Серебряный Ашолотль - Анна Альфредовна Старобинец
Серебряный Ашолотль читать книгу онлайн
Об изнанке реальности и о реальном мире, который куда страшнее потустороннего.
«Шолот – в ацтекской мифологии демон с собачьей головой, покровитель уродов и монстров, проводник в мир мертвых. По одной из древних легенд, в начале времен Шолот совокупился с Ледяной Саламандрой, умевшей находиться в огне, не сгорая, а также с Огненной Рыбой, умевшей поджигать море, и втроем они породили дитя, которое стало бессмертным, ибо умирая, не умирает, но перерождается в нечто иное. Однажды дитя Шолота проголодается и превратится в того, кто сожрет весь мир – и после ряда эпидемий и войн настанет конец времен. Согласно древнему календарю ацтеков, конец времен случится в этом году».
Анну Старобинец называют королевой хоррора за мрачные антиутопии для взрослых читателей. С ее творчеством знакомы все ценители магического реализма, а некоторые критики считают, что именно с нее начинается традиция нового русского ужаса. Сама же писательница говорит, что использует фантастику только для того, чтобы точнее рассказать о том жутком, что таится внутри нас.
Три факта:
1. В сборник вошли как ранее неизданные, так и новые рассказы королевы русского хоррора. В аудиокниге голосом автора озвучены «Инкуб», «Линия матери» и «Крио».
2. Леденящая душу притягательная проза о конце света, который уже почти наступил.
3. Иллюстрации Ольги Медведковой.
Я хочу с тобой рядом сесть.
Позвони мне в ад!
Мы закажем столик любой.
Позвони мне в ад!
И я сяду рядом с тобой…
Она разжала клюв и выскользнула тихо, почти без боли. Как будто пожалела его. Как будто, как всегда, уступила.
Он обнаружил ее в самом дальнем углу кабинета, за плюшевым зеленым диваном. Она лежала на полу. Нет, не птица. Скорее рептилия с перепончатым скользким крылышком. Второе было оторвано.
Он взял ее на руки – и она беспомощно зашипела.
– Пожалуйста, Ян! – психолог Нина замолотила в запертую дверь кулаками. – Ее нельзя выпускать! Она опасна! Ее надо утилизировать! Их обязательно нужно утилизировать!
Она затрепетала в его руках, и глаза ее подернулись белесой, в мелких морщинках, пленкой.
– Не бойся, милая. Я больше тебя не обижу, – прошептал Ян.
Он беспокоился, что она не перенесет дорогу домой: ее перламутровые чешуйки и бисеринки высохшей слизи сыпались на кожаное сиденье.
Он гнал на красный. И он успел.
На этот раз он сделает все как надо.
Он положил ее на дно ванны, включил душ и сказал:
– Пожалуйста, пой мне.
Она молчала, прижимаясь обрубком крыла к холодной эмали.
Но к ночи освоилась, прислушалась к шуму воды и запела.
ТЕКСТ ПЕСНИ
Ты помнишь наизусть номера
телефонов мертвых,
Я знаю язык, на котором
они говорят.
Никто другой не услышит,
Никто другой не поймет их.
Прошу тебя, пожалуйста,
позвони мне в ад.
Позвони мне в ад!
Мы закажем столик на шесть.
Позвони мне в ад!
Помоги голодной душе.
Позвони мне в ад!
Мы закажем столик в огне,
Позвони мне в ад!
Помоги мне.
Играю на крышах домов,
ушедших под воду.
И мне наливают на баре
крафтовый яд.
Но ты больше никогда,
Никогда ко мне не приходишь.
Прошу тебя, пожалуйста,
Позвони мне в ад.
Позвони мне в ад!
Мы закажем столик на шесть.
Позвони мне в ад!
Чтоб за столик к грешникам сесть.
Позвони мне в ад!
Мы закажем столик в огне,
Позвони мне в ад!
Помоги мне.
Я нюхаю черную соль
их мертвого моря,
Я вижу тех, кто уплыл,
Но вернулся назад.
Они говорят, ты тоже
Тоже вернешься скоро
Прошу тебя, пожалуйста,
позвони мне в ад.
Позвони мне в ад!
Только чтобы наверняка.
Позвони мне в ад!
Только не звони праведникам.
Позвони мне в ад!
Мы закажем столик на шесть
Позвони мне в ад!
Я хочу с тобой рядом сесть.
Позвони мне в ад!
Мы закажем столик любой.
Позвони мне в ад!
