Запрещенные слова. книга 2 - Айя Субботина

Ее голос и лицо скисают буквально на глазах.

Алина нервно затягивается, смотрит на остатки шампанского на дне бокала и кривится. Но не допивает - видимо, решает оставить их для тоста в финале истории.

Меня, если честно, останавливает только нездоровое, уже даже почти принципиальное любопытство.

— Он отказался от продвижения, которое предложил мой отец. Отказался от новой должности, которую на блюдечко с голубой каемочкой положил его. Отказался от роскошной двухэтажной квартиры в центре с видом на Дом с колоннами. Сказал, что я могу переехать к нему, а на все остальное он заработает сам. - Она трагически закатывает глаза. - Алина Вольская, которая не умеет сварить себе кофе и знает, как выглядит стиральная машина только в теории - в однокомнатной квартире без горничной и кухарки. Иллюстрация к слову «пиздец».

Она снов замолкает. И в противовес возникшей паузы, возле джакузи начинается шуршание голосов - скорее для вида.

Я понятия не имею, что мне делать. Дослушивать? Встать и уйти?

— В общем, я быстро сорвалась. Сразу во все тяжкие, - она посмеивается, но в тот момент, когда слышу в ее голосе что-то похожее на надрыв перед слезами - Вольская резко роняет очки обратно на глаза. - Ну а потом ты, наверное, знаешь: авария, журналисты, скандалище и говно из всех щелей. Отец спровадил меня заграницу, чтобы я не нарушила его запрет с ни встретиться. Потому что… все стало так неважно, когда вдруг Слава мог просто…

Она с шумом втягивает воздух через сжатые губы.

— Я начала ему писать и звонить сразу, как только меня выпустили из ежовых рукавиц. Но он ни разу не ответил. Лет десять – на помойку. Просто потому, что Форварды никогда, ничего, никому не прощают. Даже если ты скулишь и умоляешь хотя бы дать шанс выслушать - им насрать, если они вынесли приговор.

Мороз по коже как будто живет своей жизнью - я мог контролировать свой рот и даже отчасти мысли, но абсолютно бессильна пред реакциями тела. Хорошо, что парео позволяет хотя бы немного скрыть проступившие на бедрах здоровенный болезненные мурашки.

Она же не просто так вкрячила в свою скорбную повесть эти «десять лет».

Или в этом нет никакого тайного послания, а просто констатация факта?

Вольская может знать о нашем со Славой романе? Как далеко расползлась эта правда?

Несмотря на то, что Алина практически в лоб призналась, что у них со Славой никогда ничего не будет, облегчения я не чувствую.

Зато чувствую много чего другого - настолько болезненного, что изо всех сил стараюсь закрыться, спрятаться, не пускать внутрь.

— Ты, наверное, сейчас думаешь, к чему я устроила этот акт душевного эксгибиционизма, - фыркает Алина. Уже спокойно, без намека на подступающую истерику. Справляться с чувствами она умеет так же хорошо, как и я. И надо признать – за образом гламурной дурочки скрывается что-то большее, чем просто капризная папина дочка. Наверное, поэтому Слава в нее и влюбился – тяжело представить, чтобы тот Дубровский, которого знаю я, зацепился за пустышку.

— Эффект попутчика? - пожимаю плечами.

— Эффект списанной лошади, - грубо отвечает она. – Просто открываю твои глупые глазки - ты, кажется, совершенно очарована этой змеиной ямой и наивно веришь, что если тебя взял под крыло сам Павел Дмитриевич Форвард, то ничего палить не придется. Дай угадаю - он уже пиздит тебе, какая ты особенная,

Она снова смотрит на меня. И в ее золотых глазах я вижу отблеск той самой боли, которая живет во мне.

— Хочешь правду, умница? – Она нарочно говорит это жалящим тоном. Я бы хотела сказать, что мне все равно, но нет – достает, кусает до кости. – Ты часть этого мира ровно до тех пор, пока ты играешь по их правилам. Пока ты бросаешь в топку своего аленького паровозика куски своей жизни, они несутся вперед – в бизнес-классе, не платя ровным счетом ничего. Хочешь их догнать и зацепиться в хвосте? Тогда подумай хорошенько, чем ты будешь расплачиваться.

Она дергает снова нахлобучивает на нос свои огромные очки, поднимается – и уходит до того, как я успеваю сказать ей все, что думаю о советах от женщины, которую полуголой доставали из дубайских отелей.

Глава двадцатая

Эту субботу я мысленно обвела в календаре красным маркером.

Сегодня моя новая квартира перестает быть просто строительной площадкой и становится домом. Моим домом.

Я стою посреди залитой закатным солнцем гостиной, и не могу сдержать довольную улыбку. Настоящую, а не отрепетированную перед зеркалом, потому что сегодня для настоящей есть более чем законный повод. В воздухе все еще витает легкий запах свежего ремонт и новой мебели, но он уже смешивается с ароматом сваренного мной только что кофе.

Ремонт окончен.

Все именно так, как я хотела, как видела в мечтах о будущем, когда позволяла себе мечтать. Белые, чуть шероховатые стены, на которых будет так красиво играть свет. Наливной пол цвета теплого песка, по которому хочется ходить босиком. Огромный, мягкий диван, на котором можно утонуть с книгой и огромной чашкой чая или капучино. Кухня - серая, матовая, строгая, без единой лишней детали, - уже встроена, и каменная столешница приятно холодит пальцы.

Но главное - терраса. Мой личный кусочек неба.

Строители закончили вчера. Теперь она застеклена панорамными раздвижными панелями, а под покрытием из террасной доски спрятана система подогрева. Здесь, в глубоком плетеном кресле, укутавшись в плед, я смогу сидеть до самых холодов, смотреть на море и делать вид, что остального мира не существует.

Решено - остаюсь здесь на выходные.

Первое настоящее новоселье - только для меня. Позже будут родители, Лиля, Наташа. Но эти два дня - только мои.

В новом холодильнике, конечно, мышь повесилась, и в принципе можно ограничиться доставкой из ресторана, но в свои первые выходные в своей новой квартире мне хочется провести максимально по-домашнему. И в конце концов, хочется обновить новую электроплиту - я уже так давно ничего сама не готовила, что нужно проверить, не забыла ли вообще, за какое место держать сковороду.

Поэтому первым делом рулю «Медузу» в сторону ближайшего супермаркета, сливаюсь с вечерней толпой покупателей, но чувствую себя все равно особенной, потому что у меня не просто поход со списком между рядами, а целый маленький ритуал переезда в новую жизнь. Выбираю свежий, хрустящий багет, несколько видов сыра, оливки,