Шепот в тишине. Мистические истории - Марика Макей

– Понятно, – вяло помотал головой Егор, давая понять, что больше подробностей не нужно.

– Работу Валентина все-таки нашла, техничкой на ТЭЦ-22. В один из дней, еще до смены, на офисном этаже замкнуло проводку, правда, потушили быстро, никто не пострадал. Угорела одна Валентина. Так в течение года огонь всю семью прибрал.

– А ведьма?

– Вот про ведьму не знаю.

– Подождите. – Шатаясь, Егор поднялся на ноги и посмотрел на нее, сидящую, свысока. – Про остальное вы откуда узнали?

– Твоя мама приходила ко мне. Поехали.

Пока она надевала пальто и искала ключи, Егор поймал себя на внезапном желании помолиться. И чтобы все это сгинуло, рассеялось, оказалось очередным похожим на правду сном, после которого неизбежно просыпаешься и включаешь комп, чтобы сбежать в еще одну выдуманную реальность, в которой, по крайней мере, все понятно.

– Три часа по навигатору, – сообщила Нета, глядя в телефон. – Пробки.

– Три часа до чего?

– До Мохового, конечно. Ты же хочешь знать, что случилось с ведьмой?

– Я хочу знать, что случилось с мамой.

На парковке сотрудников кладбища пискнул сигнализацией белый внедорожник.

– Благодарность от клиента, – подмигнула Нета, прежде чем сесть за руль.

Егор мгновенно сник. Такой благодарности он позволить себе не мог. Но хотя бы ботинками постучал, чтобы снег в салон не тащить.

– Вы сказали, мама к вам приходила.

– Да, – отозвалась Нета и надолго замолчала.

Ветер швырял снежинки в лобовое стекло, из-под колес летела жидкая грязь. Как можно было забыть Моховое? Летом 2010-го Гуньке было семь, и Егору тоже, мама привезла его на неделю каникул пожить к отцу. Перед этим объясняла тете Ире по телефону: «Вот прямо поклялся, что бросил играть. Валя, конечно, на его стороне, но говорит, что не врет. Игорь начал новую жизнь, мечтает вернуться к нам с Егоркой». Двоюродный брат Гунька оказался классный – всегда делился своими вещами, если Егору чего-то не хватало, рассказывал страшилки, после которых оба боялись заходить в курятник, и тетушка Валя ругалась, но шла за яйцами сама. Дядю Егор отчего-то помнил плохо, а вот папка… Он был. Топил баню, хлестал их с Гунькой березовым веником, после бани наливали квас и садились во дворе играть в карты на копейки, которые потом высыпались обратно в общий мешок независимо от того, кто выиграл, – а это всегда был папка. Других случаев, чтобы он с кем-то играл, Егор не помнил.

Хотя нет, было. Полный дом соседей, уже темно, но их с Гунькой отчего-то выгнали во двор, и они не пошли тогда в сарай листать запрещенные дядины журналы, а влезли на деревянную лестницу, чтобы подсматривать в окно.

«…А если я выиграю – увезу ее, и ты нас отпустишь», – сказал папка и пожал руку здоровенному Михаилу, у которого все плечи были в татуировках.

Сели. Раздали. Изба притихла.

«Скукотища», – вздохнул Гунька и спрыгнул на землю. Егор посмотрел еще немного, но тоже ничего не понял и догнал Гуньку, когда тот выходил за калитку с собакой. У Гуньки оказалось с собой немного денег, так что было решено прогуляться до дальнего магазина, который работал дольше и в котором продавали чипсы. Всю дорогу ноздри щипало от гари, даже ветер ее не разгонял.

Когда вернулись, люди уже разошлись. «У соседей переночуете», – сказала заплаканная тетушка Валя и вытолкала обоих за порог. В следующий раз Егор увидел отца уже в гробу, 28 июля 2010-го.

– Твоя мама обратилась ко мне после гибели Валентины, – внезапно заговорила Нета, когда автомобиль вырвался из пробки на Новорязанское шоссе. – Она поверила в проклятие, говорила, в опасности все, кто был в тот день на похоронах. Ирония в том, что из всех них в живых остался только ты.

Егору внезапно стало холодно, несмотря на подогрев сиденья.

– Твоя мама поменялась с тобой.

– Но она жива. И прошло девять лет.

– Поменялась с тобой, и я выторговала для нее отсрочку на девять лет. Больше ничего не сделать. Мне жаль.

– Бред, – выдавил Егор. Бросил взгляд на пролетающие мимо склады и ангары, фуру, обгонявшую слева, иконку на приборной панели. – Бред, вы все ненормальные. Какие проклятия? Как во все это можно верить? Отвезите меня обратно, мне домой надо.

Он схватил телефон, снова набрал мамин номер и снова выслушал автоответчик. Повторил уже не столь уверенно:

– Бред какой-то…

Автомобиль свернул к придорожной заправке. Пока Егор безуспешно пытался выдернуть из рукава торчащую нитку, Нета сходила в кафе и вернулась с двумя картонными стаканчиками кофе.

– Ты забыл своего отца, забыл похороны, забыл, что не помог той женщине, хотя у тебя был шанс, верно? Это я сделала, чтобы мертвая потеряла тебя.

– Я был ребенком! – выкрикнул Егор сквозь слезы. – Я даже не понял, что ей нужна моя помощь.

– Ну конечно, не понял. – Она печально ему улыбнулась. – Пей кофе. Давай хотя бы выслушаем ее, а потом ты вернешься домой, обязательно.

Промзоны, провода, вышки ЛЭП, панельки, сменяющиеся промзонами, проводами, вышками. Егор цеплялся за все эти приметы нормальности. Что-то, что самим своим существованием противоречит деревне-убийце, призрачной деревне, Припяти Московской области. Всему, что он только что услышал.

– Я продал друга.

– Что, прости?

– Продал друга, – пробормотал Егор летящему снегу, стаканчику кофе в своих руках, непослушной нитке, болтающейся на рукаве, чему угодно, только не Нете. – Мне нужны были деньги, и я продал на «Авито» нашу собаку, а матери наврал, что она сбежала. У меня болезнь, как у отца. Игромания. Только он пытался спасти человека, а я продал Юкки, чтобы поставить на слоты.

– Хорошим хоть людям продал?

– Лучше меня.

Егор закрыл глаза и не открывал их до тех пор, пока не почувствовал, что машина останавливается.

Снег унялся. Среди заросшего сухостоем пустыря стоял единственный мертвый дом.

5

– Узнаешь что-нибудь?

Узнать и без того подзабытое село в пяти кирпичных развалюхах – выбитые окна, рухнувшие крыши, проросшая сквозь перекрытия трава – было невозможно. Егор не представлял, насколько в действительности пострадали дома, хотя кое-что видел на фото. От деревянных не осталось и оград – только юная еловая поросль в том месте, где они когда-то были. И все-таки он попробовал.

– Вон там магазин. – Тот самый, где они с Гунькой покупали чипсы. – Это ДК, в нем кино показывали. Детский сад или младшая школа, не помню, что-то малышовое.

Они молча брели по протоптанной тропинке к магазину, вокруг лаяли, но не приближались бездомные собаки.

– Мне нужно понять, где находился ваш дом. Хотя бы приблизительно, – сказала