Колодец желаний - Эдвард Фредерик Бенсон

– Смотри – сегодня у них свет не горит.

Так оно и было. Сквозь прорехи в шторах (а их я насчитывал с полдюжины) свет не сочился – как и сквозь щель между шторами. Страх мой усилился, нервы уже звенели, как натянутые струны.

– Хороши мы будем, если постучимся и скажем: «Знаете, вы забыли зажечь свет», – съязвил я.

Мы чуть помедлили возле зловещего дома; я еще не закончил фразы, когда увидел, как в густеющих сумерках через площадь прямо к нам движется фигура человека, которого мы тщетно ждали на поле для гольфа. Хоть я и не заметил, откуда именно он появился, хоть и не слышал звука его шагов по брусчатке – он был уже всего в нескольких ярдах от нас.

– По крайней мере, вот он сам, – сказал я.

Джим обернулся.

– Где?

Нас с Джимом разделяло ярда два, не больше; только Джим выдал свое «Где?», как мистер Лэбсон прошагал между нами и приблизился к своему дому. И тут вдруг я увидел, что мы с Джимом одни на улице. Дверь Дома-на-Углу не открылась, но возле нее никого не было.

Джим так и охнул.

– Что это? Мимо меня словно кто-то прошелестел.

– Неужели ты никого не видел?

– Нет, зато кое-что почувствовал. Не знаю, что это было.

– А я вот видел его, – сказал я.

Мое смятение, судя по всему, передалось моему другу.

– Бред! – воскликнул Джим. – Не мог ты его видеть! А если видел – то где он, куда делся, спрашивается? И вообще, зачем мы тут торчим?

Не успел я ответить, как в Доме-на-Углу раздались тяжелые шаркающие шаги, в замочной скважине заскрежетал ключ, и дверь распахнулась. На крыльцо вышла, тяжело дыша, женщина, которую я накануне вечером видел в саду; грудь ее вздымалась, будто в страшном волнении.

Она закрыла и заперла дверь, все еще не замечая нас. Без шляпы, в огромных шлепанцах, каблуки которых выбивали дробь по брусчатке, двинулась она прочь от дома; лицо ее было маской безымянного кошмара. Широко разинутый рот, а точнее, пещера в горе мяса, издал нечто среднее между клекотом и хрипом. Вдруг она увидела нас; быстрее ящерицы развернулась, секунду возилась с ключом (ключ она так в руке и несла); далее дверь захлопнулась. На мостовой снова было пусто. Впечатление от этой сцены сложилось такое, будто мощный свет мелькнул в сумерках и тут же погас. Эта женщина вышла из дому, гонимая неким ужасом, одной ей известным; она вернулась, потому что новый ужас навели на нее мы с Джимом.

По пути к гостинице мы не сказали друг другу ни слова. Просто нечего было говорить; по крайней мере, мне. Я знал одно: мой разум затянут, если можно так выразиться, ледяной коркой малодушия, каковая должна быть растоплена. Я отчетливо видел, а Джим определенно чувствовал, нечто не существующее в материальном мире. Джим ощутил то, что предстало моим глазам, – а им предстало воплощение человека, который жил в Доме-на-Углу. А вот что явилось его жене, какое видение выгнало ее из дома и почему, заметив нас, она бросилась обратно – на этот счет я версий не имел. Возможно, я это пойму, когда растает мой страх.

А пока мы с Джимом сидели в нашей маленькой уютной гостиной, пили приготовленный для нас чай, и огонь в очаге горел ярко и весело. Мы беседовали, как ни странно, о предметах совершенно посторонних. Однако паузы, означавшие смену одной темы и измышление новой, становились все длиннее, и наконец Джим не выдержал.

– Что-то случилось, – сказал он. – Ты видел то, чего не было, я чувствовал то, чего не было. Так что мы с тобой видели и чувствовали? И что видела и чувствовала она?

Не успел Джим договорить, как в дверь постучали, и вошел хозяин гостиницы. В течение того мига, пока дверь была открыта, с первого этажа, из бара, доносилась бессвязная речь, выдаваемая на самых высоких, пронзительных нотах. Я этого голоса раньше не слышал, но догадался, что именно его слышал Джим.

– Джентльмены, в бар ворвалась миссис Лэбсон, – начал наш хозяин. – Ей непременно надо знать, вы или не вы десять минут назад стояли возле ее дома. Ей кажется… – Тут хозяин замялся. – Впрочем, не представляю, чего она добивается. Ее муж отсутствовал целый день и до сих пор не вернулся, и она воображает, будто вы могли видеть его на поле для гольфа. Так она сказала; и тут же заявила, что не прочь сдать свой дом в аренду на месяц, причем именно вам, и так далее, и в том же духе…

Тут дверь распахнулась, и женская фигура заполнила собой весь проем. Голову женщины венчала огромная шляпа с перьями, плечищи покрывал оперный плащ алого атласа, давно истрепанный, изъеденный молью, а на ногах по-прежнему были домашние шлепанцы.

– Вам, наверное, кажется странным такое мое вторжение, поскольку я – леди, – заговорила миссис Лэбсон. – Но ведь вы, если не ошибаюсь, только что восхищались моим домом?

Глаза ее поминутно меняли выражение – взгляд был то пугающе пуст, то проницателен и остер. Миссис Лэбсон уставилась на окно. Портьер еще не задергивали, ведь за стеклом догорал день. Миссис Лэбсон живо пересекла гостиную и с шумом задернула портьеру, предварительно вглядевшись в сумерки.

– И ничего удивительного, – продолжала она свою мысль. – Моим домом любуются все приезжие. Я как раз подумываю, не сдать ли его на несколько недель; правда, я не уверена, что это будет удобно именно сейчас. Впрочем, если я решусь, сначала я перенесу кое-что из моих сокровищ на чердак, под замок. Я говорю, как вы понимаете, о фамильных драгоценностях. Но это между прочим. Я пришла по другому поводу; сама знаю, что негоже так вламываться, но дело в следующем: я хочу спросить, не видали ли вы сегодня моего мужа, мистера Лэбсона? Я – миссис Лэбсон; мне надо было сразу представиться. Так вот, он играл в гольф, и вы могли его встретить. Он ушел из дому часа примерно в два и до сих пор не вернулся. Совсем не похоже на мистера Лэбсона – к половине пятого для него всегда готов чай.

Она замолчала, как бы прислушиваясь, затем снова прошла к окну и отдернула портьеру.

– Мне почудились звуки шагов в моем саду, – пояснила она. – Я решила, что это мистер Лэбсон. Мой сад прелестен, не так ли, хоть и чуточку запущен. И не одного ли из вас, джентльмены, я видела в этом окне вчера вечером, глядящим на мой сад? Я тогда вышла подышать воздухом. Кстати, если вам неудобно арендовать весь дом, снимите пару комнат. Вам будет у меня очень, очень комфортно, недаром