покровительству и обратно. Для обеспечения стабильного контроля над стратегическим торговым направлением Москве требовалось более основательно утвердиться в Поволжье, на что выделялись огромные ресурсы и до, и после завоевания Казани. Игра явно стоила свеч: даже в XIX столетии волжский путь приносил казне огромную прибыль, а Нижегородскую ярмарку вовсе называли «карманом России». Волга давала немалый доход не только как торговая артерия, но и как источник осетровых и других ценных видов рыб.

Наряду с торговлей и рыбным промыслом от контроля над великой рекой зависели и дипломатические связи Русского государства, ведь послы пользовались теми же маршрутами, что и купцы. Например, в 1465 году по Волжскому пути до Великого княжества Московского впервые добралось посольство от ширваншаха Феррух-Йасара. Уже в 1466 году с ответным визитом в Ширван отправилась дипмиссия во главе с Василием Паниным, а заодно и тверской купец Афанасий Никитин, начавший свое знаменитое «Хожение за три моря».

Как же именно купцы, дипломаты и путешественники попадали из Белокаменной в край «Тысячи и одной ночи»? Начинался такой вояж, как правило, в самой Москве. Иногда от нее до Коломны шли на подводах. Чаще по Москве-реке суда выходили в Оку, затем – в Волгу, по которой достигали Нижнего Новгорода, а потом Казани и Астрахани. Наконец, попадали в Каспий, чтобы добраться до ширванских берегов и Персии.

Передвигались по рекам на стругах, насадах, паузках и коломенках. Первые представляли собой легкие плоскодонные суда с отвесными бортами. Струги были гребными, но на них могли ставиться мачты с парусами при попутном ветре. Такие посудины имели длину от 6 до 20 метров и часто оснащались лубяными крышами для лучшей сохранности товара, а заодно и пассажиров. Иногда на них даже обустраивалась вторая верхняя палуба – что-то вроде чердака. Насады были куда более тяжелыми, крупными и неповоротливыми. Они могли достигать 35–40