Шрам - Эмили Макинтайр

будешь умолять о смерти. Поняла?

Она кивает, всхлипывая. Ее щеки намокли от слез.

С улыбкой я отступаю, развожу руки в стороны и обращаюсь к присутствующим:

– Поприветствуйте нашего нового воина. Она здесь, чтобы присоединиться к борьбе.

Глава 19

САРА

– Я не идиотка, Марисоль. Я умею танцевать.

Уткнув руки в бока, женщина поджимает губы – в последнее время она только этим и занимается:

– Это ваш первый танец с его величеством.

Отойдя к стене бального зала, я беру стакан воды и делаю глоток, мечтая, чтобы этот кошмарный «урок» поскорее закончился. Танцами я занимаюсь с самого детства и прекрасно знаю, что нужно делать.

– Миледи, мне бы очень не хотелось, чтобы вы опозорили себя и короля.

Я сужаю глаза. Ее тонко завуалированное оскорбление вонзается в кожу, точно иголки.

– Нет, конечно, этого нельзя допустить.

Марисоль подходит к цилиндрическому патефону – с колоколом, как у духового инструмента, – и опускает узкий край вниз. Спустя мгновение в зале уже льются звуки музыки.

С тяжелым вздохом я принимаюсь разминать шею – как раз в тот момент, когда на восточной стене открывается дверь.

– Неужели я пропустила все веселье? – по залу разносится голос Шейны.

Я поворачиваюсь к ней с широкой улыбкой.

– Шейна! Где тебя носило? Я так скучала! – Я раскидываю руки и приглашаю ее в объятия. В груди становится тепло.

– Я ведь ужасно люблю пропадать. – Она прижимается ко мне. – Мне так много нужно тебе рассказать, – шепчет она на ухо.

Кивнув, я разрываю объятия и беру ее за руки. Любопытство пробирается во все уголки сознания, и я не могу не задаться вопросом, что она хочет мне рассказать и где она все это время была.

– Я могу чем-то помочь? – спрашивает Шейна, оглядываясь по сторонам.

– Нет, если только ты не найдешь мне танцора получше. – Я поворачиваюсь к Марисоль, сморщив нос: – Без обид.

Марисоль вздыхает, хмуря светлые брови:

– Нет смысла обижаться.

Я начинаю смеяться.

– Да ладно, Марисоль. Расслабься! – Я подхожу к ней, кладу ладонь на плечо. – Все будет прекрасно. Ты отлично справляешься, и мне очень жаль, что усложняю тебе жизнь. Но, клянусь, танцевать я умею.

Ее глаза смягчаются, уголки губ подрагивают, и она кивает, тяжело вздыхая.

– Простите, что я так… ну, вы понимаете, – она пожимает плечами. – Организация бала – это большое давление.

Я улыбаюсь.

– Именно поэтому я поручила эту задачу тебе. Ты справишься лучше, чем кто-либо другой.

Лицо ее озаряется, и она кивает.

– Ступай, отдохни. Нам с Шейной нужно поболтать. – Я сжимаю ее плечо в надежде, что фрейлина не станет спорить. Я знаю, что ей, как и мне, не хочется здесь находиться.

– Благодарю вас, миледи. – Она делает реверанс, а потом уходит по полированному полу бального зала и исчезает в коридорах замка.

Только когда дверь закрывается, а эхо гулко отражается от арочного потолка и каменных колонн, я опускаю плечи, расслабляюсь и обращаю взор на свою самую близкую подругу. На ту, которая стала чужой с момента прибытия в замок.

Улыбка расплывается по моему лицу, и как только она дарит ее в ответ, мы обе начинаем смеяться.

– Я ей не нравлюсь, – выдавливаю я сквозь смех.

Голубые глаза Шейны поблескивают:

– Не думаю, что ей вообще кто-то по нраву.

Мои руки упираются в бедра, голова наклоняется в сторону:

– О, ей очень нравится мой будущий муж.

Брови Шейны приподнимаются.

– Почему ты так думаешь? Она одна из его любовниц?

Я пожимаю плечами:

– Кто знает? У него наверняка их несколько. И ты можешь быть одной из них.

Шейна толкает меня в плечо:

– Пожалуйста, Сара. Будь реалисткой.

– Ну а что? Я взяла тебя с собой, чтобы ты была фрейлиной. А ты предпочла стать призраком, которые, как ты утверждаешь, населяют замок.

Ее улыбка спадает, пальцы сплетаются на груди.

– Прости, не сердись на меня. Я просто… – Она смотрит в сторону, щеки заливаются краской.

Во мне растет напряжение.

– В чем дело, Шейна?

