Частные предприятия в Китае: политика и экономика. Ретроспективный анализ развития в 1980-2010-е годы - Андрей Павлович Кудин

рыночного механизма соединения факторов производства и легитимного частного предпринимательства тогда в Китае было невозможным. Как вполне справедливо констатируют в этой связи современные китайские ученые, в процессе формирования административно-командной экономики (или в китайской терминологической интерпретации – «традиционной экономической системы») «можно отчетливо разглядеть следующую историческую и логическую связь: от выбора стратегии приоритетного развития тяжелой промышленности к формированию макроэкономической среды с деформированными ценами на продукцию и факторы производства, затем к установлению высокоцентрализованной системы планового распределения ресурсов и, наконец, к созданию совершенно лишенного самостоятельности механизма хозяйствования на микроуровне» [98, с. 79].

Хотя первая пятилетка (1953–1957) с помощью СССР была завершена весьма успешно[5], недостаточная эффективность административно-командной системы управления экономикой в Китае проявилась уже в конце 1950-х —1960-е гг. К концу 1970-х гг. данная система вступила в фазу острого кризиса, обусловленного как внутренними, так и внешними причинами.

К числу последних следует отнести прежде всего практическую изоляцию Китая от мирового рынка, включая рынки передовой техники и технологий, и, как следствие, прогрессировавшее углубление научно-технического и социально-экономического разрыва между этой страной и развитыми капиталистическими государствами, к числу первых – многоплановые проявления и последствия неспособности государства как монопольного хозяйствующего субъекта обеспечить эффективное, адекватное потребностям страны соединение личного и вещественных факторов производства, в частности низкую трудовую мотивацию административно несвободной рабочей силы; падение темпов экономического роста и его интенсивной составляющей[6], снижение ресурсоотдачи – производительности труда, фондоотдачи, совокупной факторной производительности (СФП); углубление структурных народно-хозяйственных (межотраслевых, внутриотраслевых, межрегиональных и др.) диспропорций; обострение противоречия между «производством ради производства», безусловным приоритетом фондоемких отраслей и демографической ситуацией в стране; нарастание ресурсоограниченности и дефицитности экономики; общее снижение жизненного уровня населения, угроза голода для его значительной части и т. д. (см. подробнее [127, гл. 1; 114, с. 11–19; 71, с. 89–90]).

Третий этап эволюции модели ГРЭП обусловлен стратегическими приоритетами возрождения и быстрого пореформенного развития смешанной рыночной экономики в КНР в конце 1970-х – 1990-е гг. Реформа хозяйственного механизма и отношений собственности, поддержанная Дэн Сяопином и его сторонниками, стартовав на рубеже 1970-1980-х гг. как стихийное общественное движение в деревне, инициировала не только деколлективизацию аграрного сектора, но и последующий постепенный демонтаж всей административно-командной системы управления национальной экономикой в КНР.

Действительно, в форме семейного подряда было по сути, восстановлено частное хозяйствование крестьян, базирующееся на аренде земли и частной собственности на остальные производственные фонды[7]. Став механизмом раскрепощения личного фактора производства, рычагом подъема сельского хозяйства, семейный подряд создал или катализировал созревание объективных предпосылок отраслевой диверсификации отношений частной собственности в деревне, развития их за пределы собственно сельскохозяйственного производства. Реформа отношений собственности на селе объективно подталкивала и к развертыванию адекватных или близких ей по социально-экономическому содержанию процессов в городе, проявившихся, в частности, в возрождении предпринимательства в различных формах несельскохозяйственного частного сектора, а в последующем – в крупномасштабных мерах по структурно-организационной перестройке и коммерциализации экономики, основанной на общественной собственности [71, с. 90–91].

