Дроны над Курской дугой (СИ) - Андров Алексей

Сталин наконец заговорил. Его голос прозвучал ровно, почти буднично:

— Товарищи, — наконец нарушил тишину Сталин, положив лист на стол и потушив папиросу в тяжёлой бронзовой пепельнице. — В донесении от нашего разведывательного источника сказано: «Немцы собираются взять реванш за Сталинград».

Василевский наклонился ближе:

— Это информация от «Листа», товарищ Сталин?

Сталин медленно кивнул.

— Да. Джон Кернкросс. Дешифровальщик при английской разведке. Он утверждает, что немецкие генералы активно обсуждают новое наступление. В районе Курска и Орла.

Он отложил лист, поправил трубку и коротко взглянул на Устинова:

— Перехват германского трафика. Подтверждается: немцы готовят наступление. Курск и Орёл. В июле.

— Это точно? — осторожно спросил Василевский.

— Достаточно точно, чтобы не игнорировать, — отрезал Сталин. — Они накапливают ударные силы. Группировка на севере и юге выступа. Что скажете, товарищ Василевский?

Василевский вытянул из папки карту и развернул её на столе:

— Что же, вот здесь, в районе Орла, мы действительно фиксируем переброску техники. И здесь, под Белгородом. По фронтовым докладам — значительное количество эшелонов с бронетехникой.

— Какая техника? — коротко спросил Сталин.

— В том числе и новые танки. Тяжёлые «Тигры», средние «Пантеры». Последние пока не применялись массово. Но по сведениям разведки, они проходят дооснащение и выходят на серийный выпуск.

Устинов тихо кашлянул:

— По нашей информации, производство «Пантер» развернуто на заводах MAN. У нас есть снимки с воздуха. На юге Германии идёт ускоренная сборка. Немецкие инженеры ставят длинноствольную 75-мм пушку, лобовая броня — до 80 миллиметров. Двигатель — бензиновый, высокой мощности.

Сталин выпрямился в кресле, сжал мундштук трубки и чуть прищурился:

— Значит, это не просто проба сил. Это попытка реванша. За Сталинград.

— Скорее всего, — подтвердил Василевский. — Масштабы перегруппировки и концентрация техники говорят о наступлении в стратегическом размахе.

Устинов наклонился вперёд:

— Проблема в том, что их новые танки превосходят наши по дальности выстрела. «Тигр» бьёт точно с полутора километров. «Пантера» тоже серьёзна. По характеристикам — это не улучшенный «четвёртый», а абсолютно новая машина.

— А наши? — Сталин перевёл взгляд на Устинова.

— Т-34 модернизирован. Пушка 76,2 мм, броня до 60 мм. Но в лобовой дуэли с «Тигром» он слаб. Есть СУ-152, есть КВ-85, но их пока недостаточно. Пока мы давим числом, а не качеством.

Сталин медленно встал, подошёл к окну, постоял там несколько секунд. Затем, не оборачиваясь, произнёс:

— Каковы перспективы советских сил и чем мы сможем ответить?

— Мы усилим танковые армии, — ответил Василевский. — Ставим на рубежи оборону в глубину. Но… без точной информации о немецких замыслах — это игра в темноте.

— Значит, надо зажечь свет, — тихо сказал Сталин. Он повернулся к ним, глаза его потемнели. — А где сейчас инженер Громов?

— В Подмосковье, на объекте 12-Б, — ответил Устинов. — Там испытываются ударные и разведывательные аппараты. Последние испытания показали: с высоты 800 метров они могут точно выводить на цель.

— И поражать?

— Пока ограниченно. Боевая часть ещё проходит согласование. Но есть идея по использованию термитных зарядов. Удар по моторному отсеку «Тигра» — и машина выведена из строя.

Сталин подошёл к карте, ткнул пальцем в район Курска:

— Если эти «Пантеры» и «Тигры» пойдут сюда — что мы можем сделать?

Василевский ответил без паузы:

— Укрепиться. Вкопаться. Выровнять фланги и сковать наступление, товарищ Сталин. А потом провести мощный контрудар.

— Как мы сможем применять беспилотные аппараты на стратегическом уровне?

Устинов кивнул:

— Если дать Громову производственную базу, ресурс, доступ к фронтовым аэродромам — он сможет подготовить партию ударных аппаратов. Не для разведки. Для уничтожения.