– Я кое с кем познакомилась, – шепчет она. – Он генерал королевской армии… и даже больше.

Мои глаза расширяются, изумление нарастает, как гигантская волна.

– Так быстро?

– Он очень красив. И очень хорош в… других вещах. – Ее щеки вспыхивают.

С улыбкой я вскидываю брови:

– И ты называешь меня грешницей?

Закрыв лицо руками, она издает протяжный стон.

– Я глупая. – Подняв глаза, Шейна берет меня за руку. – Больше я не стану пропадать. Прости, что так поступила.

Меня охватывает тревога, интуиция так и просит заострить внимание на этой истории.

– Познакомишь меня с загадочным незнакомцем?

Черты ее лица омрачаются, настроение портится. Та энергия, с которой она пришла, внезапно сгущается и пронзает меня, как стрела.

Что-то не так.

– О, я буду только рада, – шепчет она.

Однако улыбка, застывшая на ее лице, совсем не отражается в ее глазах.

– Я хочу погулять в саду королевы. Не напомнишь, как туда добраться?

Я поглядываю на Тимоти из-за обложки сборника поэзии. С расслабленным видом он сидит в кресле возле камина. С тех пор как ему пришлось заговорить со мной в лесу, он раскрепостился и теперь, пока мы находимся в моих личных покоях – куда отныне ему позволено заходить даже в присутствии посторонних, – он награждает меня звуком своего прекрасного голоса.

Оказывается, Тимми не такой уж и зануда.

– Зачем? – интересуется он.

Приподняв брови, я откладываю книгу:

– Я бы с радостью вышла и за пределы замка, но уверена, что ты не позволишь, ведь помолвка превратила меня в подростка, который очень нуждается в няне.

Тимоти морщит лоб:

– Вы называете меня няней?

Я пожимаю плечами:

– А как еще это можно назвать?

Тимоти поджимает губы:

– Вообще-то, я просил быть вашим стражником.

– Даже не знаю, что мне делать: обижаться, что ты считаешь меня беззащитной, или радоваться, что моим стражником стал именно ты.

Он склоняет голову:

– Вы станете королевой. Если кому-то и нужна защита, миледи, так это вам.

От его слов по позвоночнику пробегает холодок, как будто он что-то знает, но не говорит.

– От кого? – спрашиваю я.

Его глаза перемещаются на Офелию, которая, занимаясь рукоделием, не забывает за нами подглядывать. Когда я поворачиваюсь к ней, она снова опускает глаза, делая вид, будто не обращает на нас внимания.

– Ладно, неважно. – Я встаю. – Если ты не знаешь, как пройти в сад, просто скажи.

С усмешкой он тоже поднимается с места:

– Я знаю каждый коридор в этом замке.

– Да что ты?! – У меня поднимаются брови. – Так уж и каждый?

Предвкушение струится по моим жилам.

– Офелия, мы пойдем на прогулку. Не хочешь с нами? – спрашиваю я из вежливости, всем сердцем надеясь на ее отказ.

– Нет, миледи. Мы встречаемся с Марисоль: нужно обсудить меню для бала.

Я морщу нос:

– Звучит отвратительно.

Она улыбается:

– Вот поэтому вы и поручили это дело нам.

Подойдя к Тимоти, я беру его под руку. Его челюсть подрагивает, пока он смотрит на место переплетения наших рук, но я лишь улыбаюсь и подталкиваю его к выходу.

Как только дверь открывается, он убирает руку и застывает как вкопанный. Глаза его становятся ледяными. Тот человек, который сидел в моей комнате всего несколько минут назад, внезапно растворяется в воздухе.

Я молчу всю дорогу, стараясь запомнить путь, чтобы в будущем уже ходить без сопровождения.

Как только мы оказываемся возле двери, ведущей в сад, я поворачиваюсь к Тимоти и тычу пальцем ему в грудь:

– Ты говорил, что знаешь все коридоры.

– Так и есть.

– Даже тайные?

Его темные глаза смотрят на меня так, будто он думает над ответом – и этого достаточно, чтобы мне в душу закралось волнение. Он знает, о чем я говорю.

– Покажешь? – настаиваю я.

Тимоти долго молчит, мышцы его челюсти напрягаются. Но, наконец, он кивает.

Я улыбаюсь, довольная исходом событий.

Он тянется к стене со своей стороны, опускает руку на бра. Я завороженно наблюдаю за каждым его действием; в ушах отзывается пульс.

И в этот момент я вдруг понимаю, что все тайное в замке лежит на виду, потому что стена, на которую я только что смотрела, внезапно исчезает, а вместо нее появляется темный и узкий проход.

Глава 20

ТРИСТАН

Когда мы