Системный Творец V - Александр Сорокин

ее поверхность, как на твердую землю, и продолжил расти дальше, уже по самой субстанции, устремляясь к противоположному берегу.

— Не может быть. — прошептал Гаррет, его голос дрожал от смеси благоговения и восторга.

— Избирательность… — добавил Лериан, и в его глазах зажглась искра понимания. — Субстанция реагирует лишь на «мертвую», инертную материю! На то, что лишено чистой, целенаправленной жизненной силы! Растение, выращенное с помощью «Живой Энергии», для неё — лишь часть пейзажа!

Я прервал действие умения. Растение, лишившись подпитки, мгновенно завяло, его побеги поникли и почернели, но решение было найдено.

Тогда за дело взялся Лериан. В его глазах зажегся огонь изобретателя, получившего в руки невиданную игрушку. Он взял новое семя и повторил мой трюк, но с поистине творческим размахом. Из его рук хлынул не ручеек, а настоящий поток энергии. Семя взорвалось ростом, и из земли вырвалась мощная, гибкая лиана толщиной с руку. Она метнулась вперед, словно зеленая змея, перекинулась через ров, и ее конец с глухим хлопком упал прямо перед зияющим проходом в стене. Ствол мгновенно укрепился, выпуская боковые побеги, которые оплели каменные выступы, создав надежную, живую опору. За считанные минуты перед нами вырос прочный, упругий мост из переплетенных растительных волокон, покрытый крупными листьями, превратившими его поверхность в нескользящую тропу.

— Прошу. — с легким, театральным поклоном произнес Лериан, указывая на свое творение. Его усталое лицо озарила редкая, почти мальчишеская улыбка.

Мы переглянулись. Ксела первая, без тени сомнения, ступила на зеленый мост. Он слегка прогнулся под ее весом, но держал уверенно. Легкой походкой она быстро пересекла ров и оказалась на той стороне, обернувшись к нам. Мы последовали за ней. Идти по живому, дышащему мосту над бездной черной кислоты было сюрреалистичным и жутковатым, но, к счастью, надежным опытом.

Ступив на каменную плиту перед пятыми воротами, я обернулся. Лериан ослабил концентрацию, и мост, мгновенно иссохнув, пожух и рассыпался в труху. Черная субстанция рва внизу беззвучно поглотила его, не оставив и следа от нашего пути.

Пятые ворота, или то, что от них осталось, мы миновали без происшествий. Следующие несколько часов пути принесли странные изменения: кости, доспехи, оружие — все исчезло, словно штурмующие сюда либо не добрались, либо их просто не пустили. Вместо этого мы находили обломки неведомых механизмов, оплавленные кристаллы и куски стекла, застывшего в причудливых формах. Это были следы самих Творцов, возможно, оставшиеся от их последнего сражения.

Тишина становилась еще более гнетущей. Даже наши шаги, отдававшиеся эхом от близких, высоких стен, казались кощунственно громкими.

Наконец, впереди показались последние ворота, ведущие в самое сердце цитадели. Они были огромными, превосходящими все, что мы видели до этого, и, к нашему удивлению… оказались целыми. Массивные створки из темного, отливающего металлом дерева были плотно закрыты.

Но по мере нашего приближения детали стали проступать. В центре ворот, на уровне человеческого роста, зияла грубая, рваная дыра. Словно некая гигантская, нечеловеческая сила вырвала кусок массивного полотна, оставив проход, едва достаточный, чтобы протиснуться взрослому человеку. Обугленные края дыры оплавились внутрь, словно от чудовищного температурного воздействия.

Мы переглянулись. Никто не произнес ни слова. Ксела первой протиснулась в черную щель. Я последовал за ней, чувствуя, как обгоревшие края цеплялись за ткань одежды. Лериан и Гаррет прошли следом.

То, что открылось нашим глазам, на секунду заставило забыть и об усталости, и об опасности, и о тысячелетней трагедии. Мы стояли в центре крепости Терминуса.

Перед нами расстилалось огромное пространство, организованное с поразительной, почти математической точностью. Широкие, прямые улицы, словно лучи, расходились от центральной площади, вымощенные гладким, светлым камнем, который, несмотря на прошедшие века, почти не пострадал. По обеим сторонам возвышались здания — не грубые казармы или склады, а изящные строения с арками, колоннадами и сложными фасадами, украшенными витиеватой, но удивительно гармоничной резьбой. В этой архитектуре чувствовался не просто прагматизм, а стремление к совершенству, к красоте, к эстетике, возведенной в ранг высокого искусства. Город Системных Творцов оказался не просто крепостью, а был памятником их гениальности и величия.

Но и здесь, как тяжелый, нестираемый шрам, лежала тень катастрофы. Большинство этих прекрасных зданий оказались разрушены до основания. Одни рассыпались в аккуратные груды булыжника, будто их намеренно разобрали. Другие были сожжены дотла, от них остались лишь почерневшие остовы стен. Третьи же были смяты, словно гигантский молот, вдавил их в землю, оставив лишь плоские, растрескавшиеся площадки.

Мы медленно двинулись по главной улице, ведущей к сердцу города. Воздух здесь был другим — не таким мертвым, как в кольцах смерти. Здесь еще витало нечто неуловимое… отголоски жизни, мысли, творения.

Вскоре перед нами открылась небольшая площадь. Её круглая форма была вымощена плитами цвета глубокой ночи, почти черными, с синеватым отливом. Они складывались в завораживающий спиральный узор, который, казалось, утягивал взгляд к самому центру. И там, в сердце этой спирали…

Сначала мы заметили здание, возвышавшееся за площадью. Одно из немногих, которое выстояло. Невысокое, с изящным куполом, сложенное из того же светлого камня. Широкая лестница вела к массивным дверям из черного дерева. Здание выглядело нетронутым. Но не оно привлекло наше внимание.

Прямо в центре спирали из плит, словно прикованное к этому месту, стояло нечто. Невысокий, метра два ростом, постамент из того же темного камня. А на нем…

Я замер. Лериан тихо ахнул. Гаррет застыл с разинутым ртом. Даже Ксела издала короткий, сдавленный звук, похожий на выдох.

На постаменте возвышалась Статуя Топора. Но не такая, как все, что я видел до этого.

Во-первых, она была значительно меньше, почти человеческого роста, лишь немного выше меня. Во-вторых… что она делала здесь⁈ В самом сердце города Творцов. И в-третьих… самое шокирующее.

Я помнил день своей Инициации. После нее все статуи изменили положение, застыв с поднятым над головой топором — символом явления Первого Игрока.

Все, кроме этой.

Эта статуя стояла в классической, древней позе, и немного отличалась от всех виденных мною ранее: тяжёлая фигура в строгих одеждах держала в руках огромный топор, опущенный вдоль тела, с клинком шириной, как ладонь взрослого мужчины. Лезвие упиралось в основание постамента. Руки, сжимавшие древко, казались расслабленными. Лицо воина скрывал капюшон, но в его позе читалось не предвкушение битвы, а нечто иное… умиротворение? Завершенность? Это была поза вечного стража, стоявшего на своем посту испокон веков.

Сердце забилось где-то в горле. Я сделал шаг, потом другой, медленно приближаясь к изваянию. Остальные последовали за мной, образовав полукруг у подножия.

И тогда я увидел: прямо над головой статуи, почти невидимое, висело едва уловимое мерцание