Сталин молча прошёлся вдоль стола, снова затянулся трубкой. Потом вызвал своего секретаря Поскребышева и произнёс тихо, но ясно:

— Вызовите Громова в Ставку к 12:00 часам.

Пауза затянулась. Василевский и Устинов переглянулись, попрощались с Верховным и вышли.

Сталин вернулся к креслу, положил руки на подлокотники и вновь взглянул на донесение «Листа».

— Курск… Орёл… Посмотрим, что за наступление они там готовят.

Кремль. Ставка Верховного Главнокомандующего. Тяжёлая дверь с бронзовой ручкой открылась с характерным скрипом и мягко закрылась за спиной Алексея Громова. Красные дорожки на полу, высокие потолки, массивная мебель из тёмного дерева. В помещении царила сухая строгость, характерная для военного времени.

На стенах — большие оперативные карты с флажками, линии фронтов, схемы перемещений. Возле окна — массивный письменный стол с настольной лампой, папками и телеграфными лентами. В кресле, поднявшись, как только вошёл Громов, стоял Иосиф Виссарионович Сталин. Серая гимнастёрка, выражение внимательное, но сдержанное.

— Здравствуйте, товарищ Громов — спросил он, делая шаг вперёд и пожимая руку.

— Здравствуйте, товарищ Сталин, — ответил инженер, выдерживая прямой взгляд.

Сталин кивнул и пригласил жестом пройти к столу. Там уже находились маршал Василевский и нарком вооружений Устинов. На столе между ними — развёрнутые схемы, донесения разведки, несколько чёрно-белых фотоснимков с фронта и технические диаграммы. Обстановка не допускала лишних слов.

— Садитесь, — произнёс Сталин с характерным акцентом. — Мы перейдем сразу к делу.

Сталин кивнул Устинову. Тот подал Громову стул. Василевский жестом пригласил сесть.

— Садитесь, товарищ инженер. Разговор будет прямой. У нас мало времени, — сказал Сталин. — Вас уже ввели в курс обстановки?

— В общих чертах. Курское направление. Подготовка немцев к стратегическому летнему наступлению, — коротко ответил Громов.

Сталин поднял взгляд:

— Немцы перебрасывают танковые корпуса. В число которых будут входить и новейшие танки и самоходки. Мы ждём удар в июле. Мы хотим знать, чем ваши аппараты могут помочь на новом стратегическом направлении? Не абстрактно, не в будущем. Сейчас.

Громов разложил на столе свои документы. Первый лист — схема боевого дрона: алюминиевый корпус, крыло типа «ласточка», две выносные балки с зарядом.

— Да, товарищ Сталин. Мы доработали конструкцию ударных беспилотников. Аппараты несут заряд на основе комбинированной взрывчатки: ТГА и гексоген. Вес — около 3,5 килограммов. В случае прямого попадания в танк средней категории — гарантированное поражение. По тяжёлым — как минимум, выведение из строя. Разрывается внутри моторного отсека или под башней.

Василевский чуть подался вперёд:

— А если попадание касательное?

— Гусеница, система охлаждения, оптика — все уязвимые элементы. Даже не пробивая броню, дрон может ослепить танк, остановить, превратить его в мишень для артиллерии.

Устинов аккуратно пролистал одну из схем. На ней была отмечена система радиоконтроля.

— Какой у него радиус действия?

— В боевом режиме — около сорока километров от точки запуска. Есть система автопилота. Возможна коррекция курса через бортовой ретранслятор. Если нет сигнала — включается программа самонаведения по тепловому контуру или фиксированному объекту.

Сталин сдвинул трубку на край стола:

— И точность?

— На последних испытаниях — отклонение от заданной цели не превышало шести метров. При боевом весе это допустимо. Плюс — пикирующая траектория.

— Вы проверяли работу на действующих танках? — поинтересовался Василевский.

Громов кивнул:

— Да. Один из Пе-8 с испытательной группы сбрасывал аппараты на позиции в районе Гжатска. При попадании в корму — взрыв внутри отсека. При касательном — танк загорелся.

Сталин задумался, затем встал, медленно подошёл к карте. Его пальцы остановились на изогнутом выступе Курской дуги.