Дочь звёздного палача - Элис Нокс

Орион всё ещё стоял у косяка, но теперь смотрел прямо на меня. Золотые глаза были нечитаемы — вся насмешка испарилась, оставив что-то более тёмное и сложное.

— Довольна представлением? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

— Вполне заурядно, — отозвался он, но слова прозвучали автоматически, без прежнего огня. — Видел и лучше за свои тысячелетия.

Он отступил на шаг, давая мне пройти, и я вышла из санитарного блока, чувствуя его присутствие за спиной — тень, от которой невозможно было избавиться.

В спальне я нашла шкаф с одеждой. К моему удивлению, там висели простые вещи — туники, штаны, даже нижнее бельё, всё из мягкой, дышащей ткани.

Я начала одеваться, и Орион демонстративно отвернулся, подойдя к окну. Смотрел на закат, окрасивший небо в багровые тона, но я видела его отражение в стекле. Видела напряжение в плечах, сжатые в кулаки руки.

Когда я натянула последнюю вещь — простую тунику цвета слоновой кости — он наконец заговорил, всё ещё глядя в окно.

— И что ты намерена делать дальше? — голос был ровным, почти равнодушным, но под ним я уловила нечто другое. Усталость. — Останемся здесь, в этой идиллической хижине твоего предка? Будем играть в домик, пока Стражи прочёсывают галактику в поисках последней Вега?

Я посмотрела на его спину, на тёмные волосы, падающие на плечи, на линию шеи, где всё ещё виднелись слабые следы от энергетических цепей.

Усталость навалилась свинцовым грузом. Каждая кость ныла, мышцы дрожали от перенапряжения. Магия Ориона помогла, но не могла вернуть энергию, потраченную на заклинание связи. Мозг отказывался думать стратегически, способный только на базовые потребности — есть, спать, выжить.

— Не знаю, — призналась я, и слова прозвучали более честно, чем следовало бы. — Я… мне нужно время. Отдых. Пища. Хотя бы ночь, чтобы прийти в себя.

Орион обернулся, и на его лице мелькнуло что-то — удивление? Или просто любопытство от моей откровенности?

— А потом?

— Потом поговорим, — я встретила его взгляд, не отводя глаз. — О том, что делать дальше. О… обо всём остальном.

— Как уклончиво, — но в голосе не было прежней едкости. Скорее — усталое принятие. — Хорошо. У тебя есть ночь. Отдыхай. Восстанавливайся.

Он повернулся к двери спальни, сделал шаг в сторону гостиной.

— А я… — короткая пауза, — я буду там. Послушно ожидая, пока моя хозяйка не соизволит продолжить наш разговор.

Последние слова прозвучали с горечью, но он не стал развивать тему. Просто вышел, оставив дверь приоткрытой — десять шагов не позволяли закрыть её полностью.

Я легла на кровать, не снимая одежды, не забираясь под одеяло. Просто рухнула на матрас, и тело благодарно расслабилось, отдаваясь в объятия мягкости после бесконечного ада последних суток.

В темноте, через приоткрытую дверь, я слышала, как Орион передвигается по гостиной. Скрип половиц. Шуршание страниц — он, должно быть, взял одну из книг. Тяжёлый вздох, который прозвучал так… человечно.

— Спокойной ночи, маленькая звезда, — донёсся его голос из темноты — тихий, лишённый насмешки. Почти… мягкий. — Пока ты можешь спать. Завтра начнётся новый кошмар.

Я хотела ответить, но веки уже смыкались, утягивая в темноту забвения.

Последнее, что я услышала перед тем, как провалиться в сон — тихое бормотание Ориона, читающего что-то на древнем языке. Слова были мелодичными, почти как колыбельная.

И в этой странной, нелепой ситуации — связанная с богом, который ненавидел меня, в доме моего предка-убийцы, на планете посреди неизвестности — я уснула.

Глубоко.

Впервые за долгое время.

Глава 7

Сон пришёл не как утешение, а как проклятие.

Я бежала по коридорам, которые были одновременно знакомыми и чужими. Стены дышали, сжимались, выталкивая меня вперёд. Под босыми ногами пол был то холодным металлом, то горячим камнем, то мягкой травой.

— Астра! — голос отца прорезал мрак, молодой, полный жизни, каким я его почти не помнила. — Беги! Не оборачивайся!

Но я оборачивалась. Всегда оборачивалась.

Огонь. Всюду огонь. Он пожирал всё вокруг — стены, пол, воздух. В языках пламени плясали тени, принимающие очертания кораблей, людей, монстров. Отец стоял в центре инферно, раскинув руки, создавая щит из чистого света.

— Папа! — кричала я, но голос был детским, тонким, беспомощным.

— Прости, звёздочка, — его лицо было мокрым от пота и слёз. — Прости, что не смог…

Плач. Детский плач, тонкий и протяжный, разрывающий душу. Он доносился откуда-то сбоку, из темноты за стеной огня. Я пыталась повернуться, найти источник звука, но тело не слушалось.

— Не смотри туда, — отец шагнул ко мне, но огонь вспыхнул ярче, отбросил его назад. — Астра, обещай мне! Обещай, что выживешь! Что будешь жить!

— Я обещаю! — кричала я, протягивая руки. — Но иди сюда! Папа, пожалуйста!

Плач становился громче, настойчивее. В нём была такая боль, такое отчаяние, что я чувствовала, как рвётся что-то внутри. Кто-то там, в темноте… кто-то нуждался во мне…

Фигуры в огне обретали чёткость. Люди в серебристых доспехах с эмблемой Империи на груди. Они двигались к отцу, медленно, методично, как палачи к эшафоту.

— ПАПА!

Огонь взметнулся выше, ослепил, поглотил всё…

И я проснулась.

Сердце колотилось так сильно, что казалось вот-вот вырвется из груди. Кожа была покрыта холодным потом, простыня под спиной промокла насквозь. Я судорожно хватала ртом воздух, пытаясь вернуться в реальность, убедить тело, что это был только сон.

Только сон.

Только…

— Кошмары? — голос из темноты заставил меня подскочить на постели.

Орион сидел на стуле у окна, залитый лунным светом.

Он был одет в чистую тёмную рубашку и простые брюки — явно из запасов дома. Волосы были влажными после мытья, убранными назад. За спиной не было крыльев из света, либо он научился контролировать их проявление, либо они появлялись только когда он использовал силу.

Поза расслабленная, почти ленивая — одна нога закинута на другую, руки сложены на груди. Но золотые глаза горели в темноте с нечеловеческой интенсивностью.

— Что ты… — голос прозвучал хрипло, горло пересохло. — Что ты здесь делаешь?

— Десять шагов, помнишь? — он кивнул в сторону стены, за которой была гостиная. — Дальше я физически не могу уйти. А ты так… живописно страдала, что сон стал невозможен.

Он встал, и лунный свет очертил его силуэт — высокий, мускулистый, опасно притягательный. Чистая одежда подчёркивала ширину плеч и узость бёдер. Он выглядел… слишком хорошо для бога, который провёл полторы тысячи лет в заточении.

— Ты чувствовал? — прошептала я, и в груди что-то сжалось от осознания.

— Связь работает в обе стороны, маленькая звезда, — он подошёл ближе, остановившись у края кровати. — Твой страх разбудил