Как считают некоторые отечественные китаеведы-экономисты, мнение которых по данному вопросу мы разделяем, принципиально важно видеть при этом прямую корреляцию, органическую взаимозависимость «рыночной» и «имущественной» составляющих китайской реформы: вынужденная, обусловленная глубоким кризисом этатистского хозяйства передача прав собственности в деревне от государства частным лицам послужила катализатором товаризации, «высвобождения» личного и вещественных факторов производства в масштабах всей экономики, что в свою очередь создало материальные условия для дальнейшей диверсификации и углубления де-факто приватизационного и в целом рыночного реформенного процессов [71, с. 93].

Китайские экономисты Ци Сянь и Чжу Эрцзюань (г. Тяньцзинь) в этой связи, в частности, отмечали как важное условие быстрого развития частного предпринимательства в годы реформы то обстоятельство, что «основные факторы производительных сил начали свободно двигаться и по-новому группироваться» [128, с. 13].

Уже упоминавшиеся выше Линь Ифу, Цай Фан и Ли Чжоу, сравнивая рыночные реформы, начатые в КНР в конце 1970-х гг., с их предшествующими «аналогами», отмечают по крайней мере два явных отличия. Во-первых, по их мнению, произошел качественный переход от элементарного упорядочения прав по административному управлению к реальному расширению производственной и хозяйственной самостоятельности предприятий, что наконец-то позволило отказаться от старой модели простого перераспределения полномочий между местами и ведомствами. Во-вторых, после того как возникли противоречия между хозяйственным механизмом на микроуровне, где вышеназванные проблемы были частично разрешены, и системой планового распределения ресурсов и макроэкономической политикой, то, хотя и имели место многократные рецидивы старой системы, но, говоря в целом, не произошло возврата назад или сохранения «традиционной» (т. е. административно-командной. – А. К.) экономической системы. Напротив, реформа, начатая в области хозяйственного механизма на микроуровне, постепенно расширялась до системы распределения ресурсов и макроэкономических условий, что в свою очередь создавало условия для дальнейших реформ на микроуровне [98, с. 167–211].

Не менее важно, на наш взгляд, указать и на то принципиальное обстоятельство, что возрождение и формирование рыночного механизма соединения факторов производства, в отличие от прежних идеологизированных приоритетов, рассматривалось руководством КНР не как некая панацея от всех «бед и проблем» страны, а лишь как средство развития производительных сил в условиях глобализации, причем за счет вполне естественного использования Китаем своего основного на тот период сравнительного конкурентного преимущества – многочисленной и дешевой рабочей силы. Тем самым во многом устранялось наиболее явное противоречие, характерное, как было отмечено выше, для административно-командной системы в Китае – противоречие между преимущественно трудоемким ресурсным потенциалом национальной экономики и стратегическим приоритетом развития тяжелой промышленности как капиталоемкой отрасли, ставка делалась прежде всего на развитие и последующую экспортную ориентацию трудоемких отраслей агропромышленного комплекса, легкой и обрабатывающей промышленности.

В отличие от своего предшествующего, административно-командного, аналога, пореформенная модификация ГРЭП в КНР характеризовалась, таким образом, гораздо большими прагматизмом и степенью соответствия национальной экономической политики объективным реалиям страны. Неудивительно в этой связи, что она способствовала относительно устойчивому и беспрецедентно быстрому экономическому росту, демонстрируемому Китаем практически в течение всего современного реформенного периода (подробнее см. разд. 2.4).

В то же время в связи со стратегической ориентацией на экономический рост «во что бы то ни стало», в том числе с опорой на прогрессирующую структурную неравномерность как стимул и драйвер роста, данная модель по сути явилась предпосылкой и весьма негативных последствий указанного бурного экономического роста, таких как чрезмерное углубление социальной и межрегиональной дифференциации, колоссальный перерасход и нехватка природных ресурсов, сильное загрязнение окружающей среды, глубокий разрыв между экономикой и социальной сферой, и др.

С точки зрения сказанного выше четвертый, современный, этап модернизации модели ГРЭП, как и в целом социально-экономической стратегии Китая, является вполне естественным продолжением предшествующего этапа, попыткой дальнейшего совершенствования регулирующей роли государства, диктуемой, как