Частные предприятия в Китае: политика и экономика. Ретроспективный анализ развития в 1980-2010-е годы - Андрей Павлович Кудин

Реформистские идеи Дэн Сяопина, сформировавшие концепции «социалистической рыночной экономики» и «начальной стадии социализма», в 1990-е гг. в той или иной степени присутствовали практически во всех важнейших политических и правовых документах КНР, в частности в решениях XIV (1992) и XV (1997) съездов КПК, материалах пленумов ЦК КПК[16], а также в соответствующих весьма радикальных поправках в Уставе КПК и Конституции КНР, заменивших, в частности, термин «плановая товарная экономика» термином «социалистическая рыночная экономика».

В этом смысле неудивительно, что своего рода венцом «канонизации» рыночных идей Дэн Сяопина стало выдвижение Цзян Цзэминем идеологии «трех представительств» – марксизма – ленинизма, идей Мао Цзэдуна и учения Дэн Сяопина – в качестве обновленной идеологии КПК, официально закрепленной в ее Уставе[17].

Концепция «социалистической рыночной экономики», как констатирует известный российский китаевед Э.П. Пивоварова, «завершила почти 15-летний теоретический поиск, осуществлявшийся в ходе реформы экономической системы в КНР» [107, с. 244]. По мнению другого «патриарха», российского китаеведения Я.М. Бергера, рыночные идеи Дэн Сяопина, сформировавшие, в частности, данную концепцию, в своей совокупности «представляют целостную программу», которая «на десятилетия вперед определила основную направленность китайских реформ и некоторые важные методы их реализации» [66, с. 121].

Таким образом, на наш взгляд, концепцию «социалистической рыночной экономики» можно по праву считать весьма значимой вехой, одним из ключевых институциональных элементов эволюции модели ГРЭП в Китае на этапе перехода страны от административно-командной к рыночной экономике.

Четвертый, современный, этап эволюции модели ГРЭП в КНР прямо и косвенно связан с общим повышением степени зрелости рыночной экономики в стране, и прежде всего с потребностью перехода ее от неравномерного, ресурсозатратного, экстенсивного типа экономического роста к более равномерному, ресурсосберегающему и интенсивному, как и от социальной поляризации китайского общества – к преобладанию в нем устойчивого и многочисленного среднего класса.

Развитие Китая в соответствии с установками Дэн Сяопина и, в частности, активизация рыночных реформ «повеем азимутам», включая госсектор, начатая в 1994 г., всемерное привлечение иностранного капитала и опора на частный национальный капитал, беспрецедентно высокие темпы роста ВВП и еще большие – экспорта (до 9~13 и 15–30 % в год соответственно) – все это уже к 2000 г., и тем более к началу 2010-х гг., привело к радикальному изменению места и роли страны в мировой экономике (подробнее см. введение, разд. 2.4 и 3.1).

Однако издержки этого беспрецедентно быстрого экономического роста оказались весьма серьезными, проявившись, в частности, в острой нехватке природных ресурсов и экологических проблемах, социальной и межрегиональной дифференциации общества, нарастании ряда других структурных социально-экономических дисбалансов (подробнее см. [87]).

В 1990—2000-е гг. на «гребне» быстрого экспортоориентированного развития, по мере роста «органического строения» капитала Китай постепенно переходил от преимущественно трудоемкого к преимущественно капиталоемкому типу экономического роста, став, в частности, признанным мировым лидером по доле промышленно обработанных товаров в товарном экспорте и доле высокотехнологичной продукции в промышленном экспорте[18].

Вступление страны в ВТО (2001 г.), во многом стимулировав экспортную экспансию КНР, в то же время повлекло за собой повышение степени ее зависимости от глобальной экономики, включая известные кризисные проявления и тенденции 2008–2017 гг., касающиеся, в частности, и определенного сокращения внешнего спроса на китайскую экспортную продукцию.

