Феодалка - Полина Верано

– Это точно? После этого меня отпустят?

– Не точно, но скорее всего. Как сыграешь! Или есть другие идеи?

– Никаких.

Негодяй удовлетворенно ухмыльнулся.

– Тогда готовь деньги и побыстрее!

– Постой! Побыстрее не получится. Моего слугу пускают сюда один раз в день, и сегодня он уже был. Завтра, когда придет, я скажу ему, чтоб принес деньги и тогда послезавтра…

– Нет! Сюда не приноси! Пусть оставит их где-то… О! Пусть положит их в том же месте, что и в прошлый раз!

– Каком месте? Какой прошлый раз?

– Да у тебя в кабинете, в столе! – негодяй гнусно заржал.

Вот и выяснилось, кто поджег мой дом. Наверное, что-то отразилось на моем лице. Что-то очень недоброе. Родриго стер улыбку и сказал:

– Но-но! Не артачься, святоша! Я твоя последняя надежда, не забывай! Если не получу денег и не уйду с ними живой и невредимый, не заменю эту дрянь, и тогда здравствуй, священный напиток и конвульсии! Хотя, может, ты невиновна и надеешься выжить? – он состроил глумливое выражение лица.

Сомнений не осталось, я согласилась.

Глава 23

– Не нравится мне это, ваша милость! – пробурчал Марсель, когда я озвучила свой план. – Заберет деньги и сбежит, он же негодяй. На нем клейма ставить негде! Да и есть ли у него возможность заменить напиток? Кто его подпустит к таким вещам?

Будто я сама не знала! Но какие у меня были еще варианты?

– Не спорь, а делай, как я сказала! Положи все деньги, что есть, в стол в кабинете и не лезь, когда он придет!

– А может, как-то по-другому это уладить? Может, господин Каидо знает? Надо ему сообщить!

Бедняга, для него дворяне были какие-то неприкосновенные существа, с которыми ничего подобного не происходит. А если и случается, то все равно найдется способ “все уладить”.

– Марсель, что непонятного я сказала? Оставь деньги в столе! Не говори с Каидо!

– Так стола же все равно нет, – использовал он последний аргумент. – После пожара никакой мебели там не осталось, а новую вы еще не покупали.

– Так оставь посреди комнаты на полу! – я уже теряла терпение.

– Ладно, как скажете… – пробормотал он, отводя взгляд, и стал собираться обратно.

Ну все, завтрашний день станет решающим. Или я выйду, или отравлюсь этим святым пойлом…

Ночью снова шел дождь. Пахло сыростью и осенью. Наверное, наступил месяц похожий на наш август, уж не помню, как они называются в здешнем календаре.

Я слушала шелест капель, на фоне которого выделялась вальяжная походка тюремных крыс. Мне то начинало казаться, что все решаемо и я заставляла себя радоваться, то наоборот, воображение рисовало самые жуткие картины и я впадала в отчаяние.

Утром пришел исповедник. Стражник объявил о его приходе и пропустил в мою камеру рослую фигуру. Священник огляделся из-под капюшона и вошел вразвалку, недовольный, что пришлось нагнуться в дверном проеме. Еще бы, с таким-то ростом! Облачение едва доходило ему до лодыжек, из-под него виднелись сапоги для верховой езды. Он выразительно обернулся на стражника и жестом велел ему скрыться. Дождался, пока тот закроет снаружи дверь, затем откинул капюшон.

Это был Каидо.

Я кинулась ему на шею, едва подавив вопль радости. Он так же молча и решительно сжал меня в объятиях, правда слегка отстранив от левого бока.

– Ой! Извини, я забыла… – проговорила я, нащупав повязку на теле. Он же ранен… как он вообще сюда дошел?

– Ерунда, царапина.

Он пресек разговоры о здоровье долгим поцелуем, от которого мурашки побежали по спине. С трудом оторвавшись, я начала расспросы:

– А как ты тут оказался? Ты же должен лечиться… И эта сутана… чья она? А тебе ничего не будет?

– Твой слуга нашел меня у лекаря. Плохо помню, как я там оказался и как выбрался. Уж не знаю, чем меня опоили, но протрезвел я только выбравшись на улицу, когда он поливал меня водой из колодца. Тогда-то он и рассказал мне, что ты здесь. Сутану один знакомый одолжил. Да, почти добровольно. Давай потом подробнее расскажу! Сейчас надо выбираться отсюда.

– Как?

– Надевай сутану и выходи, а я останусь! Я в бродячем театре такое видел! Они точно не ожидают, должно получиться! Стражник под капюшоном моего лица не видел.

Для такого прямолинейного упрямца, как Каидо, даже этот заезженный трюк был пределом хитрости. Он уже принялся снимать сутану. Я оглядела одеяние, и руки у меня затряслись. Я схватила его за плечи и попыталась остановить.

– Невозможно. Тебя я здесь не оставлю! – зашептала я, хватая его за плечи, но он только презрительно отмахнулся. Своим подвигом рыцарь делиться не намерен. Тогда я попробовала с другого ракурса:

– Меня сразу поймают! У нас же рост разный! Да я в этом балахоне просто утону!

Он задумался, но не надолго.

– Тогда дождемся другой смены стражи, они меня не видели!

Похоже, когда Каидо принял решение, уже ничто не могло его остановить. Но это же самоубийство! И для него и для меня! А как же договор с Родриго? Так все хорошо складывалось!

Надо было как-то отговорить его или потянуть время.

– Давай сядем и притворимся, что ты меня исповедуешь, – сказала я, оглядываясь на дверь камеры. Он согласился.

Мы сели друг напротив друга, и склонили головы друг к другу. Шептаться было удобно, и я могла наблюдать за дверью из-за его плеча.

Как назло, снаружи снова послышались шаги, и знакомый голос приказал стражнику открыть дверь. Легок на помине! “Там сейчас исповедник” — возразил стражник. “Плевать, подождет! У меня дело поважнее! Открывай давай!” – заявил Родриго.

Каидо накинул капюшон и забормотал молитву. А я изо всех сил желала, чтоб он не узнал Родриго и ничего не вытворил. Этот тип ввалился на исповедь как в кабак и рявкнул с порога:

– Святоша, выйди. Твои услуги пока не требуются.

Каидо скрипнул зубами, но молча поднялся и направился к двери. За спиной у Родриго он остановился и замер.

– Короче, дело