И я сяду рядом с тобой.
Позвони мне в ад!
Мы закажем столик в огне,
Позвони мне в ад!
Помоги мне.
Серебряный Ашолотль
Он и сам не знал, что увидел раньше, а что потом. Лапку белки, вросшую в розовый снежный ком, как в заледеневший арбуз – или хвост чешуйчатой твари. Сначала, кажется, все же белку. Она будто махала ему из-под снега скрюченной бурой лапкой, зазывая – иди, я здесь! – и он просто взял и перешагнул через ограждение и спрыгнул в заледеневший сугроб, серой коркой выстилавший дно бассейна у выключенного фонтана, и послушно пошел на зов. Он, конечно, понимал, что так нельзя делать – но вдруг ее еще можно было спасти, отогреть, эту замерзшую белку. И пока он шел по дну Большого каскада, увязая в снежном крошеве и поскальзываясь на льду, и пока из оставляемых им следов сочилась вода, и пока вся группа визжала ему в спину «Шимон пошел к Шамшону! Шимон пошел к Шамшону!», и пока историчка на весь Петергоф голосила «Запрещено!», и пока охранник лениво бежал в их сторону, Шимон заметил хвост твари. Извивающийся, серебристый, полупрозрачный, хвост мелькнул в разинутой пасти одной из восьми позолоченных рыбин, окружавших позолоченного Самсона и раздираемого им льва, – на секунду мелькнул и тут же исчез, как будто рыбина эту тварь проглотила. И Шимон подумал, что ему, наверное, показалось.
Он успел вскарабкаться на скользкую гранитную груду раньше охранника. Он копнул ботинком арбузную мякоть снега. Там, под снегом, у мускулистых позолоченных ног Самсона, на камнях должно было быть продолжение лапки – вся остальная белка. Но не было. Только скрюченная, мерзлая, покрытая мехом конечность, с одной стороны обглоданная.
И тогда Шимон метнулся к позолоченной рыбине, одной из восьми, и заглянул ей в рот. Никого. Никакой чешуйчатой твари, сожравшей белку. Рот у рыбины был наглухо заделан позолоченной бронзой, а из глотки торчал металлический краник, из которого в летний сезон выпрастывался фонтанчик. И зачем-то – прежде чем подумать, прежде чем понять, что не сто́ит, – он сдернул варежку и сунул пальцы в проржавевшее ледяное отверстие краника в рыбьей пасти. И ему стало больно.
– Укусила! – взвизгнул Шимон и выдернул руку; из указательного пальца шла кровь. – Она меня укусила!
– Кто тебя укусил?! – как раз подоспел охранник. – Белка, что ли? Ты чо, парень, совсем дурак? Куда лезешь? Тут же табличка, для дураков, читать умеешь? «Проход закрыт»! И еще вон! – охранник ткнул в другую табличку. – Что написано?!
– «Осторожно, белки!» – покорно прочел Шимон.
– Понимаешь, что это значит?!
– Понимаю. – Шимон покосился на беличью лапку. – Значит, белкам тут находиться опасно.
Шимон шмыгнул носом. На холоде у него всегда текли сопли, а бумажные платочки он потерял, поэтому просто шмыгал.
– Идиот! Тут тебе находиться опасно, а не белкам! Белки разносят бешенство! Если белка тебя укусила, придется уколы делать. Сорок уколов в живот от бешенства. А если ты просто об кран поранился, то от столбняка. Кран-то ржавый.
– Меня не белка укусила, а рыбина! Или ящерица, не знаю… Чешуйчатая.
– Чешуйчатая, значит, – ухмыльнулся охранник, явно не веря.
– Да! Чешуйчатая! С хвостом! Она, наверное, съела белку. – Шимон указал распухшим, кровоточащим пальцем под ноги Самсону.
Охранник уперся взглядом в беличью лапку:
– Ё!.. кэлэмэнэ!.. Это что такое?!
– Это белка… была.
– Так. Давай отсюда. Чтоб больше мне за заграждение не лез. – Охранник подтолкнул Шимона в сторону притихшей группы и рявкнул историчке: – Ваш ребенок? Чего не следите? С какой стати вообще экскурсия в феврале?
– У нас программа «Русская зимушка-зима в Петергофе». – Историчка сочла за благо ответить только на последний вопрос. – Так, пятый «бэ», строимся парами и идем за мной!
– Я с Шимоном в пару не встану, у него сопли, – сказал Петя Беленкин, шарахнувшись от протянутой
