Блог «Серп и молот» 2021–2022 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2021–2022 читать книгу онлайн
У нас с вами есть военные историки, точнее, шайка клоунов и продажных придурков, именующих себя военными историками. А вот самой исторической науки у нас нет. Нельзя военных разведчиков найти в обкоме, там они не водятся, обкомы вопросами военной разведки не занимаются. Нельзя военных историков найти среди клоунов-дегенератов. Про архивы я даже промолчу…
(П. Г. Балаев, 11 октября, 2021. Книга о начале ВОВ. Черновые отрывки. «Финская война»)
Вроде, когда дело касается продавца в магазине, слесаря в автосервисе, юриста в юридической фирме, врача в больнице, прораба на стройке… граждане понимают, что эти профессионалы на своих рабочих местах занимаются не чем хотят, а тем, что им работодатель «нарезал» и зарплату получают не за что получится, а за тот результат, который работодателю нужен. И насчет работы ученых в научных институтах — тоже понимают. Химик, например, работает по заданию работодателя и получает зарплату за то, чтобы дать тот результат, который работодателю нужен, а не тратит реактивы на своё хобби.
Но когда вопрос касается профессиональных историков — в мозгах публики происходят процессы, превращающие публику в дебилов. Мистика какая-то.
Институт истории РАН — учреждение государственное. Зарплату его научным сотрудникам платит государство. Результат работы за эту зарплату требует от научных сотрудников института истории государство. Наше российское. Какой результат нужен от профессиональных историков института истории нашему государству, которое финансирует все эти мемориалы жертвам сталинских репрессий — с двух раз отгадаете?
Слесарь в автосервис приходит на работу и выполняет программу директора сервиса — ремонтирует автомобили клиентов. Если он не будет эту «программу» выполнять, если автомобили клиентов не будут отремонтированы — ему не то, что зарплаты не будет, его уволят и больше он в бокс не зайдет, его туда не пустят. Думаете, в институтах по-другому? Если институты государственные — есть программы научных исследований, утвержденные государством, программы предусматривают получение результата, нужного государству. Хоть в институте химии, хоть в институте кибернетики, хоть в институте истории.
Если в каком-нибудь институте кибернетики сотрудники не будут давать результата нужного государству в рамках выполнения государственных программ, то реакция государства будет однозначной — этих сотрудников оттуда выгонят.
Но в представлении публики в институте истории РАН нет ни государственных программ исследований, ни заказа государства на определенный результат исследований, там эти Юрочки Жуковы приходят на работу заниматься чисто конкретно поиском исторической истины и за это получают свои оклады научных сотрудников государственного института.
А потом публика с аппетитом проглатывает всю «правду» о Сталине, которую чисто конкретно в поисках истины наработали за государственную зарплату эти профессиональные историки, не замечая, каким дерьмом наелась.
Вроде бы граждане понимают и знают, что наши государственные чиновники выполняют волю правительства, которое действует в интересах олигархата, и верить этим чиновникам может только слабоумный. Но когда дело касается вопросов к профессиональным историкам, чиновникам государства в институте истории РАН, то всё понимание куда-то исчезает, Витенька Земсков и Юрочка Жуков становятся чисто конкретными независимыми искателями правды о Сталине и СССР. За оклады и премии от государства…
(П. Г. Балаев, 30 августа, 2022. «Профессиональные историки и историки-самозванцы»)
-
Только ему деревенская жизнь уже была не по нраву. После армии — все дороги открыты. Менять после демобилизации форму на гражданский костюм? Щас! Разбежался! В любой кабинет заходишь в форме, сразу видно — бывший красноармеец, любое начальство встречает с радостными улыбками и горячими объятьями.
А на всех посиделках молодежь с открытыми ртами слушает рассказы про службу…
* * *
…Конечно, если, чтобы в армию попасть, нужно победить в целом медицинском конкурсе, то конечно…! Так ведь? Хорошо было Ворошилову — армия маленькая, конкурс в неё большой, поэтому молодежь в неё стремилась, чтобы получить почетное звание красноармейца и было из кого выбирать, поэтому «косьбы» не было. А сейчас в армию берут без всякого конкурса, главное, чтобы паховая грыжа берцами не ущемлялась.
Статистика только мешает. Население СССР в 1930 году — 157 млн., население РФ — 140 млн. Сопоставимо. РККА на тот год — порядка 800 тысяч, ВС РФ до сентября нынешнего года — военнослужащих 1 млн. 14 тысяч. Но уже в 2014 году сам Шойгу заявил, что контрактников в армии — 240 тысяч. Паритет, фактически, по процентам призыва относительно численности населения страны.
И это еще не всё. В СССР в 20-е и до конца 30-х годов в армию почти не призывались многие национальности, значительная часть населения СССР призывом не была охвачена. Это и понятно, культурная революция еще не закончилась, те же узбеки почти не знали русского языка, армия и так небольшой была, так еще брать в неё молодежь, которая не понимает даже слов строевых команд? Создавались национальные формирования, но их численность была совсем мизерной, что-то в пределах 20 тысяч.
