Частные предприятия в Китае: политика и экономика. Ретроспективный анализ развития в 1980-2010-е годы - Андрей Павлович Кудин

все более проявляется понижательная динамика (например, среднегодовые темпы роста численности предприятий снизились с 33,3 % в 1989–1998 гг. до 19,54 в 2001–2005 и 14,3 % в 2006–2010 гг.; коэффициент понижения динамики составил при этом 2,3). Данное обстоятельство, вполне характерное и для 2010-х гг., на наш взгляд, является типичным отражением по крайней мере двух вполне очевидных тенденций: значительного повышения общей доли частного предпринимательства в национальной экономике (см. далее), как и относительного общего замедления экономического роста Китая в связи с постепенным завершением в его экономике фазы так называемой активной индустриализации.

В-третьих, различия в темпах прироста отдельных факторов производства свидетельствуют о последовательном укрупнении средних размеров частных предприятий. Так, согласно подсчетам, в первой половине 2000-х гг. численность занятых росла быстрее количества предприятий в 1,21 раза, а инвестиции в основные фонды – еще быстрее двух названных показателей, соответственно в 1,02 и 1,24 раза. Во второй половине указанного десятилетия зарегистрированные активы частника и его налоговые платежи государству прирастали быстрее численности частных предприятий (сыин цие) соответственно в 1,41 и 1,55 раза (см. таблицы 6, 12 и диаграммы 2, 3).

Как один из итогов процесса укрупнения средних размеров частнокапиталистических предприятий можно отметить также, что уже к середине 2000-х гг. (2006 г.) доля хозяйств с зарегистрированным капиталом более 1 млн ю. каждое достигла 1,19 млн ед., или почти четверти (точнее, 23,9 %)[74] общей численности данных предприятий и продолжала возрастать и далее в 2010-е гг., демонстрируя при этом свою усиливающуюся роль как драйвера пополнения крупного корпоративного предпринимательства в КНР – так называемых сверхнормативных (см. выше) предприятий.

В частности, согласно расчетам по данным табл. 35[75], средние активы одного сверхнормативного де-юре частного предприятия в промышленности Китая выросли с 17,62 млн ю. в 2000 г. до 42,78 млн ю. – в 2010 и 111,74 млн ю. в 2015 гг. Причем индекс их роста за указанное пятнадцатилетие (634,17 %) превысил соответствующий показатель всех прочих промышленных предприятий, включая государственные, смешанные и де-факто частные негосударственные структуры (554,13 %), более чем на 80 п.п., или в 1,15 раза.

Подобный рост средних размеров капиталов крупных частных предприятий в 2000–2017 гг. был отмечен нами практически во всех основных отраслях экономики КНР, включая не только промышленность, но и оптовую и розничную торговлю, общественное питание и гостиничный бизнес (подробнее см. таблицы 21–29, 35).

2.4.2 Эффективность экономического роста частного сектора как драйвера общего повышения совокупной факторной производительности экономики в КНР

В связи с декларируемым в Китае переходом к новому типу экономической стратегии и соответствующей ему более прогрессивной модели экономического роста (см. главу 1) большое значение приобретает вопрос реальной оценки пропорций вклада в указанный рост его экстенсивных и интенсивных факторных компонентов. Действительно, чем и в какой степени обеспечены высокие темпы роста ВВП в Китае – вкладом нарастающих массы живого труда, капитала, технологий и других экстенсивных факторов или же вкладом роста их индивидуальной и совокупной факторной производительности, т. е. интенсивными факторами? Только дав четкий ответ на этот вопрос, мы сможем судить о реальной (а не декларируемой с трибун съездов КПК) степени эффективности экономики в Китае, сопоставлять эту эффективность с аналогами других стран мира и т. п.

Наиболее приемлемый экономико-математический инструментарий для решения этой задачи дают нам применяемые в мировой практике (Э. Марк, А. Мэддисон, Ху Аньган, В.А. Мельянцев, В.В. Карлусов и др.) многофакторные модели расширенного воспроизводства, конструируемые на базе тех или иных разновидностей производственной функции.

Как показывают расчеты некоторых отечественных китаеведов, в частности В.В. Карлусова, на базе указанных моделей в частном секторе экономики КНР интенсивные факторы стали играть заметную роль уже по крайней мере в середине – конце 1980-х гг. Так, высокие темпы роста частной промышленности Китая в 1986–1989 гг. (56 % в среднем в год) на 58 % были обеспечены вкладом экстенсивных факторов (в том числе 14 % – увеличением массы живого труда и 44 % – ростом объема капитала), тогда как на 42 % – вкладом интенсивного фактора совокупной эффективности производства (или, другими словами, совокупной факторной производительности). Неудивительно, что темпы роста производительности труда в частном секторе КНР уже в тот период превышали соответствующие показатели госсектора в 4–7 раз [71, с. 111].

Коммерциализация госсектора в ходе реформ постепенно приводила к двоякому результату – повышению производительности труда в наиболее конкурентоспособной части и этого сектора экономики, с другой стороны – к нарастанию убыточности многих госпредприятий (число их порой доходило до 30–50 % всех предприятий конкретной отрасли). И тем не менее даже в масштабах всей экономики Китая, а не только в частном секторе, вклад интенсивных факторов в высокие темпы экономического роста вплоть до середины 1990-х гг. был весьма значительным (в 1979–1995 гг. он достигал, по расчетам Ху Аньгана, примерно 33 %[116, с. 37]). Одна из причин этого – роль общего институционального эффекта системных рыночных реформ, прежде всего как стимулятора трудовой, накопительной и предпринимательской мотивации занятых.

Во второй половине 1990-х – первой половине 2000-х гг., однако, в источниках и факторах роста экономики КНР происходили постепенные, но ощутимые перемены. Так, темпы роста занятости, по данным того же Ху Аньгана [116, с. 37–39], существенно снизились (с 2,6 % в среднем в год в 1978–1995 гг. до 1,2 % – в 1995–2001 гг.), в экономике уменьшились возможности абсорбции рабочей силы. С другой стороны, значительно увеличился рост аккумуляции капитала (11,8 против 9,3 % в указанные периоды). Среднегодовые темпы прироста валовых инвестиций в КНР в 1991–2005 гг. составили 20,9 %, в два с лишним раза превысив соответствующую динамику ВВП. В результате значительно повысилась фондовооруженность труда, активизировался процесс «вытеснения труда капиталом», экономика страны начала переходить с преимущественно трудоемкого на преимущественно капиталоемкий путь развития. Однако адекватного повышения производительности капитала в рамках всей национальной экономики при этом не последовало. Наоборот, она, а вместе с ней и совокупная эффективность производства снижались (в 2003 г., в частности, вклад последней в прирост ВВП при большой волатильности составил, по некоторым китайским данным, всего 1,1 %). Основным же источником по-прежнему быстрого роста ВВП стал экстенсивный фактор роста объема капиталовложений, возник даже вполне очевидный очередной инвестиционный «перегрев» экономики.

В дальнейшем с повышением капиталоемкости экономики, несмотря на рост производительности живого труда, рост СФП демонстрировал существенную волатильность, наталкиваясь на весьма типичную для активной индустриализации проблему снижения капиталоотдачи[76].

Действительно, в то время как валовой объем основного капитала вКНРв1978-2010 гг. возрос почти в 17 0 раз, а темпы роста инвестиций в него в среднем в 2~3 раза превышали соответствующие темпы прироста ВВП, эффективность этих инвестиций (капиталоотдача) снижалась (в 2006–2011 гг., например, в 1,3 раза – см., в частности, таблицу 15). Как следствие, основным источником роста