Любовь моя, Анайя - Ксандер Миллер

качестве ассистентов мужей и сестер рожениц. В рекомендательном заключении этот доктор писал, что Какетт «за две недели без посторонней помощи увеличила население Бисантенера на один процент» и что он собственными глазами наблюдал, как младенца вывели из состояния клинической смерти с помощью кубика льда и дыхания медсестры.

Какетт вела спецфакультатив — углубленный курс акушерства, считавшийся важным этапом обучения для тех, кто специализировался в области родовспоможения. Анайе, которая перевелась из другого города, для прохождения этого спецкурса требовалось разрешение Какетт. Молодые люди бегом помчались в родильное отделение; там Анайя оставила Зо на улице, рядом с будущими отцами. Он наблюдал, как они меряют шагами газон. Когда Анайя вышла, Зо бросился к ней и схватил за руку.

— Они думали, я жду, пока ты родишь нашего ребенка.

— Мальчика или девочку? — спросила Анайя.

Зо задумался.

— Девочку, — ответил он наконец. — Она будет похожа на тебя.

Анайя взяла его за руку.

— Весной мисс Какетт дала мне место в своем классе.

Мы начинаем в январе.

* * *

Когда Анайя сообщила кузине, что Зо приехал в Порто-Пренс, Надин настояла, чтобы молодого человека пригласили к ним домой — познакомиться. Анайя стала возражать, заявляя, что ее отец, Клод Жюст и даже дядя Тессьер следят за ними, но это только рассмешило Надин.

— Дезмонд Тессьер и Венсан Леконт — не Национальная полиция.

Договорились, что Надин познакомится с Зо в среду после обеда, при свете дня. Он должен был привезти заказ Надин — мини-холодильник, который она только что купила в магазине бытовой техники на улице Деренонкур.

— Самое забавное, — заметила Надин, — что твой парень получит работу, которую оплатит мой отец.

При следующей встрече с Зо — это было во второй половине дня, после занятий в школе медсестер, — Анайя передала ему сложенный бланк заказа.

— Хочешь посмотреть, где я живу?

В среду после обеда Зо, как было велено, привез frijidè[96] с улицы Деренонкур. Он позвонил с черного хода. Надин спустилась вниз, одетая для танцев — в мини-юбку и топ без рукавов. Она была довольно пухленькая и достаточно взрослая, чтобы понимать, что мужчинам это нравится. Девушка взялась за прутья решетки и заговорила с Зо через ворота:

— Тебе нравится такая работа? Развозить по городу заказы?

— Это холодильник, — сказал Зо, — для мисс Надин Тессьер.

— Я знаю, — ответила девушка, отпирая ворота. — Это мой заказ.

Зо снял холодильник с тележки, поставил на плечо и стал подниматься по лестнице, следуя за Надин. Она остановилась на площадке и оглянулась на него, словно хотела, чтобы он заговорил, но Зо имел привычку помалкивать на работе.

— Надеюсь, тебе известно, что мой отец — судья федерального апелляционного суда, — сказала девушка. — Говорю это только для того, чтобы ты знал, что тебе светит. Если обидишь мою кузину, — и она щелкнула пальцами.

Прежде чем Зо успел ответить, дверь квартиры распахнулась, и он встрепенулся под тяжестью своей поклажи. На пороге стояла Анайя в белых брюках, и это зрелище сводило его с ума. Он тут же забыл и про холодильник, и про Надин с ее угрозами насчет судьи. Шагнул вперед и, одной рукой придерживая frijidè, а другой обняв Анайю, поцеловал ее.

Надин устроила для них ужин, заказав еду из «Эпи д’Ор», американского ресторана на дороге в Петьонвиль. Зо впервые в жизни попробовал пиццу и увидел куриные наггетсы.

— Вот так, — продемонстрировала Надин, обмакнув наггетс в майонез и поднеся ко рту Зо.

Парочка сидела, потягивая из одной соломинки кока-колу и держась за руки под столом.

— Сначала я не знала, что о тебе и думать, — призналась Надин. — Ведь кругом часто твердят о мошенниках и лжецах и очень редко — о верных и порядочных мужчинах.

— Это потому, что верные и порядочные мужчины ужасно скучные, — ответила Анайя.

* * *

Зо и Анайя наслаждались ощущением затерянности в Потопренсе. Тут проживало три миллиона человек, и всем было плевать на приличия. Анайя притворялась, что она — девушка из обычной провинциальной семьи, приехавшая заканчивать учебу, а Зо — ее официальный бойфренд, уже привеченный родными. Они встречались в полдень и средь бела дня целовались на перекрестках.

Вечера проводили, прогуливаясь по улицам после закрытия магазинов и останавливаясь у освещенных пекарен, чтобы купить горячие оладьи. В ноябре, когда начался сбор урожая, перекусывали поджаренной на углях молодой кукурузой с горячими жесткими зернами. Зо сводил Анайю потанцевать в клуб «Микамакс» и целовал прямо на танцполе. Однажды ночью, проходя через уже закрывшийся фруктовый рынок, Зо приобрел последнее яблоко из корзины, и влюбленные придумали игру: Анайя счищала красную кожуру зубами, перекладывала ее в рот Зо, а сама съедала сладкую мякоть.

Они посетили собор Нотр-Дам де л’Ассомпсьон[97], знаменитый своими нежно-розовыми контрфорсами. Внутри, по контрасту с сияющим карибским днем, было темно и прохладно. Влюбленные, почти ничего не ввдя, сидели на скамье и шептали друг другу на ухо всякие нежности. Анайя поставила Зо у алтаря, а сама медленно двинулась по проходу, будто его невеста. Зо ждал ее с ощущением, какого раньше никогда не испытывал. Это было нечто похожее на полное удовлетворение, и когда девушка приблизилась, он понял, что время пришло.

Они вернулись в ее квартиру рядом со стадионом Сильвио Катора. Застройка этого района была приземистая, разновысокая, поэтому из дома Анайи, хоть он и был всего лишь четырехэтажным, беспрепятственно открывался вид на море. Парочка любила сидеть на крыше в прохладную погоду, особенно после дождя, смывавшего с неба смог и очищавшего воздух.

От сверкающего залива их отделяли лишь ряд разрозненных пальм и несколько улиц. В темноте можно было различить национальную автостраду — цепочку огоньков, бегущих вдоль побережья. С другой стороны виднелась высокая темная гора, ограничивавшая город с юга. Зо сказал, что это Мон-Нуа, и объяснил Анайе, как по мачте сотовой связи определить положение его жилища.

— Бедный Озьяс сейчас там, наверху, — проговорила девушка. — Совсем один.

— Кстати, об Озьясе, — сказал Зо, — вот свежая дыня с его огорода.

Это была зимняя канталупа с гладкой кожурой. Анайя поинтересовалась: неужто Зо весь день таскал ее с собой, но молодой человек не ответил. Он протянул ей нож, чтобы разделать плод. Девушка положила дыню между ними и разрезала ее. Та аккуратно распалась на половинки. Из мякоти, точно неправильно сформировавшееяся семечко, торчала красная пуговица. Зо вытащил ее двумя пальцами.

— Я полюбил тебя с тех самых пор, как впервые увидел, как ты потягиваешь вишневый сок из стакана, — начал он.

4

Ближайшим другом Озьяса