Если это учитывать, то у Ворошилова по сравнению с Шойгу не только форы в плане «конкурса» не было, процент русского населения и части украинского (украинцев тоже не всех призывали, там были такие же национальные части, как и у туркменов), подлежащего призыву, у него был даже выше. Да сейчас в РФ призывается в год всего-то 200 тысяч с хвостиком!
«Косят» сегодня от армии, конечно, не столько же, сколько в СССР в 70–80-е годы, но «косят». Процент «косарей» уменьшился только за счет того, что срок службы сократили до 1 года. Большого смысла увиливать от призыва, имитируя проблемы с головой, уже нет. А вот в РККА призывали на 3 года, на флот — на 4. Если сегодня такие же сроки службы установить, то представляете, сколько из призывной комиссии уйдёт молодежи на обследование к психиатрам?
Может, у Ворошилова в армии маслом намазано было, разносолами солдат баловали и служба была вкуснее мёда? Нет. Трудностей тогда у страны было достаточно, армия вместе со страной их переживала. Я встречал мнение, что служить шли с охотой, потому что в армии хотя бы кормили более-менее, когда бóльшая часть населения еще бедной была. Только к семье моего деда это не относится, после возвращения последнего из его братьев из армии, семью раскулачили. Пока кто-то в семье служил в РККА, их родственников-кулаков не трогали.
Но и в Российской Империи при жуткой крестьянской нищете, армейское питание было гораздо лучше, чем у большинства крестьян, только когда РИ перешла к призывному комплектованию армии, там уход рекрута был — трагедией. Провожали как покойников. Даже в начале 20-го века, когда призывали на три года. Никто на службу не рвался.
Что смог сделать Ворошилов, если у него в армию молодежь рвалась, уход на службу был праздником, сёлами провожали будущих красноармейцев, так же встречали возвратившихся, гулянки закатывали, парни гордились тем, что служили? А уж дать взятку военкому или врачу, чтобы отмазал от призыва (при царе, кстати, такое было распространенным), тем более под «дурочку закосить» — при одной такой мысли мыслящего в этом плане навсегда в дурдом закрыли бы с самым реальным диагнозом шизика.
Да никакого волшебного средства у Климента Ефремовича не было, тем более контрактов, как у американцев. Люди моего поколения, особенно выросшие на селе, еще помнят, как примерно до середины 70-х провожали в армию парней. Проводы! Родители призывников в складчину столы у кого-нибудь одного во дворе накрывали, приходили родственники, знакомые, обязательно местное начальство, парторг непременно. Праздник — парни служить уходили. Напутствия от дедов и отцов. Говорили разные слова, но все, как один: «Служите достойно, слушайтесь командиров и начальников!»
Слушайтесь! И слушайте, что говорят командиры и начальники. Эти деды и отцы еще не знали, что в армии стали говорить командиры и начальники, поэтому когда среди призванных парней из моего села в конце 70-х появился первый дезертир, всё село было в шоке. Никто даже не представлял, что такое возможно — в мирное время из армии сбежать. Андрей Терещенко. Нормальный парень, только попал… кто служил в СА, тот понимает, что такое было попасть в роту охраны, где русских на 100 человек было меньше десятка. Но родителям еще было стыдно за сына, позор на всё село.
Только наши отцы и деды не служили в той армии, в которой у командиров и начальников самыми ходовыми были поговорки: «Солдат полчаса без работы — преступник», «Куда солдата ни целуй, у него везде — жопа».
А чем выше по должности и в звании командир и начальник, тем меньше печатных слов он употреблял в своей речи перед строем подчиненного ему подразделения, особенно если эта речь касалась каких-нибудь происшествий в подразделении. Тогда уж почти полностью она состояла из таких слов, рядом с которым «жопа» — вполне культурно.
Справедливости ради, командиры и начальники не только солдат такими словами, между собой там тоже старались блеснуть «лексикой». Кто служил офицером в 5-ой армии КДВО и сталкивался с генералом Морозовым, тот знает. И генерал Морозов не был исключением.
Произошло в армии то, что можно назвать одним словом — обыдление. Полное. Высшее командование стало к нижестоящим подчиненным, офицерам, относиться, как к быдлу. Эта цепная реакция пошла до самого низа. До «куда солдата ни целуй, у него везде — жопа». Ответная реакция снизу — офицеров солдаты стали называть шакалами, прапорщиков — кусками. «Военная лексика» — это признак обыдления армии. Матом с подчиненными, которые не могут ответить, начинают разговаривают только тогда, когда подчиненных считают быдлом. Сначала это воспринимается с обидой подчиненными, потом становится привычным. В порядке вещей. Никто уже и не замечает.
Вы можете представить Буденного