Указанные и сопряженные с ними внешние факторы и обстоятельства потребовали существенной корректировки социально-экономической стратегии Китая, в частности значительной переориентации целевых приоритетов развития экономики с внешнего на внутренний рынок, с одной стороны, и ускорения высокотехнологичной перестройки экспортной политики – с другой.

Осознание значимости в современных условиях бо́льших вложений в человеческий капитал проявилось в КНР, в частности, в том, что уже к концу 2000-х гг. (впервые за период реформенного развития) темпы роста подушевых доходов населения вплотную приблизились к темпам роста ВВП. Причем объективное повышение стоимости рабочей силы наряду с прочими взаимосвязанными обстоятельствами, как считают авторитетные аналитики Госсовета КНР, является закономерным фактором постепенного перехода Китая к относительно длительной фазе «средней скорости развития» (на уровне примерно 6–7 % темпов ежегодного прироста ВВП в 2010-е и 5–6 % – в 2020-е гг.)[19].

Именно в общем контексте названных выше факторов и обстоятельств и следует рассматривать современный этап эволюции модели ГРЭП в Китае, нашедший отражение в политических решениях и институциональных инициативах «четвертого» (2002–2012) и «пятого» (2012 – н/в) поколений высших руководителей КНР. Так, новые акценты в интерпретации и модернизации долговременной рыночной программы Дэн Сяопина проявились в официальных документах XVI, XVII и XVIII съездов КПК (состоявшихся соответственно в 2002, 2007 и 2012 гг.), постановлениях пленумов ЦК партии, сессий ВСНП, как и в предшествующих и/или сопутствующих их работах известных китайских ученых.

В частности, дэнсяопиновская установка на неравномерное развитие («очередность в обогащении» и т. п.) подверглась заметной корректировке уже в «Постановлении ЦК КПК по некоторым вопросам совершенствования системы социалистической рыночной экономики» (2003)[20], в тексте которого прозвучавшая на XIV съезде идея сбалансированного развития, «всестороннего» строительства «среднезажиточного общества» (сяокан) была конкретизирована в концепции пяти сфер «единого планирования»: города и села, передовых и отставших регионов, экономики и общества, человека и природы, внутреннего развития и внешней открытости[21].

Осознание высшим руководством КНР в лице Ху Цзиньтао[22] необходимости урегулирования острых диспропорций, возникших в процессе быстрого экономического роста в указанных сферах китайского общества, послужило, на наш взгляд, главной предпосылкой закрепления им на XVII съезде КПК (2007 г.) так называемого научного подхода к развитию (или научного взгляда, научной концепции развития – кэ-сюэ фачжань гуань) в качестве основного теоретико-методологического принципа КПК[23].

«Научный подход» к развитию общества в современной китайской интерпретации, во-первых, отнюдь не означает какого-либо отказа от идей Дэн Сяопина как «антинаучных», но является лишь признанием их односторонней реализации, явного перегиба в росте производительных сил «во что бы то ни стало», несвоевременности в «урегулировании» издержек и диспропорций данного роста, подводящих общество к «критической черте», когда неравномерность развития, социальная, межрегиональная и прочая дифференциация из стимула и драйвера роста по сути превращается в его тормоз, в фактор социальной и политической нестабильности и даже вполне реальной угрозы существующему общественно-экономическому строю.

Во-вторых, «научная концепция развития» – это проведение четкой грани между экономическим ростом как таковым, измеряемым, в частности, динамикой такого макропоказателя, как ВВП, с одной стороны, и общественным развитием в целом как сложным, многоуровневым и комплексным процессом, отражаемым целой гаммой экономических, социальных, культурно-цивилизационных и прочих показателей – с другой.

Примечательно в этой связи, что ведущие китайские ученые-экономисты ныне начинают рассматривать экономический рост (включая его темпы и структурные параметры) отнюдь не как некую фетишизированную самоцель, но как необходимую составляющую и производную функцию социального развития[24].

В-третьих, «научный