Шепот в тишине. Мистические истории - Марика Макей

Бросив обе фотографии в рюкзак, Егор все-таки раскрыл кошелек. Выгреб то немногое, что там нашлось, в надежде, что гадалка недорого берет, и запер за собой дверь.

От вида пятиэтажек, кофеен и библиотек за окном трамвая пробирала тоска. Будто вся нормальная жизнь осталась там, с виду рядом, но на деле недостижимо далеко, а здесь, в его собственной жизни, ведьмы на кладбище засовами по гробам колотили. И где-то еще заблудилась мама. С неба вперемешку с дождем сорвались первые снежинки, спустя мгновение повалил снег.

Продавщица венков оказалась на месте – укрывала пленкой свой не то чтобы нежный товар.

– Простите, – пискнул Егор. Откашлялся и попробовал снова: – Извините, я ищу Нету. Вы вчера здесь с ней разговаривали.

– Нету, – повторила она, то ли уточняя, то ли констатируя факт отсутствия.

– Мне ее помощь нужна. У меня мама… – Голос сорвался. Произнести это вслух внезапно оказалось совсем непросто. – Пропала.

Бабка глянула искоса, поправила на волосах шерстяную шаль и направилась куда-то. Буркнула что-то на ходу, но Егор не расслышал – просто молча потащился следом, потому что ничего другого ему все равно не оставалось.

На картах приземистое кирпичное здание было обозначено как «Дом у северо-восточных ворот». Достопримечательность, она же офис администрации кладбища. Именно туда они и направлялись, точнее, к одноэтажной пристройке под покатой крышей. У той обнаружился отдельный вход.

– Не знаю, дома ли она. Нета! Неточка! Тут гости к тебе!

Егор непроизвольно достал из кармана и смял в кулаке деньги.

– Спрячь, – шикнула бабка. – Нета денег не берет, это дар у нее. Бесплатно получила – бесплатно помогает, обидишь только.

– Какой навязчивый сервис, – удивилась теперь уже сама Нета, окидывая взглядом всего Егора с ног до головы. – Еще и с доставкой?

– П-постойте, я… – выставил он руку, отчего-то заикаясь. – Сейчас объясню. Я ничего не продаю, честно.

Женщины молча друг другу кивнули, и Егор шагнул в комнатушку один. С каждой стены смотрели иконы – он съежился под их взглядами. Протянул липкими пальцами фотографию мамы.

– Евгения, – сказала Нета и, как не заслуживающий внимания, отложила снимок в сторону. Сам не зная зачем, Егор отдал второй.

– Сергей, – кивнула Нета. – А от меня ты чего хочешь?

– Чтобы мама вернулась.

– Мама не вернется.

Ноги больше его не держали. Сидя на полу, Егор тупо рассматривал узор на циновке: кресты, кресты, кресты.

– Я буду произносить слова, – доносился издалека голос Неты. – Откуда и какие приходят, сама не знаю. Они будут про тебя. Послушай.

Он смотрел в пол и видел ее колени, обтянутые черными джинсами, и руки, сложенные ладонями вверх. Сначала она молча раскачивалась вперед-назад, дышала громче, глубже и вдруг запрокинула голову, заголосила так, будто все мертвые на этом кладбище скончались прямо сейчас:

– Зарослася путь-дороженька на буевку на спасовску, на могилушку родительску, она ельничком, березничком, мелким частым олежничком…

«Красивый-то какой папка твой лежит, таким красивым его и запомнишь», – всхлипывала над ухом тетушка Валя.

Это же его папку тогда хоронили.

4

– Доигрался Игоречек, – в который раз повторяла тетушка Валя и прикладывала к глазам платок. – Додумались тоже – на девку играть. Ну и что мне теперь с ней делать?

– С ведьмой-то? Брось, завтра решим. Давай помянем брата твоего, хороший был человек Игорь, да и его ведьма задурила.

– Ох, помянем.

Гунька с другой стороны стола размазывал по тарелке кутью. Егору липкая каша тоже не нравилась, но он хотя бы мог тайком поиграть в телефон, прикрыв его скатертью. Гунька ерзал и завидовал. Телефона у него не было.

– Как это вообще – в двадцать первом веке колдовать? Все село сглазила.

– Я иногда думаю – может, зря девчонку обвинили. Молодая, красивая, неглупая вроде. И ведь поверили ей, приняли. Только все наши беды с нее начались…

– А вспомни, как Ванька в Белоомуте утоп. Ну не мог он сам утопнуть – он нашу речку с десяти годов туда-сюда переплывал. А как к этой сунулся, на следующий день поехал с мужиками на рыбалку и утоп. Хотел-то познакомиться только, может, влюбился парень.

– В церкви тогда пол провалился. Что-то ей батюшка поперек сказал. Понял, наверное, что ведьма, вот в храм и не пустил. Тем более без платка и в джинсах.

– И трактор у Абрамцевых, когда ей дорогу не дали почистить. Импортный, между прочим, трактор.

– А в магазине партия молока скисла. Как это вообще? Всегда было свежее, а она – у вас тут антисанитария, понимаешь? И после нее скисло.

– Так еще статьи. За такие статьи сажать надо!

– Вот она и сидит. В коровнике. Ш-ш, все. Там за Егоркой приехали.

Мама ворвалась со двора, бледная, злая. Стала кричать, что не знала про похороны, а то забрала бы сына неделю назад. Тетушка Валя в ответ: ребенок уже взрослый и должен попрощаться с отцом, потом всю жизнь не простит, а неделю назад они и сами про похороны не знали, кстати, деньгами еще не поздно бы и помочь. «Значит, Егора вы больше не увидите!» – угрожала мама. «Бессовестная! – не отступала тетушка. – Игорь любил тебя, до самой смерти любил! А ты? Ни фамилии ребенку не дала, ни отчества. Можно подумать, он сирота».

Грохнула дверь. Кеды Егор натягивал уже на улице.

До ближайшей остановки поймали попутку. Воздух от гари казался густым и желтым. На обочине мелькнул и скрылся перечеркнутый указатель «Моховое».

– Мам, у них за домом в сарае сидит ведьма, – прошептал Егор, но мама ничего не ответила.

С родственниками он действительно больше не виделся.

– Моховое.

– Что? – склонилась к нему Нета.

– Село называется Моховое. Я вспомнил указатель.

Егор достал телефон и быстро набрал запрос. Пробежался по заголовкам: «Заброшенная деревня в Подмосковье», «Сгоревшая деревня Моховое», «Припять Московской области» и, наконец, «Деревня смерти». Прочитал вслух:

– Моховое – подмосковная деревня смерти. В две тысячи десятом году, когда бушевали лесные пожары, огонь добрался до поселка. Люди пытались побороть стихию своими силами: поливали дома водой, рубили деревья… Спастись смогли не все – огонь сметал на своем пути деревянные избы и проходил сквозь кирпичные дома. Многих смерть нашла в погребах и подвалах.

– Твоя тетя с семьей выжили. Валентина с мужем и сыном Сергеем, как и многие другие погорельцы из Мохового, получили жилье в Белоомуте. Через месяц новенького коттеджа не стало, муж уснул с сигаретой. Валентина взяла Сергея, собрала, что осталось из вещей, и устроилась у подруги в Дзержинском. Искала работу, обживалась. Что случилось