Новые миры. Ежеквартальное издание. ВЫПУСК 1 - Баррингтон Дж. Бейли

  - Отведи меня к своему вождю, - сказала она. - И мой Бог вознаградит тебя, даровав великое счастье.

  Возница осторожно шагнул вперед и склонился над ней. Она подняла голову, пытаясь улыбнуться, и впервые увидела его глаза.

  Гоум, дровосек, никогда не отличался крепким умом; он грыз сломанный ноготь, хмурясь и пытаясь сообразить, в чем дело.

  - Кто ты? - медленно произнес он хриплым голосом. - Какой-нибудь лесной дух, упавший с дерева? - Он грубо перевернул ее, затем дернул за край грязной туники. Ткань подалась; он уставился на то, что увидел, и начал хихикать. - Не дух, - сказал он. - А если и есть, то у тебя здесь нет власти. Он засунул два мозолистых пальца ей под юбку, а затем, поскольку она так сильно закричала, ударил ее ногой в рот. После этого он проделал еще кое-что, прежде чем бросить ее в повозку, грубо прикрыв узлами из поклажи. - Теперь, конечно, - сказал он, - боги улыбнулись Гоуму. - Он тряхнул вожжами; повозка накренилась и покатила вверх по крутому склону к деревне.

  В дальнем конце грязной улицы дровосек натянул поводья.

  - Женщина, - проревел он, - посмотри, что послали тебе Боги. Рабыню, которая будет чистить твои горшки и раздувать огонь, а еще лучше будет для меня.

  Женщина, выглянувшая из низкого дверного проема хижины, была такой же седой и морщинистой, но худой и проворной, как ящерица, в то время как мужчина был медлительным, похожим на медведя.

  - Что ты там бормочешь, старый дурак? - проворчала она, карабкаясь на заднюю подножку повозки. Женщина отодвинула хворост в сторону, затем застыла как вкопанная, широко раскрыв глаза и прижав руку ко рту. Гоум тоже повернул голову, на сей раз его рассеянное внимание привлек мешок с костями и кровью, который он взвалил на себя; и на этом мешке по-прежнему горели два белых глаза, неотрывно смотревших на него, исполненных ужасной силы.

  - Настал твой черный день, Гоум Дровосек, - прошептало существо. - Эти пальцы, которые осквернили меня, больше не будут рубить хворост; они не будут черпать для тебя воду, даже если ты будешь лежать при смерти.

  С этими словами фигура внезапно рухнула, застыв неподвижно, как мертвая; и женщина, протянув тонкие пальцы к запачканной тунике, отыскала на ткани под грязью Знак Бога.

  Все существование Маты казалось унылой и безмолвной пустыней, пронизываемой вспышками, которые причиняли еще больше страданий. Ее поселили в свежевыметенной хижине, и назначили женщин, которые должны были омывать и лечить ее тело, заботиться о ее нуждах; но она не знала об этом и оставалась в неведении еще много дней. Тем временем судьба Гоума решилась довольно быстро. Примерно неделю спустя, рубя дрова на опушке леса, он глубоко порезал два пальца. Раны, вместо того чтобы затянуться, расширились, пожелтели и начали вонять, а боль от них стала такой сильной, что сводила дровосека с ума. Однажды он взял топор и, зайдя за хижину, отрубил пострадавшую часть тела, но эта жестокая операция мало улучшила его состояние. Он начал бродить в одиночестве, с серым лицом, что-то бормоча; никто не удивился, когда его тело нашли среди деревьев. Труп был сильно изуродован, словно его растерзали медведи, а лицо обглодали до неузнаваемости. Это случилось через месяц после того, как Мата вышла из леса, и в деревне, приютившей ее, воцарились страх и тишина. Мужчины подкрадывались к хижине, где она лежала, и оставляли богатые подарки, стараясь, чтобы тень от хижины не коснулась их; когда Мата наконец очнулась, у нее было значительное состояние.

  Сначала эта новость не имела для нее почти никакого значения. Она лежала в хижине, окруженная женщинами, почти ничего не ела, наблюдая за плывущими по небу облаками и колышущейся зеленью деревьев. Снова наступило лето; Повелитель Зерна, хотя и лишился невесты, но все же исполнил свое обещание. При этой мысли Мата нахмурилась, вспомнив о многих вещах; затем она встала и попросила о встрече со старостой.

  Он принял Мату в Доме Совета, очень похожем на тот, в котором когда-то сидел ее отец. Рядом с ним стоял Верховный жрец деревни, и Мата довольно долго смотрела на него, не в силах успокоиться. Наконец она повернулась, вскинув голову.

  - Вождь, - спросила она, - чего ты хочешь от меня?

  Староста с встревоженным видом развел руками. История Гоума не оставила его равнодушным; при виде этого бледного ребенка с блестящими глазами он чувствовал беспокойство и ерзал в своем парадном кресле.

  - Наше желание, - произнес он смиренным тоном, - желание всего моего народа, чтобы ты осталась здесь, с нами, и позволила нам почитать тебя. Кроме того, если ты будешь заступаться за нас перед своим господином, наш урожай вырастет ровным и высоким.

  Верховный жрец пошевелился; Мата снова обратила на него тревожный взгляд.

  - Приятно это слышать, - осторожно произнесла она, - и это угодно Богу. Но я слышала о других селениях - там произносят прекрасные слова, но не подкрепляют их делами.

  Старейшина разразился многословными протестами, и Мата с удовольствием заметила, что на лбу у него выступил пот.

  - Смотри, чтобы все было именно так, - сказала она. - Потому что мой Господин очень любит меня и дарует мне великие силы. Мое прикосновение приносит смерть и кое-что похуже - или удовольствие и огромную радость людям. - Она протянула руку и втайне удивилась, увидев, как старейшина содрогнулся от ужаса. - Такова воля Бога, - сказала она. - Ты построишь на холме рядом с селением большой дом. Его длина должна составлять тридцать шагов, отмеренных высоким, сильным мужчиной, а ширина - пять с половиной пядей... - Полагаясь на свою память, она продолжала описывать Дом Бога ЧаАкты. - Там я буду жить с моим Повелителем, - сказала она, - и буду призывать и наставлять женщин, которых выберу. - Она искоса взглянула на помрачневшего Верховного жреца и быстро заговорила снова. - Пусть туда, - сказала она, - придет ваш святой жрец, и с ним случится много хорошего. Он также должен благословить работу и наблюдать за всем строительством; потому что он любим Богом и считается великим человеком в вашем краю. - Она опустилась на одно колено перед жрецом и увидела, как ненависть на его лице сменилась удивлением и подозрением.

  Так был построен новый Дом Бога, и Мата жила там, окруженная подобием роскоши. Она взяла себе в спутницы стройную смуглую