Частные предприятия в Китае: политика и экономика. Ретроспективный анализ развития в 1980-2010-е годы - Андрей Павлович Кудин

ВВП в 2000 – первой половине 2010-х гг. по-прежнему оставался и даже наращивал свою значимость экстенсивный фактор массированного роста капиталовложений, тогда как СФП пока еще находилась на относительно невысоком для новых индустриальных экономик, не говоря уже о более развитых экономиках, уровне – 20~30 % [105, с. 444] (для сравнения: на Тайване – 43–44 %, в Таиланде – 45~46, Южной Корее – 47~48 %[77]).

Данные, полученные российскими учеными из китайских источников, в принципе в той или иной степени подтверждаются и расчетами профессиональных зарубежных китаеведов.

Так, согласно данным Дувун Ли (Университет Юн-сей, Сеул, Южная Корея), в 1981–1990 гг. при среднегодовом приросте ВВП КНР 9,36 % вклад СФП в указанные темпы прироста составил 16,9 % (при существенных колебаниях от -48,78 % в 1989 г. до абсолютного максимума в 1984 г. – +52,94 %). В 1991–2000 гг., по его же данным, при среднегодовом темпе прироста ВВП Китая 10,15 % вклад СФП повысился до 37,63 % (при волатильности от 16,36 % в 1999-м кризисном году до 64,79 % в 1992 г. (год известной поездки Дэн Сяопина по Югу КНР). В 2001–2007 гг., однако, вклад СФП в темпы прироста ВВП страны (по указанным нами выше инвестиционным причинам) снизился в среднем почти вдвое – с 37,63 до 20,04 % (при существенной волатильности от 7,95 % в 2007-м предкризисном году до 32,90 % в 2002 г. – первом году после вступления страны в ВТО) [173].

Выделенные эмпирическим путем корейским экономистом Дувун Ли три периода эволюции динамики и объемов среднего вклада СФП в экономический рост в КНР в 1981–2007 гг., на наш взгляд, во многом отражают обоснованную нами выше логику сочетания и смены основных факторов и драйверов поддержания высоких темпов роста китайской экономики: от общей рыночной радикализации и институционального развития реформ в 1990-е гг. (с резким повышением трудовой и накопительной мотивации занятых) к постепенному переходу от преимущественно трудоемкого на капиталоемкий пути развития и далее – к усилению, особенно после вступления страны в ВТО (2001 г.), общего вклада в экономический рост экстенсивного фактора инвестиций (в том числе за счет самых высоких в мире уровней сбережений населения и валового накопления капитала[78]).

Весьма примечательны с точки зрения целей настоящего исследования мнения и соображения, высказываемые рядом зарубежных аналитиков о соотношениях СФП в частном и государственном секторах китайской экономики, об общем возрастании именно интенсивного, а отнюдь не только экстенсивного вклада частного предпринимательства в высокие темпы роста в КНР.

Так, по мнению Хидун Жу и Л. Брандта (университет Торонто, США), исследовавших факторы роста экономики КНР в конце 1990-х – 2000-е гг., два еще в недавнем прошлом главных источника роста Китая – перемещение дешевых трудовых ресурсов из сельскохозяйственного сектора в негосударственный промышленный, как и массированный рост инвестиций, постепенно исчерпывают себя (что вовсе не удивительно в связи с тем, что, как неоднократно уже отмечалось нами выше, в КНР в 2010-е гг. постепенно заканчивается так называемая фаза активной индустриализации. – А. К.). По их расчетам, в частности, при общем многомиллионном росте занятых в частном секторе в указанный период экстенсивный эффект от перемещения ресурсов труда из госсектора в частный дал сам по себе лишь 2,3 п.п. прироста ВВП в среднем за год, тогда как из сельхозсектора в частный – чуть более 1,1 п.п. [117].

Если оставить в стороне детали и частности, то основной вывод этих ученых таков: отнюдь не структурная трансформация занятых и сверхинвестиции – главные и перспективные драйверы роста Китая, а гораздо более высокая производительность труда и капитала в частном секторе Китая по сравнению с государственным. Так, в указанный выше период СФП в негосударственном секторе ежегодно росла почти втрое быстрее, чем в госсекторе (на 4,5 % против 1,52 %). В результате, в частности, не менее 4 п.п. национального роста ВВП страны (10,88 % в среднем в 2000-е гг.[79]) обеспечивалось только ростом производительности частного сектора[80].

По мнению синологов из США Ф. Зилиботти, Ж. Сонга, и Ч. Стореслеттен, предложивших собственную «сложную» модель роста китайской экономики (которая, например, позволяет рассчитывать влияние финансовых ограничений на рост фирм в экономике, учитывает разницу в производительности государственных и негосударственных компаний и ряд других факторов), как минимум 70 % прироста национальной экономики в 1998–2005 гг. происходило за счет перемещения финансовых и трудовых ресурсов из неэффективных государственных компаний в частный сектор, повышение производительности труда и капитала в котором все более давало себе знать в качестве ощутимого драйвера роста всей национальной экономики[81].

Отмеченные упомянутыми выше исследователями тренды с теми или иными нюансами подтверждаются и нашими собственными расчетами на базе новейших официальных данных китайской статистики за 2000–2015 гг.

Так, например, в разряде сверхнормативных де-юре частных предприятий промышленности Китая при общем довольно устойчивом росте производительности труда в указанное пятнадцатилетие индекс роста капиталоотдачи (фондоотдачи) достиг своего максимума в 2008 г. – 137,36 % (2000 г. = 100 %), несколько снизившись затем в 2015 г. до 84,56 % от уровня 2011 г. (см. таблицу 44[82]). В крупной оптовой торговле в 2008–2015 гг. соответствующие индексы составили для производительности труда – 147,63 %, для капиталоотдачи – 69,74 % (2008 г. = 100 %)[83]. Сходные тенденции для крупных предприятий наблюдались и в других базовых отраслях несельскохозяйственной сферы экономики КНР, в частности в розничной торговле, общественном питании и гостиничном бизнесе (см. таблицы 39–43[84]).

Следует отметить при этом, что отмеченные выше факты понижательной динамики капиталоотдачи в 2010-е гг. были, на наш взгляд, прежде всего связаны с продолжением в КНР общей практики массированного роста инвестиций как фактора поддержания относительно высоких и устойчивых темпов роста национальной экономики. СФП же, таким образом, продолжала расти в большей степени за счет вклада производительности труда, а не капитала.

Исходя из проведенного в настоящем разделе анализа, можно, в частности, сделать и наиболее общий вывод о том, что подстегиваемая международной конкуренцией в условиях членства страны в ВТО экономика Китая, несмотря на определенные тенденции к росту СФП, особенно значительные в частном секторе, продолжала в 2000-2010-е гг. свое опережающее догоняющее развитие с сильной опорой и даже временами известной реанимацией экстенсивной, ресурсозатратной модели экономического роста.

Переход от нее к характерной для развитых стран интенсивной модели, обеспечивающей более высокие качество и эффективность производства при низких ресурсозатратах и низком уровне загрязнения окружающей среды, – это весьма желанная, но пока еще отнюдь не близкая для Китая перспектива, подступы к которой во многом связаны с дальнейшими рыночным преобразованием госсектора, возмужанием и ростом частного национального предпринимательства.

2.4.3 Изменение места и возрастание общей роли частного предпринимательства КНР в национальной и мировой экономике

Наиболее заметным итогом опережающего экстенсивного и интенсивного роста