Я тебя вижу - Влад Райбер

– Лена, ты ничего не слышала?

– Что? – сипло спросила она, не открывая глаз.

– Ты ничего не слышала? – повторил я.

Лена застонала, как ребенок, и повернулась на другой бок:

– Дай поспать, к врачу вставать в семь часов.

В моей квартире звучали шорохи. В пустой комнате родителей звучало эхо. Я хотел убедиться, что это просто ветер влетел в открытое окно и гоняет мусор, а не чьи-то крупные ботинки шаркают по полу. Встал и пошел посмотреть.

Меня шарахнуло током, когда передо мной возникла знакомая фигура. Голова-шар и ноги в полосатых брюках. ПАПАЗЕПА!

Он стоял в бывшей спальне моих родителей. Вот так легко забрался ко мне в дом, расставил ноги, как хозяин, и смотрел на меня пожирающим взглядом. Слюна капала из пасти, поблескивая в свете уличного фонаря.

Я задушил свое желание закричать, и мой голос провалился в желудок. Только бы не разбудить Лену. Она не должна была увидеть, что мой кошмар явился в наш дом собственной персоной.

Папазепа шарил круглыми глазами по стенам. Не имея понятия, как реагировать, я смотрел на него, весь дрожа. Пусть теперь он был совсем невысоким по сравнению со мной. Его макушка едва бы достала до моей шеи, но этот персонаж вызывал у меня жуткий трепет.

Давний шрам на запястье вдруг заныл. Папазепа однажды чуть не откусил мне руку. Не за этим ли он пришел снова?

Он открыл пасть и протянул медвежьим басом:

– Еще ра-а-а-а-а-но!

Страшнее всего мне было от того, что на этот голос прибежит Лена и поднимет крик. Я не контролировал происходящее, и это сводило меня с ума.

– Уходи, – я вспомнил как разговаривать, но мой голос звучал не так как обычно… такой жалобный, детский, умоляющий. – Папазепа, пожалуйста, уходи.

Житель Золотомира топнул на меня. Я отошел, и он покинул комнату, прошагал по коридору и вышел в подъезд, где его ожидал ползучий человек. Вот кто открыл ему дверь.

Ложась обратно в кровать, я почувствовал, что все мое тело мокрое от пота.

– Ты с кем-то разговаривал? – спросила Лена, не просыпаясь.

– Нет… так, сам с собой… Спокойной ночи, – ответил я.

Мне тридцать три года

Мой последний день семейной жизни начался с крика жены:

– Рома! Твой хваленый замок опять заклинило! Встань, открой его, Карина в школу опаздывает!

– Что опять с замком? – я выпрыгнул из кровати сразу в штаны.

Вставать, как на пожар, было для меня привычным делом.

– Сними уже свои дурацкие замки! – Лена не на шутку разозлилась. – От них одни проблемы.

Я вбежал в прихожую и опустился на колени перед дверью, начал рассматривать свою мудреную конструкцию, хотя еще глаза толком не разлепил. Голову заполнил ворох мыслей, граничащих с бредом:

– Замок должен быть в порядке. Я понял: это они ломают мои замки!

– Как?! Он запирается только изнутри! – Лена уже не могла разговаривать со мной спокойным тоном.

Я продолжал нести все, что приходило мне в голову:

– Лазутчики могут сделать что угодно.

– Прекрати уже! – Лена так часто хмурилась, разговаривая со мной, что у нее появились морщины на лбу.

Но я не мог остановиться и продолжал:

– Нам нужно переехать!

– Мы уже два раза переезжали из-за тебя.

– Нет! Вообще пора уехать из города.

– Я слышу это уже десять лет. Открывай свой замок. Дочь из-за тебя опоздает в школу, а я на работу.

Я разобрался с заклинившим механизмом, дернул ручку и открыл дверь.

– Мам, пап, до вечера! – наспех попрощалась дочка и побежала по ступенькам.

Только она ушла, и Лена позвала меня на кухню:

– Рома, нам надо серьезно поговорить.

Мало приятных разговоров начиналось с этих слов. Я попытался перевести тему, чтобы избежать обвинений в свой адрес:

– Да, нам надо поговорить о переезде.

– Именно! – согласилась Лена. – Мы с Кариной переедем, но без тебя.

– Что? – меня отрезвили эти слова.

– Жить с тобой просто невыносимо, – Лена подносила кружку к губам, и ее пальцы дрожали. – Тебе нужна помощь.

– Я не сумасшедший, ты знаешь это! – в моем голосе не было спокойствия, из меня вырывался только крик.

Лена держала кружку так, словно пыталась от меня защититься:

– Я играла в твои игры. Я боялась персонажей твоих историй. Но сколько можно? Хватит! Тебе нужно лечить нервы… и голову!

Эти слова причиняли мне боль и выводили из себя:

– Я здоров! Я в порядке!

Лена отскочила к подоконнику:

– Ты кричишь по ночам, изобретаешь эти свои… замки, которые постоянно ломаются. Психуешь, швыряешь вещи. Ты довел нас до нервных тиков! Я не хочу так жить. И Карина тоже не хочет. Мы съезжаем.

Теперь я понял: она меня боится. Моя жена давно не верила в Папазепу, Бабку-птицу и лазутчиков. Она видела то, что видела. Прогрессирующее безумие. Муж сначала прикручивает к двери щеколды, потом мастерит засов, а далее изобретает специальные замки с секретами. Я хотел защитить свою семью, но сделал ее несчастной. Вечно дерганая жена. Стоит мне шевельнуться – она вздрагивает. Карина была такой веселой, беззаботной девочкой, а теперь пугливо улыбается мне и слишком часто моргает. Ее разговоры со мной превратились в отчеты, как она шла из школы и кого видела.

– Не надо уезжать, – сказал я понуро.

– Это уже принятое решение, – настаивала Лена.

– Все равно не надо, – ответил я. – Ты права. Я сам съеду. Понимаю, как вам со мной тяжело. Ты бы знала, как я устал. Уже не справляюсь со своей головой. Мне надо побыть одному.

Жена была расстроена, но не держала. Даже помогла собрать все нужные вещи. Наверное, она думала, что это всего на пару дней.

Уходя, я опять чуть не увлекся своим безумием и хотел дать Лене пару советов насчет замка, но понял, что пользоваться она им не будет.

***

Кошмары снились мне больше двадцати лет, но этот был худшим из всех. Я оказался в лесу, между ровными рядами высоких елей. Этот коридор бесконечно тянулся до горизонта. Вдали я различал силуэт Папазепы – шар на двух ногах, а рядом шла моя дочь.

– Карина, стой! – кричал я, но мой голос терялся в лесной тишине. Ноги увязли в земле. Нельзя было сделать и шага.

Папазепа вел мою дочь к фигуре человека с плоской головой.

Наверное, я опять кричал во сне и долго не мог восстановить дыхание, когда очнулся. Уже осознал, что это сон, но сердце билось быстрее обычного.

Я поднялся с кровати,