Ее кровь, его тьма - Лира Алая

я вскрикнула, ощущая, как его плоть раздвигает меня до предела. Моё тело мгновенно отозвалось, я выгнулась навстречу, сжимая его, словно хотела удержать внутри навечно. Его толчки были быстрыми, жёсткими, без малейшей жалости — и именно в этом была сладость. Я чувствовала, что он полностью контролирует ритм, глубину, скорость, а я могу только подстраиваться, стонать, задыхаться, принимать.

Я была на грани — каждый его толчок отдавался внизу огнём, разгоняя оргазм по венам. Моё дыхание стало прерывистым, тело напряглось, я тянулась к кульминации, и вдруг… он вышел.

Я застонала так жалобно, так отчаянно, что сама испугалась звука, сорвавшегося с моих губ. Внизу всё ныло, мышцы сжимались в пустоту, требуя его обратно.

— Если хочешь продолжения, — его голос был низким, хриплым, опасным, — предложи мне себя сзади.

Я замерла, его слова вонзились в сознание, пробивая остатки гордости. Я поняла, чего он хочет. И самое страшное — я тоже этого хотела. Я хотела его настолько, что готова была на всё.

Я наблюдала как он до конца развязывает меня, давая полную свободу.

А потом я перевернулась на живот и медленно встала на колени, чувствуя, как дрожат ноги. Опустила голову на простынь, выставляя себя перед ним, полностью открытая, покорная, готовая.

— Возьми меня… — прошептала я, и голос мой был таким томным, таким сладким, что я сама не узнала его.

— Ещё, сладкая, — он был рядом, я чувствовала его дыхание у моего виска. Он не спешил, он мучил меня, растягивал это безумие.

Я знала, что нужно сделать. Стиснув зубы от стыда и от невыносимого желания, я руками раздвинула себя для него, показывая всю свою готовность, свою жажду. Он отстранился, вероятно оценивая мой вид.

— Да… вот так, малышка, — его голос сорвался на стон.

И тут я почувствовала, как его горячая головка скользнула по моей влажности, на миг погружаясь внутрь… и тут же снова выскальзывая. Он делал это снова и снова — дразня меня, лишая разрядки, сводя с ума. Я прижималась бёдрами к нему, пыталась поймать, впустить его глубже, но он уходил, отступал, заставляя меня стонать всё громче.

— Михаэль… пожалуйста… — я задыхалась, извивалась, теряла рассудок.

Он держал меня за талию, его пальцы впивались в кожу, оставляя следы. Его дыхание было горячим, сбивчивым, он тоже с трудом сдерживался.

— Хочешь, чтобы я взял тебя? — прорычал он, снова скользнув головкой по моему входу.

— Да! Я… возьми меня сильнее! Ещё… больше… — слова сами срывались с губ, я уже не думала о стыде.

Он вошёл в меня одним мощным толчком, до конца, и я вскрикнула, прижимаясь лицом к простыне. Он начал двигаться — сначала медленно, глубоко, заполняя меня полностью, а потом всё быстрее, всё яростнее. Каждое его движение отзывалось внутри меня молнией.

Я тонула в этом безумии. Он был везде — в моём теле, в голове, в сердце. Его руки сжимали мои бёдра, удерживали, не давая убежать. Его толчки становились всё жёстче, всё быстрее.

— Что же ты делаешь со мной, — прошептал он в моё ухо, наваливаясь сверху, входя в меня так глубоко, что я закричала. — Я не отпущу тебя. Я хочу кончить прямо в тебя. Наполнить тебя собой.

Я всхлипывала от счастья, от боли, от наслаждения, от того, что слышала эти слова.

— Не отпускай… кончи в меня… я для тебя… — я стонала, умоляла, и каждое слово было правдой. — Возьми меня сильнее… ещё… больше…

И он взял. Его тело врезалось в моё, толчки были неумолимыми, яростными, и я чувствовала, как оргазм снова поднимается, накрывает меня. Я застонала громко, почти закричала, когда волна удовольствия разорвала меня, и в этот же момент он прорычал, напрягся и кончил внутрь, горячая сперма наполнила меня, и я чувствовала, как мы слились в одно целое.

Долго он не отпускал, нависая сверху, удерживаясь во мне. Наши дыхания сливались, его сердце колотилось так же бешено, как моё.

Когда он наконец рухнул рядом, я сразу прижалась к нему. Его руки обняли меня, крепко, властно, но в то же время нежно. Он целовал меня — в губы, в щёку, в волосы. Я утонула в этом тепле.

И поняла. У меня к нему чувства. Горячие и настоящие. И эгоистично хотела одного — слышать от него такие же слова. Хотела, чтобы сказал признался мне в ответных чувствах. Хотела поверить, даже если это была бы ложь.

Я лежала в его руках, обессиленная, но до предела живая. В теле ещё дрожали волны удовольствия, мышцы отзывались на малейшее движение. Его сперма всё ещё была во мне, и это ощущение — тёплое, влажное, полное — странным образом успокаивало, словно внутри меня поселился кусочек его.

Он не отпускал. Его ладонь лежала на моей талии, большой палец медленно чертил круги по коже. Казалось, он даже не замечал, что делает это — жест был почти бессознательным, слишком мягким, слишком… нежным.

Я подняла глаза на него. Михаэль лежал на спине, но повернул голову ко мне. Его взгляд — тёмный, усталый, и в то же время очень внимательный. Как будто он изучал каждую черту моего лица.

— Мне всё понравилось. Но больше не провоцируй меня, я и без этого найду как с тобой поиграть, моя сладкая. — Его голос был низким, с лёгкой усмешкой, в нём слышалась и угроза, и обещание.

Сердце дернулось в груди, и в там защемило от того самого странного желания — услышать не «моя сладкая», а «моя единственная». Но вместо этого он называл меня вещью, игрушкой, и мне стало горько. Боль в груди отозвалась резче, чем любая физическая.

Моя, — думала я, и в слове «моя» слышался укол. Хотелось услышать, что я его любимая. А не просто его вещь. Я разозлилась.

— Злюсь на тебя, — выдавила я, больше для себя, чем для него. Слова отдавали горечью, голос дрожал.

Он усмехнулся, и в уголке губ промелькнула добродушная насмешка.

— Какая строптивая мышка. — В его тоне было едва слышное одобрение, как будто он радовался, что я не полностью сдалась.

Я стиснула зубы от обиды и от странного облегчения — то, что он называл меня «мышкой», раздражало и манило одновременно.

— Я заставлю тебя говорить мне не только в постели всю правду, — произнёс он тихо, почти шёпотом, но слова врезались в меня с удивительной