Трубадура - Дарья Волкова

– Привет-привет! Как ты там, как твои дела?..

– Пап, дай мне Туру.

– Степан, ты не перебивай, а слушай отца!

– Пап, я тороплюсь. Дай мне Туру. Пожалуйста.

– Успеется. Я вот что хочу про схему рокировки сказать – ты вашему тренеру передай…

Прижавшись затылком к стене, Стёпа выслушивал рекомендации тренера детской волейбольной секции из города Ейска, пока команду не позвали на награждение. С Турой он так и не поговорил. Решение оставить ее пока временно без телефона казалось уже не таким правильным. Ей так, конечно, спокойнее. А поговорить с ней – ноль повдоль.

Звонить приходилось либо на номер Лёлика, либо отцу, либо на городской. Был еще скайп, но туда удавалось прорваться редко. Нет, Степан был полностью информирован – что летняя одежка куплена, что Ту кушает хорошо, спит тоже, дело ей нашли. Но что, как – никаких подробностей. Всем некогда вести долгие разговоры, включая его самого. И перспективы приехать отодвигаются. Игры, перелёты, и еще в график нужно как-то засунуть поездку в Питер – Яков звонил, бьет копытом и рвется в бой. А впереди – Мир.

И всё-таки удача улыбнулась Степану.

Удалось-таки поймать ее в скайпе. Он залюбовался. Кажется, загорела – а был уверен, что к таким северным девам загар не прилипает. Улыбается, а на щеках ямочки. Вот и щеки появились, надо же. Цветной симпатичный сарафанчик. Голые плечики кажутся уже не такими худыми.

– Как ты?

– Хорошо. – Потом спохватилась. – Скучаю по тебе ужасно.

– Я тоже. – Стёпка тоскливо взъерошил волосы на затылке. – Думал, я в хорошей физической форме. Куда там. Гоняют так, что семь потов сходит. Мне кажется, я или пашу на площадке, или сплю в дороге. Другого состояния не бывает.

– Неубедительно! – Она не просто улыбается – смеется.

И Стёпа от изумления открывает рот. Когда он видел ее смеющейся в последний раз? Ай, Василиса, ай, кудесница!

– Тебе же это нравится, Стёпа! И вообще, чемпионам ныть не полагается.

– Мир не выиграл – еще не чемпион.

– Аппетит приходит во время еды, я смотрю.

– Конечно.

За спиной Туры появляется отец.

– О, Стёпка, привет. И пока.

– Что значит пока?

– Тренировка у нас. – Аркадий Ефимович обнял Туру за плечи. – Пошли, рыбка моя. Переодевайся и на площадку. Будем отрабатывать подачу.

– Эй, погодите!

– Стёпка, ну сам посуди, – отец нахмурился. – Как это так, девчонке двадцать семь, а мяч в руках держать не умеет. Непорядок!

За спиной отца Тура изображала какую-то пантомиму. А потом связь прервалась. Степан почесал затылок. Непорядок – не то слово. Бардак у них там!

Звонок брату.

– Лёвка, как там у вас?

– Тебе делать нечего перед началом чемпионата?

– До начала еще времени вагон. Как вы там? Как Тура?

– Тюльку Василиса на рынок услала. Используем детский рабский труд.

– Ты серьезно ответить можешь?

– Могу. Но не хочу. Ладно-ладно, – прервал Лёвка начавшуюся гневную отповедь старшего брата. – Всё нормально. Тюлька с Василисой живут душа в душу, на кухне ругаются будь здоров – такие кулинарные баталии, что дым до потолка. Василиса просто счастлива. Мы с батей тоже – еда с каждым днем всё вкуснее и калорийнее, хотя куда уж. Да и вообще – Тюльке всё внимание, нас с отцом почти не достают. А я учу рыбку нашу плавать.

– Ругаются? Счастлива? Рыбку? – Стёпка не знал, за что хвататься.

– Ну Тюлька же! А батя ее не иначе как «рыбка моя» и не называет. А тебе, Степан Аркадьевич, выговор.

– За что это? – мрачно поинтересовался Степан. То, что происходило дома, явно вышло из-под его не то что контроля – даже понимания.

– Ты почему девушку свою плавать не научил? – Лёлик явно наслаждался разговором и замешательством старшего брата. – Это же стыд и позор. Плавать не умеет. Ужас! Сексом можно не уметь заниматься, но уметь плавать человек обязан.

– Иди ты к черту!

Под довольный хохот брата Степан нажал отбой. Спустя минуту на телефон пришла фотография. Расчерченный лист бумаги с цифрами, прикрепленный питерским магнитиком к холодильнику. И подпись: «Динамика прибавки веса».

Нет, там не бардак. Дома дурдом. Дорвались родственнички.

– Хорошая девка, рукастая, – довольно вещала Василиса в трубку. – Нет, ее есть чему научить, но руки из нужного места растут.

– Ба… – Стёпка не знал, как это комментировать.

А Василиса даже «ба» проигнорировала, продолжая говорить с какой-то мечтательной, что ли, интонацией:

– И рыбник, и курник, и с клубникой – всё освоила. Суп и без меня варить умеет. Сегодня будем лопатку запекать – у Аркадия же день рождения, заказал. Посмотрим, что с рынка принесёт – учу ее мясо выбирать.

– Ясно. – Каждый звонок домой – удивление. – Если не получится позвонить отцу – передай ему мои поздравления.

– Мужчина, я по вам скучал!

– Яков, прекрати, на нас смотрят! – Стёпа попытался, но безуспешно, отбиться от объятий Больцмана.

– Санкт-Петербург – это Европа, друг мой! – довольно сияя, вещал Яков. – Здесь вам не ваша дикая азиатская Московития.

– Давно она стала моей? – Степан рассеянно поправил лямку рюкзака. Весь перелет он составлял список дел и вопросов, которые нужно обговорить, но Яша сбил его с толку своим напором.

– С тех пор как ты стал членом национальной сборной. Поздравляю с победой, кстати!

– На Мире только бронза.

– Ты расстроен, что ли? – недоверчиво округлил глаза Больцман.

– Стать первым на Европе и третьим на Мире в дебютный год в национальной сборной – чем тут быть недовольным? Я просто уточнил, что на Мире мы были третьими.

– Да я помню, помню! – Яша хлопнул его по спине. – Рад, что ты наконец приехал. А то которую неделю кормишь меня обещаниями, а дело стоит, Римма Романовна уже копытцем бьет.

– Кто?! – бурная деятельность, которую развил Яков по решению их с Турой дел, не могла не изумлять. Но про Римму Романовну Стёпка что-то не помнил.

– Тётка моя двоюродная по маминой линии. Она риелтор.

– Слушайте, Больцманы, вы просто окружили!

– Гражданин Кузьменко, у вас-таки есть прэтэнзии?

– Нету, – наконец рассмеялся Степан. – Она может прямо сейчас подъехать? Нам тоже час добираться как минимум.

– Не вопрос, сейчас позвоню.

Римму Романовну они встретили аккурат у дверей парадной – подъехали одновременно. В машине, отвечая на многословные расспросы Якова и слушая еще более многословные его рассказы, Стёпа нарисовал себе в голове образ классической еврейской тёти Розы, который не имел, как выяснилось, ничего общего с действительностью. Римма Романовна была миниатюрна и сухощава, с каштановым каре и голубыми глазами. Принадлежность к богоизбранному народу выдавал лишь нос – тонкий, но значительного размера.

– Так, это у нас хозяин квартиры,