Частные предприятия в Китае: политика и экономика. Ретроспективный анализ развития в 1980-2010-е годы - Андрей Павлович Кудин

считают известные российские китаеведы, «повышением степени зрелости рыночной экономики в стране, и прежде всего потребностью перехода КНР от экстенсивной, ресурсозатратной, неэкологичной модели экономического роста к интенсивной, ресурсосберегающей, а также от социальной поляризации общества к развитию и преобладанию в нем устойчивого и многочисленного среднего класса (как фактора расширения емкости внутреннего рынка и гаранта социально-политической стабильности)» [103, с. 335–336].

1.3 Китайская модель ГРЭП как функция пересмотра традиционного категориально-понятийного аппарата КПК

Весьма радикальные изменения общественного механизма соединения факторов производства и отношений собственности в КНР на основных рассмотренных выше этапах эволюции ГРЭП были подготовлены и/или сопровождались весьма интенсивным теоретическим поиском китайского руководства, выразившимся в том числе, как было отмечено в разд. 1.2, в коренном переосмыслении значения таких фундаментальных для современного Китая теоретико-идеологических категорий, как «социализм», «план», «рынок» и ряд производных от них категориально-понятийных форм.

«Что такое социализм? Что такое марксизм? Насчет этого у нас раньше было не совсем ясное представление, – рассуждал по указанному поводу Дэн Сяопин в выступлении «О строительстве социализма с китайской спецификой» (1984). – Марксизм придает наибольшее значение развитию производительных сил. Что означает коммунизм, о котором мы говорим? Он означает осуществление принципа: «от каждого – по способностям, каждому – по потребностям». А для этого требуется, чтобы общественные производительные силы развивались высокими темпами, чтобы было изобилие материальных общественных благ. Поэтому самая коренная задача в период социализма – развитие производительных сил. Преимущества социалистического строя выражаются как раз в том, что производительные силы при нем развиваются более быстрыми, более высокими, чем при капитализме, темпами» [6, с. 60~61].

Тем самым руководство КНР вслед за ведущими китайскими учеными фактически приходило к заключению, что всеобщий закон соответствия производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил неверно трактовался ранее в теории и искажался в практике реального социализма; что в силу своего материального характера производственные отношения не могут «опережать» развитие производительных сил; что не может быть поистине передовых производственных отношений при «отсталых производительных силах»; что конструктивное содержание социализма определяется отнюдь не «классовой борьбой», а экономическим строительством и т. п. (подробнее см. [107, с. 77–78]).

Вполне логичным выводом из подобных констатаций было и заключение о том, что социализм в Китае пока переживает лишь «начальную стадию» своего развития. Причем при обосновании объективности данной стадии как длительного исторического периода назывались следующие обстоятельства: социализм в КНР вышел из недр полуколониального, полуфеодального общества; по уровню социально-экономического развития страна далеко отстает от капиталистических государств, занимая одно из последних мест в мире по среднедушевой доле валового национального продукта; ее производительные силы в различных регионах и отраслях развиты неравномерно и имеют поэтому многоуровневую структуру; товарное производство и рыночные отношения крайне неразвиты. Все это предопределяет для Китая необходимость весьма длительного (не менее 100 лет!) «начального этапа социалистического строительства», в течение которого «предстоит осуществить индустриализацию страны, обобществление, коммерциализацию и модернизацию производства, то есть проделать то, что многие другие страны проделали в условиях капитализма»[8].

Концепция «начальной стадии социализма» уже в первое десятилетие китайских реформ подготовила почву не только для теоретического объяснения «многих несоциалистических явлений в социалистической экономике», но и по сути для весьма радикального переосмысления самого понятия «социализм» на основе отказа от традиционных, догматических о нем представлений, неизбежного в условиях перехода от административно-командной экономики к рыночной [71, с. 25].

В рамках переосмысления содержательных характеристик социализма применительно к Китаю большое значение сыграли теоретические дискуссии, проходившие в КНР в конце 1970 – начале 1990-х гг., касавшиеся, в частности, товарного характера производства при социализме, сочетания плана и рынка.

Не вдаваясь в детальный анализ этих дискуссий[9], обратим внимание лишь на некоторые их принципиальные положения и результаты, повлиявшие на эволюцию модели ГРЭП в КНР.

Так, в первый период данных дискуссий (1979–1984) главная задача их участников состояла в пересмотре теоретических догм, господствовавших в КНР до начала современных реформ, создании тем самым идейнотеоретических предпосылок для последующей легитимизации товарных, а затем и рыночных отношений при социализме. Главным достижением на этом этапе был отказ от традиционного противопоставления плана и рынка как неких «взаимоисключающих антиподов», общий знаменатель, согласно которому директивное плановое управление экономикой, играя решающую роль, одно не способно обеспечить быстрое и устойчивое развитие производительных сил и поэтому требует дополнения рыночными инструментами регулирования.

Началом второго этапа дискуссий (1984–1989) было официальное принятие концепции «социалистического планового товарного хозяйства»[10], в соответствие с которой, в частности, на первое место по сути вышла проблема практических шагов по переходу к рыночной экономике (хотя эта цель и не озвучивалась открыто по идеологическим соображениям).

На этом этапе уже широко дискутировались вопросы о необходимости массового применения экономических рычагов – цен, налогов, кредитно-денежных инструментов – для регулирования хозяйственной деятельности. Причем при обсуждении вопроса о сочетании плана и рынка китайские ученые-экономисты выдвинули несколько моделей соединения планового и рыночного регулирования.

Так, первая из них получила название модели «фрагментарного соединения плана и рыночного механизма». В соответствии с ней экономика механически разделялась на две сферы, одна из которых регулировалась планом, а другая – рынком; продукция, имеющая первостепенное значение для национальной экономики, подлежала централизованному планированию, в отношении остальных видов продукции должно было осуществляться рыночное регулирование.

Специфика второй модели, которую в Китае называли моделью «всепроникающего соединения», состояла в том, что в ней плановое и рыночное регулирование рассматривалось не как некие искусственно изолированные, а как взаимодополняющие друг друга компоненты.

В соответствии с третьей моделью – «органического соединения планового и рыночного регулирования» – план и рынок уже составляют элементы единого целого и в качестве таковых регулируют функционирование национальной экономики на различных уровнях. При этом плановое регулирование затрагивает главным образом макро-, а рыночное – микроуровни хозяйственной деятельности; основой для планового макроэкономического регулирования служат главные тенденции изменения общественного спроса и предложения, а микроэкономическая деятельность направляется макроэкономическим планом.

Такая модель, по сути синтезирующая плановое и рыночное регулирование, нашла свое лаконичное выражение в известной китайской формуле «государство регулирует рынок, рынок ориентирует предприятия»у официально принятой XIII съездом КПК (октябрь 1987). Для ее разъяснения, в частности, подчеркивалось, что «государство станет прежде всего при помощи экономических, юридических, а также необходимых административных средств регулировать соотношения между рыночным спросом и предложением, создавать благоприятную экономическую и социальную среду и тем самым подсказывать предприятиям правильные хозяйственные решения… Новый рабочий механизм экономики, говоря в целом, должен быть механизмом государственного регулирования рынка и рыночного ориентирования предприятий»[11].

В Документах XIII съезда также констатировалось, что «…Возвращение к прежним формам непосредственного управления, к централизованному фондированию и распространению