Я тебя вижу - Влад Райбер

пешеходные дорожки освещались теплым светом невысоких круглых фонарей. Там всегда кто-то был: влюбленные сидели на скамейках в обнимку или бегуны проносились мимо.

Я полюбил эти прогулки и не тревожился из-за темноты, пока не заметил, что за мной ходят. Преследователь не мог делать этого скрытно. Он слишком громко чавкал и шаркал ботинками.

Когда я стал оглядываться, он пытался спрятаться за деревом. Но это было просто нелепо. Его шаровидная голова торчала из-за ствола. За мной следил он – не человек, а голова и ноги. Папазепа! Герой моих самых страшных воспоминаний и кошмарных снов. Он смотрел на меня, и в его глазах не было доброты. Из пасти капала слюна.

Я хорошо помнил, как эти гнилые зубы откусили Пашке голову, а потом у него отросла новая. Но то случилось в Золотомире. Там нет смерти. А в нашем мире смерть существует.

Я споткнулся, пока бежал домой, но даже не почувствовал, что вывихнул лодыжку. Искусственный пруд перестал быть моим любимым местом.

***

Я поклялся самому себе: никогда больше не говорить и не вспоминать о персонажах таинственной страны за лесом. И сдержал бы обещание, если бы не Василиса.

Она жила в нескольких километрах от моего дома, но вдруг явилась в мой двор и села на качели. Словно ждала кого-то. Наверное, меня. Но когда я вышел из подъезда, Василиса не кинула в мою сторону ни единого взгляда. Она смотрела перед собой.

Теперь это была не та маленькая дерзкая девчонка, а взрослая девушка. По глазам и вовсе старуха! Будто все для нее уже закончилось, и она просто ждет, когда нужно собираться «в дорогу».

Я понял… Василиса стала такой же, как Паша. Они перестали со мной дружить не от обиды за трусость. С ними что-то сделали в Золотомире. И хотелось знать, что!

Я подбежал, резко схватил Василису за пальцы… она не испугалась. Только окинула меня ничего не значащим взглядом.

– Василиса! Ты помнишь меня? Я Рома. Мы дружили в детстве. Помнишь? Пашка водил нас в какой-то странный город за лесом. Что там случилось? Скажи, а? Что с вами сделали?!

У Василисы дрогнул подбородок, в уголках глаз блеснули искорки. Мне показалось, что я достучался, и девушка вот-вот заплачет, но нет. Ее лицо снова потускнело.

– Никогда. Об этом. Не говори, – отбила она каждое слово. Затем вытянула свои пальцы из моих ладоней, встала и ушла, не оглядываясь.

***

Мне хотелось забыть про все и наслаждаться последними теплыми днями. Но теперь я не любовался видами города в осенних красках, а смотрел на людей.

Я легко замечал тех редких, странных, что просто куда-то шли, стояли у переходов и на остановках. В них не было ни доброты, ни злости, ни спокойствия, ни раздражения. Они были просто НИКАКИЕ!

Полностью потерявшие человечность и эмоциональную связь с миром. Ходят, как пустые сосуды и не знают, что их давно нет.

И возраст не имел значения. Среди «пустых людей» встречались взрослые и дети. А если эти редкие люди однажды побывали в Золотомире и там из них вытянули всю жизненную энергию? Или заменили их на пустых двойников?

Только я смог сбежать. А мои старые друзья – не мои друзья. Вместо них вернулись пустые тела, которые растут вместо них, вместо них ходят в школу, вместо них едят мамин суп на обед и проживают их жизни.

Не потому ли Пашка и Василиса недавно мне снились десятилетними детьми? Они хотели мне что-то сказать или чтобы я что-то сделал? Все шесть лет я и близко не подходил к лесу. Теперь идти туда стало еще страшнее, но тайны прошлого не покидали мою голову. Поиск ответов и любопытство так и тянули в это страшное место!

Не знаю, зачем я пошел по заросшей насыпи, что осталась от старой железной дороги. Почему так хотел увидеть руины бывшего динамитного завода? Участок, где век назад произошла катастрофа и погибли люди.

Мне казалось, что я уже ничего не боюсь. Верил, что меня должна защитить какая-нибудь добрая сила, пока я буду искать разгадку главной тайны моего детства. Представлял себя героем сюжета, где все должно крутиться вокруг меня.

Передо мной возникла стена – красные кирпичи, покрытые зелеными пятнами мха. Она стояла, как могильный камень, как нерушимое напоминание о том, что здесь случилось.

Я не испытывал страха или волнения, пока не подошел ближе и не заметил странную фигуру, что сидела на развалинах. Это была Бабка-птица. Существо с телом женщины и костяным клювом на месте головы. Она сидела по-птичьи – на корточках, прижав руки к телу, будто крылья.

Увидев ее, я сразу перестал чувствовать себя героем и решил отступить. Она выклевала Пашке глаза! Это мне хорошо запомнилось.

Бабка-птица дернула клювом и гаркнула, как ворона. Теперь я потерял остатки самообладания и уже рванулся, чтобы убежать, но моя рука вдруг за что-то зацепилась. Запястье сдавило, как в тисках, боль прошла через все тело. Меня поймали! Моя рука застряла в зубах Папазепы!

Он появился рядом и прихватил меня челюстью. Папазепа мог легко откусить мне кисть руки, но запястье попало в щербину между передними зубами. Я дергал руку и кричал, а он смотрел на меня злобными глазами. В них читалось единственное желание – уничтожить.

Бабка-птица соскочила со стены. Курлыкая, подпрыгивая и размахивая руками как крыльями, она подбежала и ударила меня клювом в грудь. В куртке появилась дыра. Плотная джинсовая ткань пропиталась кровью раньше, чем я почувствовал боль.

Острый клюв, завязанный в шерстяной платок, замахнулся для следующего удара. Папазепа пытался втянуть меня в пасть. Я впился ногтями в его сухой шершавый язык, а свободной рукой прикрыл глаза, чтобы Бабка-птица их не выклевала. Клюв вонзился мне в плечо и вырвал кусок ткани.

Холодный воздух обжег свежую рану. Следующий удар пришелся в ключицу. Замахнись она немного выше, ее клюв оказался бы в моей шее.

Эти странные персонажи безжалостно трепали мое ослабшее тело… Да они убьют меня! Мой крик превратился в мышиный писк. Я сорвал горло. И как меня угораздило пойти одному в этот лес? На что я рассчитывал? Что хотел увидеть?

Слабому подростку не справиться с двумя чудовищами. Папазепа и Бабка-птица могли запросто разорвать меня на кусочки. Я спасся только по удачной воле случая. Какой-то грибник услышал мои крики и ответил:

– Ау! Что случилось?

Шорох ветвей и скрип резиновых сапог спугнул жестоких тварей. Они словно испугались быть увиденными кем-то еще и, отпустив меня, убежали за