Трубадура - Дарья Волкова

Яшенька? – К делу она приступила незамедлительно. Голос у нее был под стать фактуре – звонкий, девичий. Степан вздохнул: в противостоянии с Еленой Павловной он рассчитывал на более серьёзного союзника.

– Это у нас доверенное лицо хозяина, – ответил Степан за Яшеньку.

– Таки и доверенность имеется?

– Имеется.

– Отлично, – деловито кивнула риелтор. – Тогда пойдемте смотреть объект.

Елена Павловна подарила им полчаса, а потом явилась. Они как раз закончили осмотр, а теперь, сидя за обеденным столом в гостиной, изучали документы. Точнее, изучала их риелторша, а Стёпа и Яков негромко переговаривались. И тут в дверях явилась Падлна, блистая атласом ядовито-голубой блузки и тенями аналогичного оттенка.

– Это как понимать?

Римма Романовна лишь на мгновение подняла взгляд от документов, а потом снова вернулась к чтению.

– Как это понимать, я вас спрашиваю?!

Никто не торопился Елене отвечать: Римма Романовна читала, Яков с довольным видом раскачивался на стуле, Степан смотрел в упор. Ему надо было принять решение. Разумно, взвешенно, без эмоций. Так, чтобы Туре потом жилось спокойно. Надо всё сделать правильно. Ничего личного, только бизнес. Только не получалось без личного и эмоций.

Стёпка всегда легко прощал людей. Ну, скажем прямо, желающих его обидеть находилось мало, но совсем без обид и ссор в жизни не бывает. Но всё это не задерживалось в его сердце. Прощал обидчиков и отпускал обиды легко. Но когда дело коснулось Туры… Сколько ей пришлось вытерпеть от мамаши только на Стёпкиных глазах. А сколько было еще раньше? А ведь это мать, которая дала жизнь. На ее фоне ошибки молодой Ларочки Кузьменко казались детским лепетом. В личной системе ценностей Степана Елена тянула на эталон абсолютного зла. Она и Член Леонтьевич. Но до козлобородого Стёпка еще доберётся, и там можно не сдерживаться. А тут…

Спокойно, взвешенно, без эмоций. Без, мать их, эмоций.

– Ты собираешься продавать квартиру?! – Елена Павловна наконец всё сложила – документы на столе, которые Римма Романовна принялась фотографировать на телефон, электронную рулетку.

– Да. – Спокойно и без эмоций.

– А я?!

– А тебя продать нельзя. Во-первых, это незаконно, во-вторых, товар ты совершенно… неликвидный. Как говорится: «дама сезона распродаж».

Римма Романовна негромко хмыкнула, не прекращая делать снимки. А Елена Павловна предсказуемо вышла из себя:

– Вы кто такая?! – Она подскочила к столу и стояла теперь, уперев руки в бока и воинственно нависая над риелторшей бюстом. – Вы в курсе, что эта сделка незаконна? Я вам не позволю! У меня есть права!

Римма Романовна аккуратным жестом поправила очки в тонкой серебристой оправе, потом так же аккуратно заправила прядь волос за ухо. И тоненьким голоском спросила:

– А вы кто, позвольте полюбопытствовать?

– Я тут живу!

– Он тоже тут живет. – Риелторша указала на пробежавшего по краю буфета и замершего таракана. Ну надо же. Развелись. Не было ведь. – Она повернулась к Елене Павловне. – И что теперь?

– У меня есть права! – Елена Павловна от возмущения пошла бордовыми пятнами.

– Предъявите ваши права.

Елена только открывала и закрывала рот, на мгновение потеряв дар речи.

– Документов нет? Расскажите о своих правах суду, у меня нет таких полномочий. Ну всё, я нужную информацию получила, начинаю работать, – последнее было уже адресовано Степану.

Елена Павловна, осознавшая, что ей никто ничего объяснять не собирается, выскочила из столовой, хлопнув на прощанье дверью. Все трое дружно поморщились.

– У вас не будет из-за нее… – Степан кивнул на дверь. – Проблем?

– Проблем? – вздёрнула бровь риелторша. – Степан Аркадьевич, я этого добра столько повидала. – Она легонько похлопала Степана по руке. – Не извольте беспокоиться – и не таких обламывали.

– А если она вам будет мешать… работать? Показывать квартиру? Хамить потенциальным покупателям?

– Пусть попробует, – фыркнула Римма Романовна и встала. Невысокая, но очень серьёзная женщина. И тут Степан понял, что союзник у него вполне себе грозный.

Елена чем-то демонстративно громыхала на кухне под аккомпанемент собственного визгливого голоса. Степан запер дверь за Яковом и его двоюродной тёткой и неспешно прошёл по коридору, проверяя, запер ли все двери в комнаты. Ему надо быть хладнокровным. Очень надо.

До кухни не дошел, окликнул из коридора:

– Елена, ставь чайник.

Шум стих, а Степан отправился в гостиную – накрывать на стол.

Стол был сервирован как при Павле Корнеевиче. Стёпка даже нашел в буфете окаменевшие цукаты в конфетнице. Появившаяся в дверях Елена Павловна смотрела исподлобья, а чайник держала двумя руками.

– Садись.

Сначала они пили чай – будто на самом деле для этого и встретились. Первая нарушила молчание Елена Павловна.

– Ты в самом деле продаешь квартиру?

Степан кивнул.

Она посопела и зашла с другой стороны.

– Где моя дочь?

– В санатории.

– В каком?

– В самом лучшем.

По дороге у него Яша спрашивал про Туру, и Стёпа ответил то же самое. А на аналогичный вопрос, что за санаторий, ответил: «Санаторий имени моей бабки. У нее все обязаны быть довольными, здоровыми и жизнерадостными». Падлне этого говорить не стал – много чести.

– Ты лишил меня дочери!

Стёпка молча подпёр щеку ладонью и уставился на мамашу. И она отвела взгляд. Молчала долго, а потом проговорила тихо:

– Мне некуда идти.

– Да ладно?

– Это мое единственное жилье!

– На которое у тебя нет никаких прав, – резюмировал Степан.

– Ты не можешь быть таким… таким…

– Жестоким? Подлым? Неблагодарным? Эгоистичным? Каким?

– Ты не можешь выгнать меня на улицу!

– Да почему не могу? Могу. – Степан пожал плечами и пару раз звякнул крышкой сахарницы.

Елена почему-то вздрогнула.

– Ты взрослый дееспособный человек, не инвалид, имеешь работу. Сними себе жилье.

– А жить я буду на что?

– Думаю, при разумной экономии всё можно устроить.

Елена Павловна сверлила Степана взглядом.

Его ответный взгляд был безмятежен и беспощаден.

Елена Павловна вскинулась:

– Нет, я не верю! Тура бы никогда так со мной не поступила!

– Тура, может быть, и нет. Но сейчас всё здесь решаю я. А знаешь… – Степан еще раз звякнул крышкой. – У меня есть для тебя альтернативный вариант.

– Какой?

– Квартиру я в любом случае продам, как только наследство вступит в силу. Но могу тебе предложить место для житья.

– Что за место? Где-нибудь в Ленобласти, девять квадратных метров?

– Вовсе нет. Экологически чистый район с высоким европейским уровнем жизни, в твоем распоряжении будет целый дом.

В глазах Елены Павловны было недоверие, но в них читался нешуточный мыслительный процесс.

– Где это? Подробности?

И Степан изложил ей все известные ему подробности о наследстве преподобного Ларса Рённингена, ныне покойного.

Заместитель директора откинулся на спинку кресла, оторвав взгляд от экрана ноутбука, и некоторое время молча смотрел